От редакции. «Искренняя заинтересованность в чужом является обязательным условием интеллектуального Преображения» - писали мы в Манифесте команды авторов Terra America.
Но как проявляется эта заинтересованность в чужом? Как преломляются в зеркалах русского восприятия и обретают собственные неповторимые черты феномены западной – и прежде всего американской – культуры? Что привлекает русского человека на американской фабрике по производству идей и образов, и в каких формах мы заимствуем понравившуюся нам продукцию этой фабрики?
Сегодня разговор на эту тему начинает гость нашего портала, известный русский писатель-фантаст, мастер сатирической прозы Михаил Успенский. Любителям фантастики он известен как автор цикла о приключениях богатыря Жихаря («Там, где нас нет», «Время Оно», «Кого за смертью посылать»), а поклонники криптоистории ценят его за написанный в соавторстве с Андреем Лазарчуком роман «Посмотри в глаза чудовищ», в котором собраны едва ли не все конспирологические теории ХХ века. Поклонники же сатирического жанра знают Михаила Успенского как автора многих миниатюр, прочитанных со сцены Геннадием Хазановым.
Не стоит ждать от предлагаемого вашему вниманию эссе академической основательности. Это легкий, воздушный, не претендующий на научность текст, который, тем не менее, заставляет задуматься о вполне серьезных проблемах.
* * *
Известно ведь: дай русскому мальчику карту звёздного неба, и он назавтра вернёт её, всю исправленную.
Примерно так же обстоят дела и с приходящими с Запада в Россию течениями, явлениями, жанрами и т.д.
Балет не в тереме родился – из Парижа прикатил. Сперва мэтр Дидло расставил питерских красавиц по сцене и объяснил им, что такое фуэте. Спустя сто лет столица Франции восторженно встретила дягилевские сезоны – родилось понятие «русский балет».
Равно как и «русский роман», «русский театр», «русская опера», «русская симфоническая музыка» – всё это было в России успешно усвоено, освоено, обогащено и Европой признано.
Не повезло только аглицкой блохе из «Левши»: после апгрейда тульских мастеров она вовсе перестала делать дансе.
Конечно, каждая из западных стран влияла на нас по-своему. Всякий образованный русский человек читал французские журналы. Художники (а потом и певцы) отправлялись на стажировку в Италию. А уж немцев и своих было навалом.
Культурных заимствований и не скрывали – вспомним хотя бы рассказы Тургенева «Степной король Лир» и «Гамлет Щигровского уезда». Да и дон Кихот прижился у нас как родной.
Соединённые же Штаты Америки в качестве культурного феномена предстали только в ХХ веке.
Чем был Новый Свет для россиян века ХIX? Экзотическая земля, индейцы, бизоны, пампасы, Монтигомо Ястребиный Коготь. Мечта гимназиста. Зануднейшие и многословные романы Фенимора Купера. Пушкин успел заочно обличить американскую демократию. Кое-кто из декабристов подумывал рвануть за океан, чтобы учредить там республику. Утописты-социалисты разные уезжали в те края воплощать мечты. Чайковский с триумфом посетил Штаты – до сих пор его музыка там звучит на Рождество. Лев Толстой отправлял в Америку сектантов-молокан. К концу века стала туда потихоньку перебираться еврейская беднота из западных губерний России – будущие киномагнаты, учёные и писатели.
О том, что существовала когда-то Русская Америка, старались не вспоминать. Как о неудачном браке или о сидящем в тюрьме родственнике. Империя проявила слабость, и, стыдясь в этом признаться, скорчила рожу: «Да и не больно надо-то было! Подумаешь, Аляска – дерьма-пирога!».
Но Русская Америка – отдельный разговор.
Нас же интересует культурный аспект. Что же, собственно, такого дали миру Соединённые Штаты и чем могли они повлиять на Россию? Такого, чего не было в Европе?
Прежде всего – джаз.
Казалось бы, должна сработать привычная схема – сей музыкальный феномен осваивается в России, доводится до совершенства, возникает понятие «русский джаз», признанное на исторической родине вплоть до Нового Орлеана включительно.
Не получилось.
Не до того в России было. Революция, Гражданская, обострение классовой борьбы, да тут ещё советский писатель номер один Горький, находясь в крайнем раздражении, обозвал джаз «музыкой толстых»… И вообще – сегодня он играет джаз, а завтра…
Как-то особенно люто невзлюбила его советская власть. Напрасно российские энтузиасты доказывали, что это как раз музыка беднейшего угнетённого негритянского населения. Не действовало. Даже на саксофон, созданный австрийским мастером Саксом для духового оркестра, глядели как нынче на пояс шахида.
