Вряд ли кто-то оспорит тот факт, что одним из самых востребованных феноменов массовой культуры в настоящее время стали зомби. Об успехах зомби говорит хотя бы то, что до сих пор популярным остается сериальная экранизация графического романа «Ходячие мертвецы»: по его мотивам в этом году вышла компьютерная игра.
Процветает франшиза «Обитель зла»: как опять же в формате компьютерной игры, так и в виде кинематографического воплощения. Добавьте сюда другие многочисленные компьютерные игры о зомби, тоже пользующиеся неизменным спросом, например, Last of us или Lollipop Chainsaw, сценарий к которой, к слову, писал известный кинематографист Джеймс Ганн.
А также многочисленную литературу. Например, «Зомби. Руководство по выживанию» и «Война миров Z» Макса Брукса, «Гордость и предубеждение и зомби» Джейн Остин при «микрохирургическом участии» Сета Грэма-Смита, а также пока не переведенную на русский язык «Зона 1» Колсона Уайтхеда.
И это, кстати, если не упоминать многочисленные работы отечественных писателей типа Андрея Круза. Примеры популярности зомби можно перечислять долго.
Но нас в первую очередь интересует, конечно, кинематограф. На экраны только в этом году вышли фильмы, имеющие к зомби самое непосредственное отношение: «Тепло наших тел», римейк классики хоррора 1980-х «Зловещие мертвецы. Черная книга», «Война миров Z» и первый русский фильм про зомби, который пошел на больших экранах, «Zомби каникулы».
В связи с ажиотажем вокруг «Войны миров Z» я хотел бы сделать несколько утверждений, которые помогут нам лучше понять место и значение зомби в культуре ХХ и XXI веков.
На самом деле мы оказались в уникальной ситуации, когда в начале 2000-х приняли рождение совершенно нового жанра за возрождение или перерождение старого. До 2000-х в кино про зомби не снимались звезды, бюджеты были довольно скудными, а сюжеты – простыми.
Любой, кто хоть как-то интересуется кино, с легкостью перечислит ключевые фильмы про зомби, снятые в 2000-х. Это римейк «Рассвет мертвецов» Зака Снайдера, «Земля мертвых» Джорджа Ромеро, «Шон живых мертвецов» Эдгара Райта и так далее.
А кто вспомнит что-то из 1980-х? Известность последних фильмов о зомби, разумеется, легитимирует жанр в массовой культуре. Более того, упомянутые фильмы сняты «авторами» и потому могут принадлежать не просто к массовой культуре, но к высокой массовой культуре.
А здесь и обнажается ключевая проблема.
Кроме всех этих фильмов мы даже в 2000-е имеем десятки других картин про зомби, про которые знают далеко не все и смотрят которые тем более не все. Например, многие смотрели фильм «Апокалипсис зомби» (2011 год) или хотя бы «День мертвецов» (2008 год) Стива Майнера?
Грубо говоря, сегодня мы находимся в ситуации сосуществования двух кинокультур зомби – высокой и низкой. Если угодно – high-brow и low-brow. Популярность и признание жанра в массовой культуре дает возможность жить и развиваться другой традиции зомби – той, которая существует испокон веков (все фильмы про зомби, начиная с 1930-х и по сегодняшний день).
Ведь подавляющее большинство картин про зомби сегодня может быть заклеймено как «плохое кино». Как свидетельствует Гленн Кай, составивший антологию коротких рецензий «Zombie movies: самый полный путеводитель» (2008 год), подавляющее число фильмов о зомби не выдерживает критики. Конечно, в некотором роде возможность плохим фильмам быть интересными за счет хороших это – паразитические отношения, но даже это лучше, чем полная безвестность и смерть древнейшего жанра.
Такие картины, как «28 дней спустя» и франшиза «Обитель зла» в 2002 году не возвестили о том, что старый жанр обрел новую форму. Они радикальным образом порвали со многим, чтобы было до них прежде.
С одной стороны, эти фильмы сосредоточились на «зомби-апокалипсисе» и выживании в условиях массового нашествия умерших/зараженных: эта идея вытеснила все другие сюжетные линии, характерные для zombie movies.
С другой стороны, они стали развивать «тематику вируса» как причины этого апокалипсиса. Например, Дэнни Бойл не хотел использовать слово на букву «з», более того он, как сам режиссер не раз признавался в интервью, и не собирался снимать фильм о зомби. Тем не менее его картина построена на идее «вируса», равно как и вся серия игр и фильмов «Обитель зла».
Кстати, известно, что когда после очередных изменений образа зомби во франшизе «Обитель зла», бесконечная мутация которых, в конце концов, лишила их самости зомби, поклонники стали обвинять создателей в нарушении допустимых границ в эволюции монстров. На это разработчики ответили, что никогда не говорили, будто инфицированные люди в игре – это зомби. Впрочем, впоследствии под напором поклонников создатели все же вернулись к «классическому образу».
