Terra America

От редакции: Портал Terra America продолжает обсуждение женского вопроса. Предыдущая статья Натальи Войковой была посвящена «эволюции равенства», которая, будучи проекцией погони человеческой цивилизации за женщиной, безнадежно устарела и столь же безнадежно «промахнулась»: женщину эта цивилизация потеряла, не поняв ее потребностей и чаяний и будучи не в состоянии этим чаяниям соответствовать… чему в немалой степени «посодействовали» и те, кто боролся за «права женщин».

Всякому «нашему» человеку покажется, что эти самые «те» (ну кто за права женщин) – это либералы и «освободившиеся от шовинистического гнета» женщины. А между тем, за океаном прекрасная половина человечества (да простят мне этот «шовинистическое» клише) все больше выступает с консервативных позиций, клеймя феминизм за либеральное принуждение к «одинаковости». Нет, это не забитые домохозяйки и не нанятые медиа-клоуны женского пола, это сильные и уверенные в себе, в своей семье и в своей правоте женщины. О них, о «консерваторшах», рассказывает в своей редакционной статье Наталья Демченко.

* * *

В современной Америке идет самая настоящая битва за умы женщин. И, если американские феминистки давно уже притча во языцех, то мало кто из отечественных читателей знает о существовании иного, не менее «морально заряженного» движения – движения американских консервативных женщин.

Мне довелось выслушать самые разнообразные и причудливые предположения о природе этого явления, но объединяло их одно – представление о «консерваторшах», как о слабых, неэмансипированных женщинах, подавляемых своими патриархальными отцами и мужьями.

Да? Думаете примерно так же?

Тогда позвольте вас удивить: все обстоит иначе. Вообще, это представление, как и рассуждения о женщинах, как о «слабом поле», – результат многолетней активной работы феминисток и их сторонников.

Расцветом феминистского движения принято считать 60-70-е года прошлого века. Исследователи феминизма выделяют два «крыла» американского женского движения того времени: умеренное движение за права женщин и радикальное, левое, «освободительное» движение, чья главная задача состояла в изменении принятых культурных кодов и норм.

Собственно говоря, в этом времени и следует искать корни глобального раскола американской нации на «либералов» и «консерваторов», избежать которого не удалось и женщинам. Левая политическая повестка была подхвачена Демократической партией США, которая объединила в один «пакет» одновременно и права чернокожих, и права сексуальных меньшинств, и права женщин.

Надо сказать, эта тактика привела к значительному успеху. В 1920 году женщины получили возможность участвовать в выборах, и с того момента в США появилась новая и весьма многочисленная армия избирателей, за голоса которых развернулась самая настоящая битва.

Битва, в которой к середине XX-го века очевидно побеждали феминистки^[1].

Нужны ли «равные права» женщинам?

Однако сексуальная революция и «освобождение женщин» рассматривались в качестве «безусловного блага» далеко не всеми женщинами. Многие американки по-прежнему считали, что свобода нравов подрывает институт брака и семьи, а первоначальный политический успех феминисток в проведении Поправки за равные права (Equal Rights Amendment – ERA) так и вовсе вызвал к жизни новое политическое движение «антифеминисток», консервативных женщин Америки, объединившимся в попытке остановить принятие поправки. Так появилось движение STOP ERA^[2], а консерваторши впервые схлестнулись с феминистками в открытой политической борьбе.Современному читателю (и, тем более читательнице!) сложно представить, что за женщины боролись за то, чтобы их не уравнивали в правах с мужчинами. Между тем, это действительно так. Консервативные американки выступали против принятия одной простой формулировки:

«В соответствии с законом, равноправие не может отрицаться или ограничиваться Соединенными Штатами или каким-либо штатом по половому признаку»^[3].

Провести ее в Конгрессе феминистки пытались еще с 40-х годов, но принята она была только в 1972 году. Для ее вступления в действие поправку должны были ратифицировать минимум 38 штатов.

