Наш сегодняшний взгляд на Америку – это взгляд на своих антиподов. Взгляд, которым один духовный полюс смотрит на противоположный себе...
А между ними – целые археологические слои мифов ХХ века... Вот американский банкир с Уолл-Стрита магическими пасами вызывает мировую революцию из метафизических пространств России... Вот темный средневековый рыцарь Европы поднимает знамя Цезаря в схватке с плутократами Запада и красным драконом Востока... Вот рушится вознесшаяся до небес башня Коммунизма... И вот уже под хтонические ритмы барабанов последние люди Запада скачут вокруг золотого тельца, холодно мерцающего в центре нового мира, а из сгущающейся вокруг их дурного хоровода тьмы уже слышен лязг мечей свирепого гунна, хохот демонов и бог знает что еще...
Завороженные своими апокалипсическими видениями, мы досматриваем волшебные сны земли, порой пытаясь придать им (или вернее закамуфлировать под) какую-то видимость европейской рациональности... Но тщетно... Страна изначально иррациональная (все страны граничат друг с другом, а Россия граничит с Богом – говаривал Рильке) мы вынуждены все мерить мерой эсхатологии – мерой самой трудной, парадоксальной, неизмеримой...
Европейские пути далеки от нас (недаром Пушкин говорил, что русская история требует иной мысли, нежели история Запада), европейский логос почти не слышен на наших просторах... Вспоминаются кадры из последней части «Андрея Рублева»: вот-вот ударит колокол, вся Русь затаила дыхание, и лишь где-то на периферии этого сгущенного мгновения святой тишины слышна бессмысленная болтовня двух гостей-иностранцев...
Да, между нами и европейцами существует нечто вроде магической стены... Или вернее что-то вроде выпуклого зеркала, в котором европейские смыслы принимают какие-то гипертрофированные, чудовищные (или, может лучше сказать – идеальные) формы. Европейская рациональная машина буксует в безднах нашей метафизики, как в нашей непролазной грязи и гекалитрах крови тонут орды завоевателей. А там, на чинных европейских улочках, нашим душевным порывам никак не вписаться в их благоразумные форматы... Европейский камзол не лезет на русского медведя, и, как и прежде, наш архаичный взгляд скользит дальше, за горизонт, туда, где окрашенные кровавым закатом конца высятся (а то и падают) футуристические небоскребы Нью-Йорка...
Тридевятое царство
Америка проще, примитивней Европы.
Помнится, Бродский сетовал, что в Европе, воздух которой перенасыщен историей и культурой, невозможно просто пойти погулять в лес, окажется, что за этим деревом стоял Вордсворд, а под этим отдыхал Мильтон.
Америка, если чем и перенасыщена, то лишь новостями, да финансовыми потоками. Зато она сохранила почти эпическую первобытность своей природы. И этим она также близка нам. И своей беспочвенностью тоже. За спиной всякого американца – разрыв с европейским прошлым. Каждое поколение русских переживает перманентное мамаево нашествие, оставляющее за собой культурную пустыню, над которой носятся миражи несбывшихся мечтаний и на которой все приходится отстраивать заново.
Интеллектуально-культурное многословие Европы представляется нам зачастую (зачастую и справедливо) досужей болтовней деревенских кумов на завалинке. Америка же своей мифической удаленностью и последней заостренностью (край земли!) видится нам примерно тем же, чем мы кажемся себе сами.
Тридевятое царство! Антиподы с таким же, как и у нас, мессианским сознанием – для кого-то, возможно, ангелы, но скорее все же – демоны. И что интересно, обратный взгляд оттуда сюда оказывается примерно тем же.
Мессианизм vs мазохизм
У русского писателя армянского происхождения Мануэля Саркисянца есть несколько любопытных наблюдений, наглядно являющих разницу двух миров. В Америке Саркисянц написал посвященную русскому народничеству книгу «Россия и мессианизм» (1949-53), в которой истоки революции он увидел в религиозной хилиастической мечте и благородном стремлении к истине. Однако, сетует автор, «понимание того факта, что антикапитализм в России имеет не пролетарское, а благородное происхождение – аристократическое презрение к буржуазным торгашам – понимание того, что социализм в России возник не из зависти неимущих, а из стыда имущих – все это гораздо дальше отстоит от понятий, свойственных Америке, чем любой сталинизм, троцкизм и маоизм вместе взятые.
