Анжела — обаятельный 24-летний волонтер из Филадельфии — живет в Москве уже пятый месяц (если не считать летней двухнедельной поездки в Казань, куда ее позвали на местный съезд молодежных экологических объединений). В Россию она приехала по программе «Волонтерская инициатива» и помогает местным общественными организациями.
Русский Анжела начала учить еще в пенсильванском колледже. Перед поездкой в Россию загрузила программу-переводчик в iPad, и теперь с ним не расстается.
За свой труд здесь она не получает ни копейки, поскольку работает по волонтерской программе. Живет на стипендию, которой вполне хватает. Волонтером Анжела стала еще в школе: с друзьями бесплатно помогали обездоленным горожанам — утепляли на зиму окна и участвовали в оборудовании домов для бездомных.
— В России людям сложно понять, как человек может работать бесплатно. У нас это по-другому – это как данность. И потому волонтерская деятельность у нас очень распространена, — объясняла Анжела при нашей первой встрече.
В праздничные выходные мы договорились прогуляться по ее американской Москве. Решили, что она будет моим экскурсоводом, поэтому место встречи Анжела назначала сама.
Признаться, я ожидала, что отправной точкой нашего маршрута станет какой-нибудь Starlite или Friday’s на Тверской, но встретились мы на Баррикадной, в ресторанчике News&More. Впрочем, тоже в стратегически нужном месте — через дом расположилось посольство США.
О природе настоящего бургера и русского овощного рынка
Заведение оказалось атмосферным, и чем-то напоминает нью-йоркские виски-бары. Три зала: банкетный, чилаутный в духе 70-х и сам бар, с антуражными печатными машинками и плазменными экранами над стойкой. В меню бургеры, стейки, фахитос. Классика.
— Мне это место показал мой друг, как только я сюда приехала. Здесь вечерами показывают хорошее кино и бейсбол. Мой друг весь сентябрь отсюда не вылезал, потому что здесь транслируют национальную футбольную лигу NFL. В московских барах нигде больше такого нет, а он болельщик (регулярный сезон Национальной футбольной лиги начинается в уикэнд после Дня Труда в США, который отмечается в первый понедельник сентября).
Спрашиваю, какие еще трапезные места любят соотечественники Анжелы? Кроме американских ресторанных сетей, чтобы близко по духу.
— Часто собираются в Scandinavia. Я была там раза два, но для меня это дорого. Хотя, люди, которые уже долго здесь живут и работают в крупных компаниях, собираются там и в будни, и с друзьями по выходным – пива выпить, перекусить, пообщаться. Еще в Мари Vanna, William Bass, Torro Grill, Michael's. Вообще в центре, вся Тверская и Бронная – здесь много мест для экспатов… нам с друзьями нравятся пивные ирландские и английские бары. А если нужно быстро перекусить идем в Wendy’s. Chili’s – тоже типично американское место, которое я видела в Москве.
Еще мне здесь нравятся другие форматы. Ваши. Мы с друзьями ходили в «Кризис жанра». И еще выбирались посмотреть… эээ… мы это называем «московское место» – местная городская экзотика с такими русскими названиями (речь идет о клубах-ресторанах «Высоцкий» и «Петрович»). Очень душевно было. Но русские так много курят!
Нам приносят заказ: два увесистых бургера с гарниром. Американские «дайнеры» открываются у нас сейчас на каждом углу. Спрашиваю Анжелу, что она думает о московских бургерах?
– Я самый вкусный бургер ела дома, конечно. Отец готовит их во дворе на гриле. У нас жарко летом, и в доме мы практически не готовим. Так вот, для правильного бургера нужен правильный гриль — чтоб был дым, правильные дрова, от этого у мяса появляется нужный привкус. Еще есть в Нью-Йорке кафе Burger Joint. Типично нью-йоркское тесное место (в Москве таких нет, к сожалению) – там за стойкой продают потрясающие бургеры. В Москве проблема с настоящим бургером, чтобы прожарка medium rare, чтобы с кровью и сочный. В бургере ведь самое важное — это не размер хлеба, а мясо. Вот в этом, например (раскрывает хлеб), мясо не очень, но зато сыр правильный — нормальный чеддер. Часто в ваши бургеры кладут некий american cheese — это вообще непонятно, что такое за сыр.
