Terra America

Майкл Живенко заехал за нами утром. Горя желанием непременно отвезти соотечественников в православный храм. Люди в ту пору еще не воцерковленные, на службе мы не были, но кулич купили и яиц накрасили. Их и отправились святить в храм Святого Андрея Первозванного, что на Ломбард-Стрит в городе Балтиморе.

Торжество удалось. Украшенная цветами и лентами большая каменная церковь. Широкий, богатый иконостас. Много молящихся – нарядных детишек, степенных взрослых прихожан с аккуратными корзинками. Благоговейный батюшка святит куличи, яйца, пасхи. Приветствия, поцелуи, возгласы…

– Христос Воскресе! – Воистину Воскресе!

– Christ is Risеn! – Truly He is Risen!

Хор пел на церковнославянском и английском с искренней пасхальной радостью, и даже с как бы некоторым задорцем… Ученики воскресной школы энергично разыграли сценку и прочли стихи, и спели песни под бурные аплодисменты отнюдь не старой паствы, что после представления с удовольствием перешла к трапезе – на лужайке, и к лотерейной игре – в храме (минимальная ставка – доллар)… Это нас, признаться, подивило. Как и скамьи в зале. И не переносные, а основательно привинченные.

Проиграв пятерочку в лотто, мы отправились на пикник, где приняты были с радушием. Ну, как же – русские из России!.. Это сейчас в Балтиморе (Чикаго, Нью-Йорке, Вашингтоне и далее по карте) в магазине, кафе, галерее, конторе с вами вдруг заговорят по-русски, а в начале 90-х такие гости на Ломбард-Стрит были в диковинку.

Дама в сиреневых буклях и шляпке с цветами, сияя веселыми морщинками, взялась, было, о чем-то нас спрашивать на языке родных осин, но вскоре, (…oh, I’m sorry…), перешла на более внятный: а, правда, теперь в России можно венчаться, детей – крестить, храм – посещать, молиться Богу? И – не бояться, что nastuchat и будет plokhou?.. Is that right? Oh, really?.. Я верила, что доживу! Слава Тебе, Господи!

Майкл (пять слов по-русски, в пол-лопаты борода, блейзер с золотыми пуговицами – на пуговицах двуглавые орлы) – указал ножиком вправо – на господина с усами.

– Большой писатель. Vassily Aksionov. Профессор в Гаучер Колледж. Знаете его?

Я знал. Читал запретный «Ожог». Вот бы подойти-представиться. Но – оробел.

Стали стукаться яйцами. Сперва – с дамой: ее взяла. Потом с Майклом – тут и я не оплошал. Выпил вина, закусил куличом, потолковал с соседями, выпил еще… Дай, думаю, всё ж подойду к мэтру. Глянул, а того уж и нет. А на его месте – детина под два метра. Сидит и машет Майклу, мол: привет! Сам в советской военной форме, увешанной коллекцией советских значков. А из его тарелки ест шикарная борзая… Оказалось – он только что из Питера, где навещал могилы предков. Майкл тоже – с брегов Невы. Его предок-коммерсант имел дела в Лондоне. Жил там подолгу в начале XX века. Потом «подолгу» превратилось во «всегда». А потом Майкл переехал в Штаты.

Он привез с собой реликвии – портреты государя и государыни. Повесил их над роялем «Бехштейн» в гостиной в мини-замке на Чарльз-стрит. В башне венчающей здание написал на стене фреску-копию – «Петроградская мадонна» Петрова-Водкина…      

Водку пили мы в тот день у Майкла. И его жена-музыкантша (два слова по-русски, родом из Индии, умница-красавица) громче всех возглашала: «Христос Воскресе!..»

* * *

Христианство, Православие впервые достигли Америки на утлых судах ирландских монахов^[1] – первых европейцев, предположительно достигших этого континента. Иноки на обтянутых кожей кельтских куррагах плыли в неведомое, дабы уединиться и полностью отдать себя воле Божией. Самая известная легенда о достижении земли на Западе – о преподобном Брендане Страннике. Другие говорят об ирландских монахах в Канаде в VIII веке. Следы их стоянок утрачены, но уже доказано: достичь Америки на курраге – можно.