А, казалось бы, все предпосылки для развития джаза были налицо. Социалистическая индустриализация в Советской России происходила под сильнейшим влиянием Соединённых Штатов. Американская техника, американские инженеры и рабочие, хлынувшие к нам, спасаясь от Великой Депрессии, несли с собой не только культуру труда, но и американский образ жизни, частью которого был и джаз. Да при тогдашнем энтузиазме, да при тогдашнем стремлении переплюнуть Америку во всём, да наши ребята бы и по музыкальной линии не сплоховали…
Эта эпоха нашла своё отражение (да и то в комическом виде) разве что в романе Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев» – про то, как жена инженера Щукина Эллочка соревновалась с женой миллионера Вандербильда по части красивой жизни…
Всё «штатовское» было в моде – и всё как-то быстро прекратилось. Исчезло. Вместе со специалистами и членами компартии США. Об этом тоже не принято вспоминать – своего горюшка хватало. И следа не осталось. Разве что в индустриальных городах по старой памяти существовали «дома специалистов» и даже целые кварталы, хотя жили в них уже совсем другие люди…
А как же джаз-оркестр Утёсова, скажете вы. Но, во-первых, он был один такой, во-вторых, каждую программу Леонид Осипович отстаивал ценой неимоверных усилий, а в-третьих… Не очень-то это был джаз. Недаром Утёсов возводил его родословную к одесским музыкантам-клезмерам.
Может быть, власть ненавидела джаз именно потому, что был он музыкой без нот, нерегламентированной импровизацией? Но проникнуть в такие глубины начальственной мысли нам не дано. У этих людей своя логика, которая даже на женскую не похожа.
Или они просто негров не любили?
Второе краткое пришествие джаза на Русь состоялось после Победы. Это были весёлые песенки союзников. Это было «трофейное» кино – «Серенада Солнечной долины», «Джордж из Динки-джаза». Это были оркестры репатриантов вроде «шанхайцев» Эдди Рознера…
Но недолго музыка играла, замороженная на корню «холодной войной». Сплошное «низкопоклонство перед Западом». Товарищ Сталин почти официально объявил всех иностранцев засранцами, и отношение к ним было соответствующее.
Хрущёвская оттепель немногим улучшила положение «музыки толстых» в стране. «Сегодня он играет джаз, а завтра Родину продаст» – это не шутка и не выдумка, а реальный плакат той поры. Вот как всё было серьёзно.
К джазу прилагались пиджак с широченными плечами, ботинки на толстенной подошве, а главное – неимоверно узкие брючки. Впрочем, фильм «Стиляги» видели все. Правда, музыка в нём отнюдь не джазовая…
От той поры нам остались проза Василия Аксёнова и некоторых других шестидесятников. Но полностью искоренить джаз не удалось.
…Несколько лет назад в Санкт-Петербурге проходил очередной конгресс фантастов «Странник». На нём стало традицией сопровождать награждение лауреатов музыкальной программой. И вдруг я с удивлением и восторгом увидел на сцене свою любимую группу под названием «Ленинградский диксиленд»! Ту самую, которая сорок лет назад с успехом гастролировала в моём родном городе, ныне носящем оригинальное имя Зеленогорск. Ту самую, и в том же составе! Банджист Усыскин, ударник Скрыпник! Вот это была фантастика!
Да, джаз продолжал кое-как жить в СССР. Проводились даже джазовые фестивали, выпускались по их итогам пластинки – правда, их было не достать. Существовали замечательные исполнители, не уступавшие американским солистам и даже нашедшие себя за океаном. Появился «Арсенал» Алексея Козлова и оркестры Георгия Гараняна и Юрия Саульского. Отечественные джазмены освоили все возможные стили жанра – от классики до модерна.
Тем не менее никакой «русский джаз», в отличие от «русского балета», как оригинальное явление, не возник. И существует для довольно узкого круга любителей.
А тут ещё появился рок-н-ролл. Тогда же, в «стиляжные» времена. И рок отодвинул джаз на задний план, поскольку был более напорист, примитивен и доступен. Недаром великолепные джазовые вокалистки Лариса Долина и Ирина Отиева почти неизвестны широкой публике в этом качестве. «Музыка толстых» оказалась музыкой избранных.
Кроме того, рок было проще играть. Особенно с появлением электромузыкальных инструментов. Тренды да бренды, да 120 ударов в минуту. Если кто-то считает, что «русский рок» существует, то я спорить не буду. Прогремел в пределах отечественных границ, да и расточился куда-то. Лучшие его исполнители давно вышли за рамки жанра – Градский, Шевчук, Умка, Макаревич…
Не прижился у нас ещё и мюзикл. Вроде и авторы талантливые есть, и исполнители – а вот поди ж ты. С точки зрения западных образцов, наши постановки – почти что одноразовые.
А вот кинематограф и литература – это уже предмет отдельного разговора.