Зато в России мне нравится другое. Здесь можно сходить на рынок и купить настоящие продукты. Местные овощи. В Америке такого нет. Так же, как и привычки говорить по душам.
Посольские мотивы Михаила Булгакова
Выходим на улицу. Почти целый квартал здесь занимают здания американского посольства. На посольство с другой стороны улицы свысока смотрит бронзовый Бродский. Спрашиваю, слышала ли Анжела о таком?
– Слышала. Это ваш поэт, сосланный в Америку. Но, к сожалению, не читала. Зато у меня есть любимая русская книга – «Мастер и Маргарита» Булгакова, – Анжела неожиданно меняет тему. – Кстати, когда ты находишься близко у здания или внутри, то ты на территории США. Можно пройти по переходу, дойти до входа, а вечером сказать друзьям: «Я была в Америке!».
Так и сделали. Пока переходили, я тоже внесла немного фактов в экскурсию, рассказала Анжеле о резиденции посла – Спасо-Хаусе. О том, как особняк в 1933 году стал первым посольством США в Москве, когда страны, наконец, установили официальные дипломатические отношения. И о том, как в 1935 году, на балу у посла Буллита побывал Булгаков. А потом, после этого приема кардинально переписал сцену бала у сатаны, списав много черт именно с этого мероприятия.
– О, это отличная история, я снова перечитаю этот эпизод. А вообще американцы, которые здесь живут или приезжают, как я, на какое-то время... для них посольство сегодня – это некое социальное место, такое учреждение, куда ты приходишь, когда тебе что-то надо, какие-то документы. Иногда поступают предложения на национальные праздники, на концерты. Журналистов наших приглашают. А так – нас здесь слишком много, чтобы там тусоваться. Наверное, где-нибудь в Таджикистане, где на крошечной территории американцев по пальцам можно пересчитать, и посол от скуки умирает, поактивнее тусовки. У нашего посла в России дел хватает и без нас, – смеется Анжела.
Спрашиваю, как ей Макфолл.
– Я мало о нем знаю. Знаю что образованный человек, профессор Стенфорда, демократ, человек Обамы. А Обама… он уже американская история. Ещё бы посмотреть на первую женщину-президента. У нас с этим всё просто – выбранный президент должен делать свою работу. Если он ее делает хорошо – его переизбирают на второй срок. Если нет, то о нём больше не вспоминают. Но всё равно всех потом помнят и любят.
Мне кажется, что здесь среди наших экспатов демократов большинство. Потому что в Москве много студентов, молодежи. Ну и, как мне показалось, среди московских американцев уровень образования выше, чем среди американских американцев, и это тоже склоняет их в сторону Демократической партии. Хотя, республиканцев тоже хватает, просто их меньше видно: это, наверное, в основном семьянины в этих своих коттеджах.
Американские… сталинки
На Тверской-Ямской Анжела оживляется:
– А здесь я была около трех месяцев назад. У меня откололась пломба. Я испугалась и мне посоветовали вот этот центр («Центр Американской Стоматологии»). Здесь работают аккредитованные американские стоматологи, граждане США. Доктор, который меня лечил, оказался родом из Пенсильвании, как и я. Так неожиданно!
– А кто посоветовал? Ты здесь со многими из своих общаешься?
– Не только со своими, конечно. У меня появились русские друзья. А посоветовали тогда… есть такой сайт – expat.ru – он для общения. Там можно посмотреть, что происходит в городе, снять комнату, выбрать фитнесс. Люди на форуме общаются, можно познакомится с комьюнити. Этот Dental Health Service я нашла на этом сайте.