К тому моменту, как политический деятель и анти-феминистка Филлис Шлафли развернула активную деятельность против этой инициативы, ратифицировать поправку оставалось только в 10 штатах. Однако Шлафли удалось привлечь внимание общественности к тому, что поправка уничтожает не только предполагаемое неравенство, но и любые половые различия, на законодательном уровне стирая разделение между полами, как таковое. В своем крайнем варианте это могло привести, например, к появлению военной обязанности для женщин, отмене пенсий для вдов военнослужащих, исчезновению «женских» и «мужских» уборных и раздевалок (если разницы между полами нет, то достаточно одной на всех), изменить традиционно сложившуюся практику присуждения алиментов женщине при разводе и так далее. В мире, где разницы между полами нет, исчезают любые явления, связанные с существованием женщин и мужчин.

Возможно, кто-то отнесет подобные доводы в разряд чудачеств, однако позвольте вам напомнить, что в США действует система прецедентного права, где однажды принятое решение в некоем деле может послужить основанием для вынесения аналогичного приговора в последующих. И – более того! – служит основанием для изменения закона штата, где такое судебное решение было вынесено.

Так, сегодня родителей в США осуждают за то, что они пытаются «навязать» своим детям моральные представления о нежелательности подросткового секса, тогда как согласно последним либеральным веяниям, следуют просто выдать сыну или дочери пачку презервативов и воздержаться от морализаторства на эту тему. Так что риск однажды проснуться Америке, где приняты подобные законы, был абсолютно реален.

Сторонники Шлафли развили бурную деятельность, ездили по разным штатам, проводили масштабную агитационную кампанию, раздавали информационные листовки и распространяли свои значки – словом, активно использовали те самые методы, успешность которых в предыдущее десятилетие доказали феминистки.

Поправка так и не была принята.

Чего же хочет женщина?

Так чего же хочет консервативная женщина, и почему феминистская повестка ей не подходит?

В поисках ответа на этот вопрос я обратилась к бестселлеру Сьюзан Венкер «Обратная сторона феминизма: что консервативные женщины знают, и мужчины не могут сказать». Соавтором книги выступили та самая Филлис Шлафли – женщина, которая стояла у истоков движения STOP ERA. Филлис, кстати, – родная тетя Сьюзан, которая, таким образом, оказывается совсем не случайной фигурой, а «наследственным консерватором».

Надо сказать, что «случайно» стать консерваторшей почти невозможно, тогда как «случайной» или «невольной» феминисткой – вполне. Это результат предыдущих успехов и завоеваний женского движения второй половины XX-го века, когда феминистическая повестка, и, главное, ряд терминов и особый язык, в котором принято обсуждать любые «женские» темы, превратился в единственно общепринятый. И почти навязанный всем…

Именно с подачи феминисток в американский (а вслед за тем и в отечественной) культуре естественным стало рассуждать о политических потребностях женщин в категориях «борьбы за права», которые плавно и незаметно срослись с такими понятиями, как «право на аборты», «право делать карьеру» и «право на свободное удовлетворение сексуальных потребностей».

Виктимность языка, который уже предполагает изначально, что женщина априори, по своей биологической принадлежности лишена целого ряда прав – пожалуй, один из самых серьезных упреков консерваторов обоих полов в адрес левых либералов и феминисток. Само представление о женщине, как о существе заведомо неспособном противостоять суровому миру, где каждый стремится унизить, использовать, ущемить в правах и дискриминировать женщину – результат тотального диктата феминистского подхода в медиа, в академической среде и кампусах на протяжении нескольких десятилетий.

Ну действительно, царствование в медиа именно лево-либеральной и феминистской повестки перестало быть безраздельным не так давно. Например, телеканал FoxNews, который сейчас считается «рупором» консерватизма, впервые вышел в эфир только в 1996 году, тогда как либеральная телесеть CBS вещает с 1940-го года^[4].

Американские консервативные женщины считают – и здесь я намеренно делаю акцент на том, что это именно «женский разговор», – что представление об «изначальной дискриминации» в конечном счете делает женщин несчастными: они ждут помощи от «большого правительства», требуют особых прав на основании того, что становятся матерями, но в то же время отрицают материнство в качестве непреложной ценности, потому что дети – это обуза, которая мешает им быть по-настоящему успешными.