Православными были и первые викинги из Гренландии, достигшие Америки около 1002 года. Их вождь Лейф Эриксон принял христианство при дворе короля Норвегии Олафа Трюггвасона и затем крестил свой род^[2].

Но скандинавские колонии в Америке и Гренландии угасли, и православная жизнь на континенте надолго прервалась…

С историей Европы и миссией Христианства материк связали географические открытия. «Новый свет» освоили и заселили, в основном, католики и протестанты. Так в XV-XVII веках религиозный климат в колониях определило инославие. К концу XVII века закрепилась этно-конфессиональная география, актуальная и ныне: латинизированная и, в целом, католическая Южная Америка, и Америка Северная – в основном, англо-говорящая и протестантская, с весомой долей католиков на Юге и Северо-Востоке.

* * *

Но пришел век XVIII. И от Аляски, Алеутских и Александровских островов по берегу Тихого океана до испанских земель в Калифорнии простерлись необъятные угодья Русско-Американской компании – новые владения православной Российской Империи.

Потянулся народ из Сибири. Впрочем, многие были христиане лишь по названию.

Насаждением Православия озаботились власти. В 1794 году в Америку двинулись монахи с Валаама. Их возглавил архимандрит Иоасаф (Болотов). Иноки принялись просвещать язычников, попутно вразумляя и русских. «Слава Богу, – писал архимандрит Иоасаф, – более 700 американцев перекрестил, да более 2000 браков обвенчал, состроили церковь, а время позволит – сделаем другую…» И в 1796 году возвели храм Воскресения!

Жизнь на острове Кадьяк, была крайне тяжела и стала подвигом во имя веры Христовой. Преосвященный Иоасаф со спутниками погиб в океане. И вскоре в Миссии остался лишь один инок – Герман. И до кончины служил алеутам духовным отцом.

Герман учил алеутов Закону Божию, пению, земледелию, чтению, письму и был сердечно любим этими простодушными людьми. Старец защищал, помогал, молился с ними, видя в том свое назначение. «Я, – говорил он, – слуга здешних народов и нянька».

Жил он подобно древним отшельникам. Свет благодати в его душе преображал людей. Вот история Семена Ивановича Яновского, управлявшего Компанией с 1817 года. Начитанный Яновский увлекался модным тогда деизмом^[3], православным же лишь считался. Его изменило общение с о. Германом. После он писал: «…Молитвами святого старца Господь совершенно обратил меня на путь истинный, и я сделался настоящим христианином». Он звал инока «святым мужем» и почтительно хранил его письма.   

В поисках уединения о. Герман отплыл на пустынный остров Еловый, назвав его Новым Валаамом, где жил служа Богу и запасая грибы и рыбу, коими делился с сиротами. Близ кельи он возвел часовню и дом, где учил детей Закону Божию и пению.

13 декабря 1836 года о. Герман попросил зажечь в его жилище свечи перед иконами и читать Деяния святых Апостолов. Во время чтения он и перешел от земных трудов к небесному упокоению. Над могилой инока водрузили крест, а затем возвели храм, освященный во имя преподобных Валаамских чудотворцев Сергия и Германа.

При жизни о. Герман сподобился дара прозорливости – предрек, что в Америке будет православный архиерей. И в 1840 году была основана Камчатская епархия во главе с будущим митрополитом Московским и Коломенским Иннокентием (Вениаминовым).

В его жизнеописании находим пример молитвенного преподобного Германа. Когда в 1842 году он на бриге «Охотск» следовал на Еловый, судно попало в страшный шторм. Владыка обратился с молитвой к преподобному Герману: «Если ты, отец Герман, угодил Господу, то пусть переменится ветер». Не прошло и четверти часа, как ветер стал попутным. И вскоре владыка молился на могиле преподобного Германа.

* * *

Будущему Святителю суждено утвердить Православие в Америке.

29 июля 1824 года на остров Уналашку прибыл поп. Иоанн Вениаминов с семьей. В его приход вошли две группы островов – Лисьи и Прибываловы. Племена, кои крестил член Миссии иеромонах Макарий искренне приняли Евангельское благовествование.

Для начала, решил Отец Иоанн, надо на месте старой часовни построить храм. А затем изучить язык островитян. 29 июня 1826 года, на праздник апостолов Петра и Павла, был освящен первый храм на Лисьих островах – в честь Вознесения Господня. Его престол и иконостас украсил резьбой и вызолотил настоятель – отец Иоанн. В ходе совместных трудов батюшка основательно изучил нравы и обычаи, а также язык алеутов.