Примерно то же самое произошло с субжанром в 1968 году, когда со всеми видами (люди, плененные магией вуду; зомби, которых создали инопланетяне; зомби, произошедшие в результате экспериментов нацистских ученых) совершенно радикально и притом не вполне осознанно порвал Джордж Ромеро своей «Ночью живых мертвецов».
Во-первых, Ромеро сделал из зомби социальную метафору, а вместе с этим лишь фоном – для политических и культурных дискуссий. Хотя утверждают, что первый фильм стал считаться «аллюзией на современное американское общество» прежде всего благодаря интерпретациям критиков, и только во второй картине режиссер уже осознанно заложил определенные идеи.
Однако Ромеро уже с «Ночи живых мертвецов» был признан «автором», и его трилогия, хотя мощная и влиятельная, скорее являлась исключением из субжанра zombie movies – и американских, и европейских. Авторы заимствовали у него идею монстра, но не социальные взгляды.
Во-вторых, до Ромеро никто не предлагал взглянуть на зомби как на существа, которые поедают живую плоть. Более того, Ромеро не думал о зомби: термин «живые мертвецы» в названии неслучаен. Так кошмарных существ из его фильма стали называть лишь зрители. И даже сегодня до сих пор некоторые авторы отказываются от термина «зомби».
К примеру, этой традиции придерживаются и в сериале «Ходячие мертвецы», где «ходячих мертвецов» никто не называет зомби, а только «ходячие». Несмотря на то, что это иногда в шутку называют «новаторской концепцией» (в мультсериале «Робоцып»), на деле это оказывается самым строгим «догматизмом». То есть мы должны понимать, что хотя два термина «зомби» и «живые мертвецы» часто употребляются как синонимы, они таят в себе значительно больше нюансов, чем кажется на первый взгляд.
Кроме того, в течение десятилетия с 1968 года судьба термина все еще оставалась под вопросом. Хотя бы потому, что Ромеро настаивал на понятии «мертвецы», и в 1978 появился «Рассвет мертвецов» (именно мертвецов). Хорошо известно, что в европейском прокате эта картина пошла под названием «Зомби»: так решил итальянский режиссер Дарио Ардженто, купивший права на трансляцию картины. А отсюда происходит итальянская традиция zombie movies. Собственно, картина «Zombi 2» (в русском переводе больше известна, как «Пожиратели плоти», что опять же отсылает к ромеровской мифологии) Лючио Фульчи потому и имеет в заголовке цифру «2».
Оригинальных «зомби» в Европе уже знали. Но и большинство европейских, и американских картин о зомби, несмотря на то, что вдохновлялись идеями Джорджа Ромеро, не предполагали никакого социально-политических импликаций. Кроме того, они были дешевыми, а крупные студии с этим сюжетом не связывались. Такие картины делались для поклонников. Более того, хотя картины Ромеро очень скоро стали классическими, составили канон и пользовались вниманием критиков, даже они не были студийными и создавались за довольно скромные деньги. И если в некоторых zombie movies и было политическое содержание, то оно являлось эксплицитным, лежало на поверхности и не нуждалось в интерпретациях, как например изображение «зомби-нацистов».
Уникальной чертой «зомби-хоррора» является то, что зомби почти никогда не были метафорой и часто представляли исключительно самих себя. В этом смысле одной из ключевых сцен в «Войне миров Z» является диалог персонажа Брэда Питта с израильтянином, когда последний говорит, что пока все думали, будто «зомби» означает что-то еще, он предположил, что зомби означает именно зомби.
Действительно, в картине зомби – не угнетенный пролетариат, не несчастные потребители, обреченные слоняться по торговым центрам, не оставленные на произвол судьбы беженцы и не жертвы Холокоста, которые не дают живым забыть о самом страшном событии в истории. В отношении последнего, кстати, следует заметить, что и Холокост в фильме представляет сам себя: зомби преодолевают огромную стену, за которой спаслись граждане Израиля, и устраивают мясорубку, правда, ограниченную конкретным рейтингом.
Но это – не новшество данного фильма. Почти все картины про зомби, нашедшие себе место в 2000-е, именно про зомби, а не про что-то другое. Самым лучшим образом это было обыграно в сериале «Южный парк». В седьмом эпизоде одиннадцатого сезона «Ночь живых бомжей» авторы мультфильма переворачивают метафору зомби и показывают нам нечто удивительное. Бездомные и нищие, а вовсе не зомби, населяют Южный парк и представляют для города смертельную опасность. Узнав, что люди лишились всего, они тут же превращаются в нищих и начинают просить мелочь. Сытые и преуспевающие стараются выжить любой ценой, лишь бы не стать одним из несчастных бездомных.