На Лесной улице, проходя мимо Дома кино, Анжела покачала головой:
– Вот это очень странный кинотеатр. Он такой… советский, непонятный. А я люблю кинотеатры. В Москве американские кинотеатры мне напоминает «Кодак-Киномир» возле Пушкинской. Нравится «35 мм» – у них иногда отличные ночные показы. Еще мне нравится ваш «Иллюзион». А на прошлой неделе был фестиваль нового документального кино, Beat Film Festival. Я ходила на показ Эндрю Росси («Page One: Inside the New York Times»). Это такая хроника американской медиаиндустрии после финансового кризиса. На показе выступал медиаэксперт New York Times – Дэвид Карр. Я хотела сходить на его лекцию. О, кстати, недалеко от «Иллюзиона» еще одно «наше» место – Американский Центр. Это на третьем этаже Библиотеки иностранной литературы. Там иногда проходят интересные встречи, дебаты, лекции. 5 марта я хотела сходить туда на эту лекцию Карра, но ее отменили, потому что библиотеку закрыли раньше. Не знаю, может из-за ваших митингов.
– Ты активно живешь в Москве!
– Да, я бы сказала, что мне нравится такой ритм. У меня есть знакомый чех, тоже волонтер. Мы часто ходим на выставки, я стараюсь не пропускать джазовые тусовки. Мне нравится джаз. Немного потеплеет, хочу погулять. По центру, конечно. Мне очень нравятся здесь эти маленькие мосты и сталинские высотки «с американскими корнями».
– С какими, какими?..
– Я много читала о России, увлекаюсь историей. В одном нашем архитектурном журнале была история про то, как в 30-е годы многие советские архитекторы ездили в Америку учиться. Среди них был один, он учился в США, потом его сослали в Сибирь, а после войны он строил эти высотки. В те годы СССР во многом копировали США. Чтобы, как там говорится: «догнать и перегнать». И на эти дома повлияли… сейчас, – Анжела, смеясь, заглядывает в iPad. – Я готовилась быть гидом! Вот: Manhattan Municipal Building, Ficher Building в Детройте, Wrigley Building и Tribune Tower в Чикаго и нью-йоркский Empire State Building.
В процессе прогулки родилась креативная идея – дождаться звонка ее приятеля и затем всем вместе отправиться выискивать американские следы в московском ландшафте. Покружив немного, мы вынырнули к большому Палашевскому переулку, где совершенно случайно наткнулись на магазин комиксов «Чук и Гек»: «Супермен», «Халк», «Человек-Паук», «Варкрафт» и прочие персонажи этого жанра смотрели на нас с полок по цене от 200 до 1500 рублей.
– О! У моего брата была целая коллекция про «Росомаху», – оживилась Анжела. – Куплю ему как сувенир на русском. У нас практически все школьники читают комиксы. А потом обсуждают их.
Анжеле, наконец, позвонил ее приятель и сказал, что сидит в «Кофе-Хаусе» на Пушкинской. Пока дошли, придумали себе следующую точку для продолжения прогулки – основной темой проходящей сейчас в Москве фотобиеннале стала американская фотография. Решили, что отметить таким образом знакомство, приятель Анжелы не откажется.
Русский чай и «Нива» как дресс-код
Эммет, 32-летний житель Нью-Йорка, в Москву приехал 3 года назад. Сначала работал по контракту в крупной продовольственной компании, затем путешествовал по России. Увлекся фотографией, влюбился в Белое море. Ближе к лету планирует на несколько месяцев уехать домой по делам. Но, надеется, что обязательно вернется. У него в планах еще побывать в Сибири.
Встречая нас, захлопывает нет-бук, заказывает нам латте.