«Ведь среднеклассовость немыслима без самодовольства; ей трудно представить себе просто аристократизм, а тут еще понять кающихся аристократов почти невозможно» – вскрывает он далее саму суть мировоззренческого конфликта.
Таким образом, если душой Европы движут культура и аристократизм, а в сокровенном сердце России творится таинственная мистерия «кающихся аристократов», то глубинная суть Америки – самодовольство буржуа... А с точки зрения последнего русская «жажда мученичества» есть «явная патология», а чувство вины из-за чужих грехов – мазохизм. Русская культура – от староверческих самосожженцев до самопожертвования интеллигенции ХIХ века (включая сюда русский кеносис и аскетизм, да и всю скопом русскую литературу) с точки зрения американца «полны мазохизма» – цитирует Саркисянц выводы «истинно американской книги» «Рабская душа России. Моральный мазохизм и культ страдания».
Одним словом, в США издать «Россию и мессианизм» оказалось попросту невозможно. Однако совсем иное отношение книга встретила в Европе. Первый же немецкий издатель прочитавший рукопись опубликовал ее. Автор был приглашен на кафедру Гейдельбергского университета, а в научных журналах девяти европейских стран появилось более 40 отзывов о книге. «В то время (в 1956 г.), в Германии еще живы были представители неоромантического поколения 1920-х, эпохи немецкого культа Достоевского» – замечает автор.
Не правда ли, живописная история, наглядно рисующая явные цивилизационные различия трех миров. Однако теперь, чтобы обосновать их, нам придется углубиться в историю.
Путь Европы
Мы плохо знаем, в результате каких расовых или культурных мутаций в пространстве Азии возникла Европейская цивилизация. Но мы хорошо помним, что со времен Александра Македонского именно она была центром культурного мира, и что сердцем этой цивилизации во времена ее действительного величия было Христианство.
Греческая культура, римское политическое устройство, онтологическая идея Личности (выраженная Христианством) и политическая идея Империи (выраженная Августом) кристаллизовали Европу как духовную реальность. Наиболее же интенсивным расцветом Европы стала эпоха Средневековья.
С крушением Византии орды турок, арабов и языческих учений хлынули на пространства Европы, тесня Бога и Церковь. В Новое время «свято место» заняли Революция и Гуманизм.
Но и в перевороте Просвещения и в реакции Романтизма Европа все еще оставалась верна своим духовным основаниям.
Вершиной Нового времени стали империя Наполеона и манифестация «мирового духа» Гегеля. И с этой сияющей вершины две дороги (левая – к Марксу, правая – к Шпенглеру) повели Европу прямо к катастрофе ХХ века, разрушительной гражданской войне между жестоковыйными детьми Романтизма и Просвещения – большевизмом, либерализмом и фашизмом...
Погружающаяся Атлантида
С чем же пришла европейская цивилизация к началу ХХI века? Идеологические битвы «железного века» пережила лишь либеральная демократия. Да и это – вряд ли более, нежели инерция. И хотя сегодня мы все еще по привычке повторяем слова «либерализм», «капитализм», «демократия», ясно, что они более не несут того смысла, который несли когда-то...
Фундаментальные начала европейской цивилизации к началу ХХI века оказались сильно размыты. Европейское христианство, подвергнутое сперва грубой ариизации, а после Второй мировой – еще более глубокой иудаизации, постепенно лишилось силы и значения. Христианская идея личности выродилась в экономического одномерного человека толпы. А сама европейская общность, кажется, совершенно смирилась со своей ролью провинциальной культурной колонии США (подобной той, какой некогда Греция стала для Рима). Да и само взошедшее на руинах Средневековья Просвещение, став могильщиком Европы, гибнет на наших глазах, разрываемое стихиями Постмодерна.
А вместе с ним... не теряет ли смысла своего существования и Америка? Не суждено ли ей сгинуть так же, как сгинула Византия, не пережив конца Средневековья? И если ко дну пойдет Америка – флагман Нового времени, то не предстоит ли и всей западной цивилизации, подобно Атлантиде, вновь погрузиться в волны азиатского моря, из которого сверкающий мыс Европы вышел три тысячи лет назад?
