— Как же нам быть? — твердила мать, ломая руки.
— Не унывай, мама! — сказал Джек. — Я наймусь к кому-нибудь на работу.
— Да ты ведь уж пробовал наниматься, только никто тебе не платит, — отвечала мать.
Английская народная сказка «Джек и волшебные бобы»
Правозащитников в последнее время все чаще обвиняют в огромных дивидендах от Госдепа, идеологических диверсиях и прочих смертных грехах. Золотых гор вашингтонского обкома региональные НКО в глаза не видели, хоть и много читали о них в интернете и СМИ. Более того, нередко правозащитники сидят на бобах, растягивая скромные зарплаты. И понимая, что являются неким буфером между (идеологическими ли, финансовыми ли) делами государств, грустно шутят: показал бы кто, где это золото партии выдают.
На поиски американских денег для русских НКО мы отправились в самый интересный для Соединенных Штатов регион – на юг России.
Немного контурных карт
В свое время солидарность Турции (которая в 2003 году не пропустила американские войска в Северный Иран) и России (во время российско-грузинского конфликта) заставила США отказаться от стратегических планов на Черноморский бассейн, оперативный подход к которому уже не казался таким перспективным.
Значение Кавказа довольно быстро упало в глазах Соединенных Штатов. Центральная Азия оказалась куда более значимой. По большому счету после 11 сентября нашедшую себе надежного врага Америку в России интересуют только окраины, причем южные.
Когда случился скандал с Wikileaks, выяснилось, что Северному Кавказу посвящена каждая пятая депеша, отправляемая американским посольством в Госдеп. Но что касается личных визитов в эти регионы, тут дипломаты тяжелы на подъем: первая с момента распада СССР поездка посла Уильяма Бёрнса в северокавказские республики состоялась лишь в 2006 году. Да и то он посетил лишь КБР и Северную Осетию. Хотя реальный интерес вызывают не они, а Чечня (упоминается в каждой десятой депеше московского посольства), пред-олимпийская Кубань, Дагестан, пограничные Ростовская область и Ставрополье.
Тем не менее, ни одного указания на то, что власти США пытаются открыто вмешаться в ситуацию на Северном Кавказе, не было. Только рекомендации относительно того, чем правительство США способно помочь стабилизации ситуации на Северном Кавказе.
Набор действенных мер невелик: программы образовательного обмена, гуманитарная помощь, помощь малому бизнесу.
Американские доноры на Диком Юге
Мы решили творчески подойти к поискам американских доноров и «подрывных» госдеповских денег в горах Северного Кавказа, и отправились навестить местные НКО по незатейливому маршруту: из Чечни через Ингушетию – в Кабардино-Балкарию и назад – к южным воротам в Ростов.
– Видишь, Maybach Госдеп нам не выделил, – усмехается ингушский правозащитник Элмарз, хлопая по дверце отечественной «ГАЗели».
– В Дагестан не поедем – там сейчас стреляют, – предупреждает водитель.
Тут же вспоминается пассаж из американской диппереписки на Wikileaks: «Дагестан похож на Дикий запад – все носят пушки и могут убить вас даже ради велосипеда».
В Чечне ради велосипеда не убьют (разве что женщину – если она на него осмелится сесть).
ЧЕЧНЯ. Стиль управления Кадырова подразумевает регулирование насилия, но не нежелание прибегать к нему; организацию коррупции, но не борьбу с ней; признание права собственности и других прав чеченцев, когда посторонние пытаются нарушать их, но не когда это делают представители чеченской элиты.
Из переписки дипломатов посольства США, сайт Wikileaks
– У нас здесь женщина даже за руль автомобиля редко садится, какой там велосипед – ногами сверкать, – машет рукой колоритная правозащитница Инна. – У нас тут были ребята из одного нью-йоркского фонда, но они не поняли регион – предлагали какие-то прямолинейные вещи: «Женщины, вы должны бороться за свои права, надеть брюки, провести велопробег!». Я не выдержала и предложила: «Ну-ну, садись на велосипед и прокатись по Грозному. Посмотрим, далеко ли ты уедешь». И мы не стали сотрудничать. Так что, это миф, будто «правозащитники берут любые деньги и от всех». Ничего подобного!