- Наверное, самый большой минус здесь – это ужасный кофе, за который просят пять-десять долларов. Не понимаю, почему вы, русские, поддерживаете эти ужасные заведения вроде «Кофе Хауза». Здесь кофе можно пить только в Starbucks.
Москву Эммет часто сравнивает с Нью-Йорком. Но в отличие от Нью-Йорка в Москве много всего понамешано, нет чего-то единого. И в этой намешанности – русская специфика. Больше всего Эммета здесь раздражают пробки.
– Москва сильно напоминает мне Нью-Йорк. Конечно, есть много отличий. Я пробовал здесь кататься на велосипеде в самом начале. В Нью-Йорке все катаются на великах. Но здесь это нелегко: смог, огромные неприспособленные расстояния, нет столбиков для парковки и да, эти психованные бродячие собаки! Пересел за руль. Но невозможные пробки. Я не понимаю, зачем москвичи покупают и покупают машины, когда дышать уже нечем, на дорогах все стоит, а машины уже некуда ставить. Я бы никогда здесь не купил авто. Но пришлось – из-за поездок по России.
В Москве я пересел в метро. На машине выезжаю редко, как сегодня, но в будни стараюсь пользоваться метро. Кстати, вот метро у вас, в отличие от кофе, прекрасное – более быстрое и хорошо спланированное в сравнении с Нью-Йорком. Ты всегда знаешь, что поезд приедет и отвезет куда надо, и вовремя. В этом отношении в Нью-Йорке не угадаешь: там поезда приходится ждать и система весьма запутанная.
– Расскажи лучше, какая чудесная машина у тебя, – смеется Анжела.
– Сейчас мы к ней и пойдем, – Эммет хитро улыбается. – Зверь! Американские автомобили ненадежные и быстро ломаются.
Идем мимо «Макдональдса» в переулки. Рассказываю, что какое-то время, лет 20 назад, американским местом города в сознании москвичей был именно McDonald’s. Тогда самые длинные очереди в Москве были здесь. А раньше в этом помещении было богемное кафе «Лира», оформленное на западный манер. А ближе к Охотному, на Тверской, было первое «американское» заведение в Москве – «Коктейль-холл», где можно было полвечера вести разговоры за единственным коктейлем, что было не принято в других советских заведениях.
– Странно. Мне казалось, что разговоры за коктейлем… вообще за напитком, у вас всегда любили. Когда я только приехал, меня поразило то, что русские так часто пьют чай. Коллеги могли вдруг прервать свою работу и за чашкой чая «поговорить о жизни». В Америке такого не бывает. Там у людей просто нет на это времени. А вообще в Москве очень много необработанного пространства, много неосвоенных территорий. По числу мест и культурных событий Москва, конечно, не соперник Нью-Йорку, где есть все и в огромных количествах.
– Да, в Нью-Йорке живут представители всех на свете культур и национальностей. Там можно увидеть все что угодно, – поддерживает Анжела. – Но зато здесь зато люди очень добрые и общительные. Хоть и суровые с виду.
Мы подходим к… зеленой «Ниве»...
– Очень неожиданный выбор для американца, – только и могу сказать я.
- Это мой «тест» на девушек! – улыбается Эммет. – Я заметил, что у вас девушки очень реагируют на то, какая у тебя машина. И когда, не предупреждая, подъезжаешь на этом внедорожнике, сразу видна реакция – чего от тебя ждали, как разочаровались. А вообще на ней очень хорошо ехать по вашим дорогам. Я часто выбираюсь из Москвы. Только однажды она у меня сломалась на дороге к Туле. Но все обошлось.