Много времени он проводил, плавая с острова на остров. Не раз, причалив в шторм в пустынном месте, он и его спутники подолгу ждали погоды или шли до селений, с байдарками и грузом. Алеуты принимали его с любовью и удивляли усердием в молитве.

Как-то на острове Акун население, прежде не видевшее его, встретило о. Иоанна на берегу. Удивленный, он спросил: как узнали о его приезде? И услышал, что старик Иван Смиренников, местный «шаман», предсказал его прибытие, описав внешность.

Поговорив с Иваном, батюшка узнал, что тот был научен христианской жизни «белыми людьми» – ангелами, что явились ему после крещения. Они же рассказали об отце Иоанне. Пораженный, он хотел было увидеть ангелов, но сперва снесся по этому делу с владыкой Иркутским Михаилом. Ответ пришел через три года. Старик уже преставился.

Отец Иоанн перевел «Отче наш» и Символ веры, приступил к Евангелию от Матфея, попутно составляя «Записки об островах Уналашкинского отдела», где провел десять лет, снискав любовь алеутов и уважение Компании. Она и добилась его перевода настоятелем Михайловского собора в главный город Русской Америки – Новоархангельск.

Пятнадцать лет прожил отец Иоанн в Америке. Этот опыт побудил к вводу, что новый этап утверждения Православия потребует больших сил и средств. Между тем, в России не могли без отца Иоанна издать его труды – никто не знал алеутский язык. И вот он едет в Петербург, чтобы обеспечить издание, объяснить высшей Церковной власти нужды края и попросить помощи. Встретили его тепло, книги готовились к печати, шел сбор средств на Миссию в Америке. И тут… В 1939 году скончалась супруга батюшки. Отец Иоанн хотел поспешить к детям, но Митрополит Московский Филарет увидел в случившемся знак Божий и убедил его принять постриг. Он устроил его дочерей – в Патриотический институт, а сыновей – в семинарию, а отца Иоанна постриг во иноки с именем Иннокентий, в честь святого Иннокентия Иркутского. На другой день его возвели в архимандриты.

Вскоре его пожелал видеть император. Синод образовал новую Камчатскую, Курильскую и Алеутскую епархию, главой которой государь Николай I и утвердил архимандрита Иннокентия, хиротония коего во епископы и состоялась в 1840 году.

* * *

После отъезда владыки на Русский Дальний Восток в Американских владениях учредили викарную Новоархангельскую кафедру. После продажи в 1867 году русских владений США, она стала епархией. И с тех пор поддерживала Православие на Аляске, откуда простерлась учрежденная святым Иннокентием самая большая в мире православная епархия – Новоархангельская.

В 1870-м году ее переименовали в Алеутскую, так как паства была, в основном, на Аляске. Но вскоре стали образовываться православные приходы и на других территориях Америки. И по мере того, как епархия распространяла на них свое попечение, сильнее становилась потребность переноса ее центра ближе к центрам расселения православных иммигрантов, прибывавших в Соединенные Штаты. Потому на рубеже 70-80-х годов XIX века кафедру епархии перенесли в Сан-Франциско, в собор святого Александра Невского.

А поток эмигрантов не слабел. И духовенство считало важным не оставлять приезжих заботой. В 1891 году епископ Алеутский Владимир (Соколовский-Автономов) воссоединил с Церковью униатский приход в Миннеаполисе, что повлекло возвращение карпатороссов к Православию. Их идентичность во многом определялась верой, и переход вернул им чувство причастности к одним корням с русскими.

В 1895 году прошел первый съезд священства. Начал выходить «Американский православный вестник». Открыли школу миссионеров. Иммигранты учреждали братства, сестринства, общества. Православные люди из разных регионов и стран, занятые в разных видах деятельности, храня свою культуру и единство этнических общин, тяготели к организации церковной жизни по народно-языковому признаку. По мере роста их числа и улучшения положения, они создавали приходы, пользуясь услугами странствующих священников или приглашая их с родины, порой игнорируя епархию. Но она, быстро развиваясь, включала их в себя, и вскоре встала перед вопросом реорганизации.