Разговор происходит в помещении местной социальной НКО, расположившейся в частном доме. Внутри пара компьютеров, видеодвойка Funai на старом столе, заваленном бумагами. По пути в кухню – самодельные фанерные стенды с фотографиями мероприятий и плакатом «Не болтай!», закрывающим щель в стене. Хозяйка «дома» Айна, набирая в чайник воды из под крана, подхватывает:
– Когда начинают говорить про какие-то американские деньги, становится смешно. Десять-двадцать тысяч долларов растягиваешь на целый проект. А это не один, не два и не три месяца, и из них выплачиваешь зарплату, проводишь мероприятия, выезды. Потом отчитываешься за каждую копейку. И если где-то эти деньги и оседают – явно не в этих стенах.
Она указывает из окна на залатанный свежим кирпичом угол низкого сырого помещения их энкаошного офиса.
Тем не менее, по словам представителей местных НКО, из всех южных регионов – Чечня сегодня самая открытая территория для сотрудничества с иностранными фондами. На стендах, действительно, много довольных иностранных лиц с морщинящими худые щеки улыбками.
– Вот это французы их Caritas, это англичане. Вот немцы. Эти о-очень педантичные, работают только со своими проверенными или «рекомендованными», – объясняет, кто есть кто на фотографиях правозащитница. – А вот американские фонды мне нравятся своей демократичностью. По сравнению с остальными, у них нет этой раздутой иерархии, они не боятся подключать новые НКО. Если им нравится проект – они его обязательно поддержат. Инн, скажи!
– Ага. Мы год назад подавали заявку в NED (National Endowment for Democracy). У них есть правило – если организация впервые подает заявку, существует финансовое ограничение – они дают не более 20 тысяч долларов на проект. Но мы со своей свежей идеей им понравились, и NED сильно вышел из берегов, но профинансировал.
На фото стандартное рукопожатие партнеров. И рядом фото с теми же лицами, но уже на неформальном фоне приэльбрусских пейзажей:
– Вот. Это они. Ребята из «нэда» сами предложили проводить мероприятия по проекту не в Грозном, а в Нальчике для безопасности участников из других регионов.
-– В любом случае, это все равно не те деньги, о которых мы читаем сказки в газетах, – добавляет Айна.
Присутствующие правозащитники смеются и шутят, что за все время их общей работы, еще никому не выпал джек-пот в виде гранта, которого хватило хотя бы на однушку в Подмосковье.
***
Тем не менее, Чечня – модный тренд для американских фондов. Кроме NED из «больших» здесь активно работают NDI, Фонд Сороса, Фонд малых грантов США. Прошлой осенью компания Cisco Systems и Агентство США по международному развитию (USAID) решили вложить в Северный Кавказ 50 миллионов долларов. Эти деньги пойдут на создание в южном регионе восьми Институтов предпринимательства Cisco и подготовку волонтеров, обучающих компьютерному делу соцструктуры. Только осваивают подобные бюджеты не общественники – «у правительств республик свои договоренности».
Спрашиваю, почему так: самая «закрытая» республика, которую и русские-то лишний раз не посетят, и вдруг – самая толерантная к иностранцам?
– Особенность Чечни и Ингушетии в этом плане – события 90-х (война, лагеря беженцев), – объясняет Рустам, занимающийся общественной деятельностью в пенитенциарной системе. – В послевоенный период на нашей территории действовало много международных организаций, центров поддержки и фондов помощи. Для чеченцев знакомство с психологической службой, с «Красным крестом», с «Врачами без границ» и гуманитарной помощью состоялось еще 15 лет назад. Люди привыкли к иностранным специалистам, журналистам, благотворителям. Конечно, есть сферы, куда иностранцев не пустят. Например, в последнее время американцы заинтересовались нашей ювенальной юстицией, пенитенциарной системой, судами и адвокатами. Но это чаще всего закрытые двери.