«Русский дом» и «американские холмы»
– Мы тут живем в некоем узком кругу, курсируя между своим «русским домом» и центром, и прекрасно понимаем, что та Москва, в которой живем мы, она в какой-то степени ненастоящая. Мы видим центр, тусовки, этот гигантский разрыв между стоимостью жизни в центре и уровнем этой жизни. А люди живут своими проблемами, едут после работы домой в свои районы, забирают детей из школы, – рассуждает Эммет. – Многие американцы предпочитают селиться компактно. Когда моему другу, который меня потом сюда перетащил, предложили приехать в Россию, он растерялся. Он так мало знал о России. Их с женой компания PepsiCo свозила в ознакомительную поездку, и они решились. Теперь живут в таунхаусе, в Покровских Холмах. Русские любят называть его «Американские Горки». «Холмы» – «горки»… Этот поселок строили для американцев сами американцы [строила девелоперская компания Hines, затем поселок стал приобретением фонда Goldman Sachs]. Это рядом с Химкинским водохранилищем. Там живут сотрудники посольства, сотрудники корпораций типа Nestle, Procter-and-Gamble, Philips, PepsiCo, Morgan Stanley.
Им там спокойно и удобно, конечно. Опять же, за таунхаусом присматривает наше посольство, Госдепартамент. Говорят, там даже повышение ставок аренды согласовывают с посольством. Русские там не строят, а в школе и детском саду почти нет «аборигенов». Наверное, там интересно жить, если ты приезжаешь с семьей, если ты привык к Одноэтажной Америке и больше ничем не интересуешься. Есть англо-американская школа, есть бейсбольный клуб, есть, где бегать и заниматься спортом. Еще есть поселок «Росинка», за МКАДом по Пятницкому шоссе. Вот здесь классический американский пригород: небольшие домики, дорожки, тротуары, цветники, тоже английская школа. Но, по сути, это не Россия, а маленькая Америка далеко от дома.
Индивидуальные дома для американцев – более привычный формат жилья, чем городские квартиры. Я вот ньюйоркец, у меня маленькая квартира в многоквартирном доме. Мне это ближе. Ближе downtown с его пешей доступностью от метро и всей инфраструктуры. Поэтому мне привычен «русский дом», в котором, признаюсь, условия даже получше, чем в моей квартире в Куинсе. Там просто негде было бы поместить два санузла и такую просторную гардеробную, как здесь у меня.
– Что значит «русский дом»?
– Так мы называем обычные квартиры, не приспособленные под иностранцев, – объясняет Анжела. – Ну, такие же, как обычно снимаете вы, русские, – Эммет поворачивает на Остоженку. – Я недавно снял такую в районе Чистых Прудов. До этого моя компания снимала мне квартиру на Остоженке, вон на том конце улицы. Знакомые мои живут на «Щукинской» и на «Соколе».
– А как же эти специальные коттеджи по подобию одноэтажной Америки?
– Это не совсем массовое явление. Говорю же, там часто живут семьи. Многие все же предпочитают центр. Иностранцев очень раздражает ситуация с пробками. Мало кому хочется в них стоять по утрам.
Компании помогают нам с арендой жилья, но выбор места жительства остается за мной, за сотрудником.
Наднациональное
На Остоженке заходим, в «Мультмедиа Арт Музей» Сегодня там дают Ли Фридлендера, с его снятой в 1964 году серией «Новые машины». На фотографиях не достижения американского автопрома, а отражения машин в зеркальных витринах магазинов, телефонных будок, в лужах – в общем, про город. Еще про город там же – классик американской фотографии Уильям Кляйн, снявший нью-йоркские трущобы 50-х, рассерженных домохозяек и бездомных детей, как бы случайно попавших в кадр. И на закуску – виртуозы криминальной хроники сороковых. Стильные снимки из городского архива Лос-Анджелеса, недавно найденные и отреставрированные полицейским фотографом. Любителям Коломбо, Дэшила Хеммета и «Перекрестка Миллера» братьев Коэн пропустить такие кадры просто непозволительно.
Периодически в Москве проходят «Американские сезоны», хотя у нас они в том или ином виде и не прекращаются. И «Симпсоны», и «Южный Парк», и возведенный в культ «Доктор Хаус» наравне с классикой Голливуда, и бургеры, и кола, и реклама, и социальные сети – все это уже повседневная для нас американская культура. Благодаря интернету и ТВ она все в большей степени становится над-национальным явлением. Для нас. Им с нашей сложнее.