Ее осуществил епископ Тихон (Белавин) – будущий Патриарх Всероссийский – возглавивший епархию в 1898 году. Развитие отразилось и в смене названия – Алеутская и Северо-Американская, и в учреждении викариатств – Аляскинского и Бруклинского. В 1904 году в Нью-Йорке возвели величавый Никольский собор, куда перенесли архиерейскую кафедру. В том же году открыли православную семинарию; основали мужской монастырь во имя свт. Тихона Задонского, учредили Сербскую духовную миссию, издали служебник на английском языке. Всё это позволяли делалось на пожертвования прихожан и на деньги, ежегодно поступавшие от правительства России.

В 1906 году владыка рекомендовал предоставить епархии автокефалию, объясняя это, прежде всего, разнородностью паствы. В 1907 году прошел I Всеамериканский церковный Собор в Мэйфилде, на котором епархия определила своим официальным названием «Русская Православная Греко-Кафолическая Церковь в Северной Америке». Автокефалия звучала в самом этом названии, но Синод воздержался от ее предоставления.

А епархия росла. В основном – за счет возвращения из унии карпатских славян и прибытия всё новых восточно-европейцев. Были учреждены Болгарская и Албанская духовные миссии и еще два викариатства – Канадское и Питтсбургское.

* * *

Русские ехали в Америку. И хотя в Мировую войну приток снизился^[4], Православие крепло. Но с началом гражданской смуты, церковную жизнь в США поразили нестроения. Поток средств прекратился. Дошло до заклада собственности, что породило брожение.

А в 1922 году прибыл лжемитрополит Иоанн Кедровский и начал борьбу за власть, а, по сути – за собственность епархии. В церковную жизнь стали вмешиваться Поместные Церкви – Элладская, Сербская, Константинопольская. Преследование Православия в России рождало опасения за само существование епархии Русской Церкви в Америке.

Константинопольский Патриархат объявил о подчинении православной диаспоры себе, чего не приняло русское духовенство. Чтобы унять смуту патриарх Тихон сделал своим представителем верного Церкви митрополита Платона (Рождественского).

На III Всеамериканском Соборе владыка был избран правящим архиереем. Но не прошло и полугода, как он был отстранен за выступления против Советов. Только что освобожденный из-под стражи патриарх вынужденно уступил давлению. Тем более, что знал: владыке Платону указ не повредит, особенно если он его не получит.

И впрямь, указ, будучи подписан, так и не покинул Москву. Мудрый патриарх понимал: отправь он его в Штаты, и Кедровский получит основания для отторжения церковной собственности. В том числе и Никольского собора. А так, американский суд может принять сторону Платона. Так и вышло. Иск раскольников был отвергнут.

А владыка собрал IV Собор, объявил епархию автономной до урегулирования отношений между Церковью и государством в СССР, подчеркнув, что автономия – не есть автокефалия, и не означает разрыва с Патриархом. Предвидел ли свт. Тихон такой поворот? Видимо – да. Принял ли он его? Мы не знаем. Но это решение прервало реальную связь Американской митрополии и Патриархата. В 1933 году (восемь лет спустя после кончины патриарха Тихона) размежевание зафиксировалось.

Заместитель Патриаршего Местоблюстителя^[5] митрополит Сергий (Страгородский) направил в США архиепископа Вениамина (Федченкова). Отказ митрополита Платона выполнять решения Московского священноначалия привел к его запрещению в служении, и назначению владыки Вениамина экзархом^[6] Московского Патриархата в Америке. Но Платон не подчинился. И его поддержало более 300 приходов. С той поры церковная жизнь большинства русских православных в США текла в составе митрополии.

Но малая часть собралась вокруг владыки Вениамина. Со временем в экзархате возникли новые епархии, его юрисдикция простерлась на Латинскую Америку. К началу 1960 годов из нее выделились Канада, Запад США и Южная Америка. В 1963 году Алеутскую епархию переименовали в «Нью-Йоркскую и Алеутскую», а потом упразднили вместе с другими епархиями Московского Патриархата в связи с учреждением автокефальной Православной Церкви в Америке 10 апреля 1970 года.

* * *

Но прежде предстояло пережить борьбу с обновленцами, разлуку с Материю-Церковью и расколы. В 1919 году отложилась «Украинская Православная Церковь Канады». Потом – сербы, греки, албанцы, румыны и болгары.