Ингуши соглашаются:
– Реалии южных регионов таковы: образовательные и социальные программы сокращаются, медицина становится платной. А социальное напряжение снимают обычно общественные организации, которые опираются на помощь Запада. К тому же, спецслужбы убивают и второго зайца – держат руку на пульсе, потому что через нас им легче отслеживать иностранные фонды и их интересы – объясняет Роза Галиева, правозащитница из Назрани.
В Ингушетии не нужно быть идейным вдохновителем и искать поводы для западных грантов – поводы найдут тебя сами. Одни из самых острых проблем здесь – похищения людей и низкий уровень образования. Уже почти семь лет в Назрани существует НКО «Машр» (оказывают населению бесплатную юридическую и информационную помощь). Поддерживает организацию все тот же NED и Норвежский Хельсинский комитет. Открыл ее ингуш Магомед, у которого похитили брата. И теперь его организация предает огласке факты похищения людей, внесудебных казней и судебного произвола.
Руслан Бадалов из движения «Чеченский комитет национального спасения» помогает ему в этом:
– Магомед работал у нас юристом, затем создал свою правозащитную организацию. Ему очень близка эта тема, а случаев с похищениями и расправами здесь сотни, всем это известно, но мало кого наказывают. Когда я увидел через Магомеда, человека ищущего своего брата, масштабы проблемы, предложил ему совместно заниматься этой темой.
Ингушский правозащитник Элмарз объясняет: «Западные фонды не требуют в обмен на финансирование ни лояльности, ни каких бы то ни было специальных услуг. Мы сами подаем заявку на ту деятельность, которая нас интересует».
Роза считает, что правительство Ингушетии достаточно лояльно относится к помощи американских миссий и работе международных организаций на территории республики:
«Например, в феврале этого года Евкуров выступал на первом «Кавказском форуме» – сидел рядом с Людмилой Алексеевой. Подобное, например, сложно представить в той же Кабардино-Балкарии».
В этом ее мнение совпадает с точкой зрения американских дипломатов. Уильям Бёрнс, например, тоже считает Евкурова «прямолинейным военным человеком, освежающе отличающимся от типичного политика – он вызывает доверие как среди ингушского народа, так и у внешних наблюдателей».
КАБАРДИНО-БАЛКАРИЯ республика демонстрирует любопытную двойственность в экономическом мышлении чиновников. Минэкономики хвастается молодыми, современными интеллектуалами, реализующими свои инновационные программы. Другие официальные лица, однако, «застряли» на идеях развития туристического потенциала республики, который они рассматривают как повторное привлечение рабочих советской формации на тесные и примитивные курорты.
Из переписки дипломатов посольства США, сайт Wikileaks
Чем ближе к Южному федеральному округу, тем больше конспирологии в отношениях регионов с иностранцами.
У кабардино-балкарских чиновников американцы вызывают настоящий панический страх. Когда в 2008 году регионы Северного Кавказа сильно пострадали от нашествия саранчи, представитель Международного комитета спасения (IRC) обратился к местным чиновникам, предлагая гуманитарную помощь. От помощи тут же отказались, сославшись на ошибку, мол, республика от насекомого ничуть не пострадала.
– Напрямую наши чиновники западные деньги никогда не возьмут, что вы, – уверяет правозащитница Айшат. – Яркий пример с «Врачами без границ». Лет пять назад эта организация хотела приобрести медикаменты для нашего тубдиспансера. Написали список, все купили, сами привезли. Главврач, чуть не плача, отказался: «Мне запретили брать от вас эту помощь».