Создатели «Южного парка» стараются не только осмеять ставший уже общим местом взгляд на то, что зомби – это «угнетенные», но и тем самым отказаться от прочтения фигуры зомби как означающего что-либо еще.
Давно стал общим местом взгляд на зомби, будто они представляют собой предпосылку «для реального содержания фильмов – конфликта между выжившими, их поведения в безнадежной ситуации». Очевидно, что такой подход лишает живых мертвецов сущности, превращая монстра только в инструмент для достижения каких-то иных целей, которых, вероятно, можно достичь и другими путями. Не слишком ли высокая цена за возможность свести целый жанр к теме «выживания», так же известного под термином «сервивализма»?
Самое важное, что мы можем и должны сегодня сделать, так это вывести дискурс зомби-апокалипсиса за скобки. Именно тогда мы, наконец, поймем, что явление зомби значительно шире, чем мы даже привыкли думать. От дискурса «зомби-апокалипсиса» и темы «выживания» в zombie movies, как это ни странно, помогает стремление приручить зомби, адаптировав их для самых маленьких. Зомби больше не страшные. Например, зомби занимает почетное место в кампании анонимных злодеев в мультфильме «Ральф» (2012 год) и даже выдает важную философскую мысль, хотя зомби, как мы знаем, очень редко разговаривают.
Собственно говоря, рецепт по приручению зомби к детям нам дают в мультфильме «Как приручить зомби» (2013 год). Частое появление зомби в мультфильмах хотя и не идет на пользу образу, одомашнивая монстров, но все же и не сосредоточивается на апокалипсисе и социальных импликациях.
Уже с начала 1930-х зомби представляли сами себя и не служили никаким фоном для «психологической драмы». С той лишь оговоркой, что они всегда были очень особенными и занимали свою нишу. Например, «нацистские зомби» или «зомби-нацисты» (нацисты – еще одна популярная фигура low-brow) не позволяли забыть об ужасах Второй мировой войны и свидетельствовали о себе не как об обычном зле, а как о зле не убиваемом, неуничтожимом, демоническом.
Зомби-нацисты особняком стоят в огромном универсуме различных видов зомби. К теме вернулись, например, в норвежской картине «Операция мертвый снег» (2009 год). Но эта традиция тянется, как известно, с 1970-х, а то и раньше. При всем том, что зомби-нацисты распространились по всему земному шару и в самые разные климатические условия, так и не выбрав себе единой страны для обители. Они живут не только в Норвегии, но и в горах.
Так, в фильме «Ночь зомби» (1981 год) они располагаются в Альпах. Неплохо они себя чувствуют и в озере («Озеро зомби», как «Озеро живых мертвецов», 1981 год). Нацистские зомби находят себе место и в экзотических странах. Об этом мы знаем по картине «Оазис Зомби» (как «Могила живых мертвецов», 1983 год).
Зомби-реднеки – это именно зомби-реднеки, а не какие-то другие зомби. Об этом нам напоминают и в картине «Хижина в лесу», где обращают внимание, что необходимо отличать «семью реднеков-зомби» от обыкновенных зомби. Гаитянские зомби, пробужденные к жизни при помощи магии вуду, – это не призрак, а живой упрек, а иногда даже и месть колониальной экспансии Америки.
Все эти зомби, конечно, имеют политический аспект, но он очевиден. Он не требует взгляда на него как на метафору – скажем, критику общества потребления или информационного общества. Конечно, такая точка зрения больно бьет по поклонникам Джорджа Ромеро и всем тем, кто привык интерпретировать зомби самым фантастическим образом.
Но все же подавляющее большинство «зомби-хорроров» чаще всего не требует специального прочтения и именно в этой точке сходятся с новым жанром зомби-в-массовой-культуре, возникшим в 2000-е. Потому что зомби, известные миру в 1930-50-х, умерли в 1968 году, передав по наследству термин. А зомби, появившиеся в 2002 году, загнали в подполье дешевого кинематографа зомби, возникших в 1968.
Зомби low-brow – это параллельная вселенная, и когда в нее нечаянно попадают те, кто смотрит крупнобюджетные фильмы, то часто возникают недоразумения. Зритель начинает жаловаться. Если вы хотите познакомиться с зомби, какими они были до середины 1980-х, то их можно увидеть, например, в калейдоскопе «Марафон Зомби» (1986).
Но это – лишь вершина айсберга. Если кто-то любит зомби, но знает про них лишь по нескольким массовым фильмам 2000-х и сериалу «Ходячие мертвецы», то он на самом деле ничего не знает о них. Настоящие зомби пришли к нам из дешевых картин, из андеграунда и вообще из очень плохого кино. Это их генеалогия. С этим надо смириться. Скорее всего, не все станут смотреть все плохие фильмы о живых мертвецах, но просто надо иметь в виду, что они есть и что они не такие, какими мы привыкли их представлять.