Империя передается
«Империя не умирает. Она передается», – сказавший эти слова Федор Тютчев верил в подлинность наследования Российской империей Византийских регалий (переехавших при Иване III в Москву можно сказать официально).
Но с теми же, в сущности, основаниями и Америка может по праву ощущать себя наследницей Рима. Думается, что сегодняшняя Pax Americana сохраняет свое влияние на души и умы не только за счет безраздельного «господства в воздухе» (финансовых и информационных потоках), но и потому, что остается в своих основаниях актором все тех же (пусть и выхолощенных до неузнаваемости) европейских идей Личности и Империи.
Как мы видим, вечные греко-римские основания Европы продолжают работать. Однако процесс, начавшийся в 1453 году крушением Константинополя, подходит к концу. Мир снова приходит в движение. Возможно, вавилонской башне «либеральной демократии» предстоит пасть вслед за коммунистической. Но прекратит ли свое существование Империя? Вряд ли. Скорей всего, снова трансформируясь, она снова передаст свои «царские инсигнии». Но куда и кому?
Перед бурей
Географическая экспансия на земном шаре в целом завершена. Финансовый глобализм преодолел сам принцип государства. Политический строй США на наших глазах все более угрожающе трансформируется в подобие олигархической диктатуры... И, по-видимому, следующей империи, идущей на смену Pax Americana с его симбиозом нео-марксизма и либертарианства, предстоит окончательно размыть границы государств и традиционных обществ. Империи эпохи, наступающей за постмодерном, предстоит править в информационной вселенной, владея телами и душами своих подданных в цифровом эквиваленте.
Однако все возвращается на круги своя, и конец истории смотрит в свое начало. Интеллектуальный центр «нового дивного мира» вернется скорей всего в Старый свет. Но настоящим его сердцем станет, вероятно, Ближний Восток – классическое Средиземноморье, колыбель человечества. Не случайно к господству на Ближнем Востоке так настойчиво стремится сегодня авангард атлантизма. Ведь власть над этой древней землей фактически означает власть над миром...
Однако не все однозначно и здесь. И на пути новой «реконкисты» стоят еще Сирия и Иран, Россия и Китай. А есть еще Индия, Латинская Америка, Африка. В окончательной формуле власти над миром все еще довольно много непредсказуемых величин…
Противостоят глобальной экспансии и вновь пробуждающееся национальное самосознание европейских народов (примеры Венгрии, Чехословакии, стран Балтии, Исландии, Греции), и патриотические движения внутри самих США.
Но главным уровнем мировой борьбы остается, конечно, мир вечных идей.
Здесь, в высшей лиге по-настоящему сильных игроков не так много. Глядя на мир с этой платоновской вершины, мы увидим, как эпоха Просвещения, рассеиваясь словно туман, откроет исконные земли традиционных цивилизаций с их глобальными мечтами, надеждами, верой...
Здесь кроме буддизма (отрицающего реальность мира), ислама (представляющего собой смесь иудео-христианских идей), Китая (небо которого пусто и легко населяется чужими богами) в полном смысле «осевыми» можно назвать лишь два глобальных проекта – иудейский (с его горячим, не остывающим сквозь тысячелетия чаянием царя-машиаха, властителя мира) и христианский (с ожиданием мессии, царство которого, как известно, не от мира сего).
Что ждет нас завтра? Возможно, мировому исламу предстоит еще залить мир библейскими ордами гога и магога... А наследнице сегодняшней атлантической империи – стать проводником древнего иудейского кесаризма... А России, наследнице греческого духа европейской цивилизации, стать, словно Новой Византии, последним христианским рубежом европейской цивилизации...
Как бы то ни было, ясно, что приходит время собирать камни, разбросанные тремя тысячами лет нескончаемой битвы за Европу. А, значит, – приходит время и новым войнам, обнажающим самые глубокие метафизические пласты истории. И, несомненно, одно из важнейших слов в будущей «борьбе за истину» вновь останется за Россией.
Но какой знаменатель подведет Россия под свой ХХ век? Какие ответы даст на трехтысячелетнюю загадку истории Европы? Какие вечные смыслы выносит в себе перед решающей битвой? От этого будет зависеть во многом и исход европейской истории. Ведь хотя она и «другая», наша история – но она вся только об этом, о самых сладких, мучительных и ужасных, и, возможно, самых спасительных снах Европы...