Пытаюсь понять, почему. Неожиданно вырисовывается смачный образ врага, которого на подступах к Эльбрусу близко не подпускают, но с осторожностью подкормиться от него не прочь.
– У наших чиновников стереотип: если на горизонте появляется иностранный фонд, тут же рисуют образ: в звездно-полосатом флаге, на мешке Госдеповских денег с боеголовкой в руках, – делится Андзор, руководитель правозащитной организации, занимающейся проблемами толерантности и юридической помощью. – Америка у нас – собирательный образ врага. Нет разницы – женевская это организация, брюссельская или Вашингтонская. «Деньги Госдепа» – это про всех.
Мы даже шутили с коллегами: с 96-го года ни один гад и ста долларов не предложил – Родину продать (смеется). Здесь иностранцы знают свое место и соблюдают субординацию. Атмосфера нагнетания больше исходит от наших. Все эти передачи центральных каналов о западных фондах – кто какое оружие финансирует, кто какой митинг. А потом по работе захожу к нашим милиционерам, они сразу расспрашивают – «Ну, расскажи, как вас там Госдеп кормит? Сколько дали в этом сезоне?» Отвечаю – «130 тысяч (разумеется, не долларов), чеки показать?» Они разочарованно: «Да нуу, а мы-то думали».
В Кабардино-Балкарии представлены и IREX, USAID, и ЮНИСЕФ (мало ли, что фонд ООН – все равно «деньги Госдепа»). Но им «невероятно тяжело» здесь.
«У наших чиновников свой «стиль». Они любят тянуть время и исчезать в последний момент, – объясняет Андзор. – Однажды представители порядочного фонда из Миннесоты пытались встретиться с нашими чиновниками. От них потребовали письмо за полтора месяца до встречи, затем долго тянули с ответом, в самый последний момент сослались на какую-то несуществующую поездку и беседы не состоялось».
С этим в кулуарной беседе соглашаются сами чиновники. И объясняют причину:
«Местных чиновников нельзя припирать к стенке и требовать встречи или разрешения – любой из них побоится взять на себя ответственность что-то подписать. Это потому, что здесь жесткая борьба за кресло, - делится один из членов Общественной палаты Кабардино-Балкарии. – Встреча с иностранной организацией может обернуться тебе же компроматом... Лично на меня такой компромат пытался собрать один коллега. Он думал, что я на его кресло мечу, и пытался оговорить, что я якшаюсь с американцами. Я ему предложил сделать на меня запрос в ФСБ».
Иностранцам сложно понять эту местную кухню увиливания и подсиживания. У них другое мышление. Но они понимают две вещи: что вести дела здесь лучше через российскую партнерскую организацию и что нужно быть осторожнее с выбором такой организации. Последнее сложно, ведь официально покажут именно тот рынок, который выгоден чиновникам.
Ставить условия – еще один элемент «стиля» кавказских функционеров. Например, или не работать вообще или работать с конкретными предложенными организациями. Естественно, это организации, созданные самими чиновниками, дочерние и партнерские предприятия и НКО при министерствах.
Проверить их работу или хотя бы понять, на что ушли деньги зачастую бывает сложно. А в некоторых случаях – невозможно. Например, если западную организацию направят по всем «кругам ада»: через Минобразования или Минфин здесь точно не проконтролируешь, осело все в чьем-то кармане или ушло на благотворительность. Ведь иностранная организация не имеет права проверять министерство чужой страны.
Вот уж где в деньгах Госдепа может запутаться и сам Госдеп. Восток есть Восток…
В Ростовской области гораздо больше возможностей,
чем в других регионах страны!
Уильям Бёрнс, во время визита в Ростов-на-Дону в 2007 году
Накануне декабрьских выборов на фасаде одного правозащитного офиса Новочеркасска появилась надпись белой краской «Приемная Госдепа США». Тогда же город заполонили анонимные листовки с обвинениями в адрес председателя известной общественной организации – Валентины Череватенко.