– Русская культура – это все, что связано с русским языком. Без языка ее вообще не понять, – говорит Анжела. – Вот вашу поп-музыку я совсем не понимаю.
– Я планирую через неделю поехать в Нижний Новгород по делам. Там вот тоже фотовыставка. Иногда Американские центры проводят такие конкурсы в регионах. Называется «Невыдуманная Америка» – там ваши путешественники смотрят своими глазами на мою страну, мой город. Фотография – моя слабость. У меня у самого весь компьютер забит фотками с Белого моря, панорамами глубинки.
В конце нашей прогулки мы еще немного прокатились по центру на легенде русского автопрома, вспоминая американские следы на карте города. И даже вошли во вкус. Первым делом, разумеется, вспомнили кремлевский некрополь на Красной Площади, где среди революционеров и лидеров СССР похоронено минимум трое американских граждан: «потрясший мир» писатель Джон Рид, участвовавший в штурме Зимнего, коммунист Чарльз Эмиль Рутенберг, чей прах американские рабочие привезли из Чикаго и профсоюзный лидер Вильям Дадли Хейвуд, бежавший в 1921-м в СССР.
Проезжая мимо Парка Горького, помахали рукой Петру, которого Церетели якобы изначально задумывал памятником Колумбу, открывающему Америку.
И еще вспомнили «хаммеровский» торговый центр (ЦМТ) недалеко от Кремля, выстроенный на деньги американского предпринимателя Арманда Хаммера, неоднократно бывавшего в России. Тут же вспомнился и другой объект, задумывавшийся как конкурент нью-йоркскому Манхеттену – «Москва-Сити». Предполагалось, что его общая площадь должна была в 16 раз превышать Empire State Building.
– У вас, у русских, отлично получается соревноваться с миром. Только на таких стратегиях «догоним и перегоним» рождается что-то грандиозное: человек летит в Космос, зимнюю олимпиаду проводят в тропиках, – замечает Анжела, и мы дружно смеемся.
Еще одно знаковое московское место – ВДНХ – тоже не обошлось без американского влияния. Когда в 1959 году в Сокольники привезли выставку «Промышленная продукция США», советские граждане впервые увидели новые модели американских автомобилей, заграничную одежды, услышали иностранную речь. Именно здесь состоялись знаменитые «кухонные дебаты» между Хрущевым и Никсоном. А иностранный пример стал толчком к возникновению традиции специализированных российских выставок. Именно после Сокольников «Кустарно-промышленную сельскохозяйственную выставку» переименовали в «Выставку достижений». Правда, павильон в Сокольниках в начале 90-х был разобран.
Зато в районе Воробьевых гор вспомнили еще о двух американских следах нового времени: о памятнике американскому поэту Уолту Уитмену около гуманитарного корпуса МГУ (в октябре 2009 года монумент, преподнесенный в дар Москве мэрией Вашингтона, открывала Хиллари Клинтон).
А милая бронзовая композиция «Дайте дорогу утятам» в сквере Новодевичьего монастыря – точная копия бостонского памятника по сюжету американской сказки Роберта Макклоски. В Москве памятник появился в 91-м, в знак дружественных отношений между США и СССР. Это подарок Барбары Буш Раисе Горбачевой, которая была в восторге от оригинала в Бостоне.
Расстались мы у метро поздно вечером. Глядя на портрет Франклина на стене эскалаторного зала станции Электрозаводской, вспомнила реплику про русское стремление соревноваться с миром. Вот и Франклин заслужил здесь свое место на медальоне не как американский государственный деятель, а как один из ученых-основоположников электротехники. Рядом с Ломоносовым, Поповым, Гильбертом...
Ох и «намешано у нас стилей»…