Но в 1920-30-е годы в США устремились те, кто оставил Россию в годы гражданской войны. Они пополнили приходы и прибавили священству антисоветской решимости.

Новая волна пришла после II Мировой. Это были, в основном, «перемещенные лица»^[7], многие из которых решили не следовать «на заводы и стройки» – т.е. в лагеря, а ехать в США. Тех же, кто вернулся, ждала тяжкая судьба.

Один из героев романа Василия Аксенова «Ожог», ди-пи, успевший в Европе повоевать в сопротивлении, вернувшийся было в Союз, чудом спасшийся из «колымского белого ада» и ставший священником, рассказывал об этом так: «Мы в Аргентину намыливались за длинным рублем... Идем… по Виа дель Корсо, в американских шмотках, курим «Честер», и вдруг вижу… огромный плакат, и на нем пожилая женщина в платке тянет ко мне руки и смотрит в глаза, куда бы я ни повернулся.

И надпись на плакате: «Сынку! Родина-мать зовет!» Хочешь верь, хочешь нет, но я сел возле этого плаката и заплакал… Плачу и плачу, и не маму вспоминаю, а… футбол в темноте на помойке, запах этой помойки, голый тополь, песенку «День погас…» Короче, через две недели меня и еще пятьсот гавриков… посадили в Неаполе на пароход, с оркестром, суки, сажали, с речами, и поплыли мы в Одессу, а там уже вагон-заки ждали, и загремели мы по одной шестой части суши до порта Ванино…

– Фантастика! Ты мог бы сейчас преспокойно жить в Аргентине.

– Навряд ли… Мы еще в Австралию намыливались».

Сегодня православные в Аргентине – это тысячи прихожан, а в Австралии – 529 444 (почти 3% населения), 228 приходов разных юрисдикций и 15 монастырей. Их посещают монахи с Афона. Бывал там и старец Паисий Святогорец.

Что же до США, то Константинопольский Патриархат, следуя примеру Русской Церкви, старался объединить верующих разных народов, желая взять под омофор большую часть православной диаспоры. Еще в 1922 году патриарх Мелетий, как Афинский митрополит учредивший Греческую Американскую архиепископию, перевел ее в состав Константинопольского Патриархата. В 1937 году в его юрисдикцию отошла Украинская Православная Церковь Америки, а следом ряд карпаторосских приходов.

В это время в США было 348,025 православных. Из них русских – почти 90,000.

После II Мировой приток ди-пи и беглецов из «соцлагеря», где ряд православных стран попал под власть безбожников, пополнил православную общину. Между Востоком и Западом опустился «железный занавес», началась Холодная война. В этот период коммунисты пытались использовать Церкви в интересах своей внешней политики. Это влекло цепь расколов. В 1946 году из-за разницы в оценках Московского Патриархата, нарушились потеплевшие было отношения русской Американской митрополии и РПЦЗ, перенесшей центр в Нью-Йорк. Впрочем, к 1947 году они обе стали в оппозицию к Москве. Постигли расколы и Сербскую, Румынскую, Болгарскую, Албанскую Церкви…

Но расколы считались злом. Стремление к единению православных всегда было культурно-историческим фоном его развития на континенте. Смена поколений и частое обращение в Православие американских протестантов создало почву для православной общности. Во время войны власти США признали Православие единой религией. В 1960-х годах была основана Постоянная Конференция Канонических Православных Епископов в Америке (SCOBA), объединившая предстоятелей большинства юрисдикций. О тенденции к единению еще зимой 1969 года говорил в своей известной проповеди в Талсе митрополит Ленинградский и Нижегородский Никодим (Ротов): «Мы стали свидетелями замечательного явления в жизни христианских Церквей – стремления преодолеть… разделения. Многие христианские Церкви в братском сотрудничестве стремятся воссоздать такие подлинно христианские взаимоотношения друг с другом, которые могли бы проложить путь к постепенному восстановлению единства всех христиан в вере, любви; единства, столь необходимого для совместного свидетельства Христа и для служения человечеству».