Авторы листовки в традициях советского агитпропа, называли Валентину «демоном распада» и обвиняли ее в подготовке почвы «американским буржуям для кровавого эксперимента над нашей матерью — Россией».
В правозащитной среде инцидент получил резонанс. «Кровавые экспериментаторы», коими является Союз «Женщины Дона» в повседневности занимаются соцзащитой, правами женщин, защищают студентов и военнослужащих. В электоральном процессе они никогда не участвовали, более того, по уставу не имеют на это права. Тем не менее, в Московской Хельсинской Группе это связали с предвыборной провокацией. Сама «демон распада» Валентина предположила, что это связано с сотрудничеством с иностранными НКО. А в кулуарах с этим соглашаются, но с корректировкой: «нечего было без согласования приводить в администрацию делегацию Госдепа».
«Сенатор США Маккейн открыто заявил о необходимости профинансировать в России начало гражданской войны по типу Ливии, – говорилось в листовке. – С правозащитницей Череватенко они сошлись в цене».
Ростовские правозащитники посмеиваются:
– Оказывается, у нас в провинции такие «правозащитные» страсти кипят. Маккейн с кем-то в цене сходится. Хоть бы хоть раз увидеть эти переговоры и деньги Сената. А то работаешь за идею. С ума все посходили с этим Госдепом!
Враг у южных ворот видится ростовским чиновникам достаточно четко.
Вот однажды мэр Волгодонска собрал представителей НКО для того, чтобы ему рассказали о своих социальных проектах и поделились мыслями, как властям города выйти из назревшей ситуации. Администрация слушала с интересом, но когда в середине обсуждения прозвучал вопрос о том, кто финансирует проект, был дан неосторожный ответ – «Наши коллеги из США». Мэр тут же захлопнул папку. Совещание было окончено.
Тем не менее, американских фондов в Ростовской области и Ставрополье десятки (помимо уже упоминаемых NEDа, Сороса, Фонда малых грантов США). Главное, понимать и российскую специфику, и природу западного запроса, «чувствовать подводные течения».
Прошлым летом «соросовский» Институт «Открытое общество» неаккуратно появился накануне выборов с проектом «Бюрократия и постсоветские политические режимы». Естественно, в Центр политической концептологии Северо-Кавказского НИИ иностранцев не пустили. Однако, другие проекты (детские и образовательные) «Сорос-Будапешт» активно финансирует в Чечне и Ставрополье.
Боязнь чиновников-южан принимать иностранную благотворительность официально – общая тенденция. Тем не менее, западные деньги чиновники здесь любят.
– Была у нас одна правозащитная организация, которая представляла интересы американских юристов. Ее российский куратор – местный чиновник – получал откаты за гранты. И настолько нагло, что американцы не выдержали и закрыли проект, – делится Мария, руководитель одной уважаемой в регионе неправительственной организации.
Госбезопасность здесь фонды особенно бдит, приветствует сотрудничество подконтрольных НКО с иностранными донорами, потому что «так их легче отслеживать», и периодически занимается политпросвещением. Один из таких бывших силовиков, организовавший фонд, связанный с юстицией, и получающий гранты от канадских и американских адвокатов, тем не менее, любит рассуждать:
«Между прочим, в США действует очень жесткое законодательство в отношении деятельности НКО, зарубежные неправительственные организации практически лишены права действовать на территории Штатов, особенно при финансовой поддержке извне. И это они предусмотрели в законе от 1911 года! Это мы себя законодательно не уберегли».
Хотел бы он действительно уберечься от западных денег? Не знаю…
В общем, судя по чекам и скромным зарплатам, госдеповских денег у рядовых НКО совсем немного – под сиденьями «ГАЗели» я их так и не нашла. А вот качество отделки некоторых государственных приемных наводит на мысль…