Отношениям Американской митрополии и Патриархата в те годы были присущи два тренда: один – к единству, другой – к автокефалии. Выяснилось: подлинное единение достижимо через автокефалию. Важную роль в переговорах об этом сыграли о. Александр Шмеман и митрополит Ленинградский и Новгородский Никодим (Ротов), видевшие здесь большой шаг к единству, коего чают все Православные Церкви. Принял владыку Никодима и предстоятель Американской митрополии владыка Ириней (Мекиш). От имени Большого Собора епископов митрополии он вручил митрополиту Никодиму прошение на имя Патриарха Алексия I о желательности установления Матерью–Русской Церковью автокефалии Православной Церкви в Америке. 

И Патриарх Алексий подписал Томос, дарующий митрополии автокефалию Православной Церкви в Америке, а Синод Русской православной церкви призвал признать новую Церковь «юнейшей Сестрой в семье Православных Поместных Автокефальных Церквей». На смену «пересечению» юрисдикций на одной территории, что было помехой свидетельству на Западе, пришло единство Поместной Церкви, отвечающее принципам православной экклезиологии.

И хотя этот шаг не нашел одобрения греческих Церквей и Константинополя, Антиохийской и Сербской Церкви, его признали Грузинская, Болгарская, Польская и Чехословацкая Церкви, плюс румыны и албанцы, создавшие свои епархии. Пополнилась Церковь перешедшими из других конфессий: англиканами и другими протестантами.

* * *

Этот процесс порой сопровождали случаи, отражающие сложность отношений обыденного сознания членов старых русских общин и сознания протестантского, ищущего в обретенном Православии нового откровения, в том числе – и на уровне, где в нем соседствуют высокое и обычное, духовные парения и бытовая привычка.

Как-то в один старый русский приход, где служили, однако, на английском языке, направили образованного и благоговейного священника из обращенных протестантов. Он быстро обрел уважение паствы. Особенно оно углубилось, когда прихожане увидели, что батюшка соблюдает свой первый Великий пост строго по Типикону, в то время как иные миряне да и священники допускали послабления (питались чаще 1-го раза в будни, вкушали постное масло и горячую пищу в дни сухоядения и т.п.).

Но вот пришла пора разговения. По-русски в приходе говорили не все, но в обычаях были исправны и устроили богатый стол. А за ним, в подобающий черед, с почтением поднесли батюшке полный стаканчик водки. Тот отказался. На что услышал, что, де, иерею, служившему примером самоограничения, следовало бы теперь стать и образцом соблюдения обычаев народа, духовным наставником коего он стал. И батюшка, уступил. Вслед за чем и был отправлен в клинику с прободением желудка. А вернувшись, от соблюдения обычая воздерживался, чем, говорят^[8], снискал еще большее почтение.

Вообще же, важно признать, что жизнь православного человека в протестантской Америке по преимуществу была не проста. С другой стороны, начавшиеся во второй половине XX века приход к Православию многих атеистов^[9] и «перетекание» протестантов имеют существенные корни. Что их ведет? Ряд церковных деятелей полагают, что это –поиск истинности и чистоты исповедания, Правды Христовой, дарованный искренне верующим людям. Четкие рамки иных протестантских конгрегаций кажутся им узкими, «легкая вера» уступает вере трудной, но глубокой и почти безграничной в своей высоте…

«Протестант знает грех, знает, что он изгнан из рая, но рая самого не знает… – пишет в “Дневниках” ректор Свято-Владимирской семинарии (Крествуд, Нью-Йорк) протопресвитер Александр Шмеман, – …(Православный) – знает грех, знает, что он изгнан из рая, но помнит рай. Протестанту ничто в мире не напоминает рая. Он строит полезную, комфортабельную и т.д. земную жизнь, но которая ни в одном своем “аспекте”… не являет рая. Он живет в “падшем” мире, но уже не “отнесенном” к первозданному, божественному. Он связан с миром разумом… но не верой…

Протестантизм есть отрицание Церкви как рая, в этом его грех и ересь.

Жить удобнее в протестантском мире. Только жизнь эта изнутри тяжела – и потому насквозь пронизана “душевными заболеваниями”. Человек не может жить без памяти о рае. Он погружается в ужас… Он теряет себя».

Парадокс избавления от этой потери – обретение себя через обретение рая, как (если угодно) одной из метафор избавления и спасения – вот что, возможно, влечет в Церковь инославных США. 

Окончание следует