Мечущиеся между своими природными потребностями (выйти замуж и воспитывать детей) и навязанным образом «работающей матери», легко делающей карьеру наравне с мужчинами, современные американки оказываются в ловушке, выход из которой лежит не через привилегии работающим матерям (потому что пособия не делают американок счастливее, ибо это подачка), а через ликвидацию давления этого образа на женские умы – с тем, чтобы они могли с достоинством заниматься воспитанием собственных детей, деля (по их собственному усмотрению) эту ношу с мужем.

«Работающая мать» – икона феминисток и левых. Очень легко смешать в одном политическом пакете финансовую «необходимость» работать (потому что отец не может или не хочет обеспечить своих детей и их мать, а государство нуждается в работающих женщинах) и пропагандируемый левыми «культурный код» о необходимости работы, потому что иначе женщина просто не способна состояться как индивидуальность.

«Запертая дома с детьми», «вынужденная терять время, которое могла бы потратить на развитие карьеры» – такое отношение к материнству возможно только в том обществе, где появление детей прежде всего рассматривается как досадное недоразумение или «вынужденная жертва». Именно поэтому в программе кандидата Демократической партии на любую должность – от мэра до президента – обязательно будет пункт о поддержке «работающей матери» и приоритет на развитие детских садов (ведь мать как можно скорее должна вернуться на работу). Потребности детей остаются за бортом. Равно как остается за бортом огромная разница между работающей матерью, которая посвящает работе несколько часов в неделю и матерью, которая работает полный рабочий день.

В этом, по мнению консерваторов (и консерваторш!), состоит второе по значимости разрушительное влияние феминизма. Отрицание ценности материнства и брака, о которых в феминистских кругах принято говорить как о бремени, от непосильных оков которого необходимо «освободить» современную женщину, приводит к трансформации общества гораздо более радикальной, чем можно себе представить.

И большинство аспектов этой трансформация, знаете ли, скорее со знаком «минус» – от более поздних и менее продолжительных браков и пренебрежения потребностями детей и подростков, до разрушительных для самой женщины последствий, буквально не способной помирить свое желание воспитывать ребенка и вынужденное стремление выйти на работу, столь «естественное» для нее только потому, что ее всю жизнь убеждали, что только в работе она может состояться как личность и «обрести себя».

В подтверждение существования такой проблемы свидетельствуют данные соцопросов: с 70-х годов число «счастливых» американок стабильно снижается. Четверо из пяти матерей считают, что для их детей было бы лучше, если бы мать не выходила на работу, пока они маленькие^[5].

В противовес феминистической идее крайнего индивидуализма (женщина, сконцентрированная прежде всего на достижении собственного комфорта, живущая «удобной» жизнью индивидуалиста-одиночки и отрицающая саму необходимость компромисса и жертв, к которым подталкивает семейная жизнь), консерваторы предлагают нам идеальную картину мира, где женщина не встречалась с притеснением, а, напротив, всегда выступала как союзник мужчины, представляя вторую половину в едином союзе, равную первой по своей важности, но отнюдь не идентичную ей. Этот образ напрямую отсылает нас к семейному очагу, у которого действительно тепло и уютно, а не скучно и противно.

Одна проблема: это действительно идеальная картина мира…

Между тем, консерваторы вовсе не призывают женщину не работать. Работа, карьера – все это достижимо для любой женщины, способной отбросить представление о том, что ее «притесняют», опереться на семью своих родителей и на мужа, заниматься и карьерой, и детьми. Если мы обратимся к всевозможным спискам «икон»^[6] консервативных женщин, то «с удивлением» обнаружим, что у них есть семьи. И у них есть карьера, в том числе в публичной сфере, которая будто бы «традиционно остаются» за мужчинами. У них есть дети и, как правило, больше двух. У них есть внуки.

Они идеальные «феминистические иконы» – успешные женщины в мужском мире. С одним лишь дополнением: чтобы иметь все это, им не потребовался феминизм.

Похищение Венеры

Это «похищение повестки»^[7] – закономерное следствие недостатков современного феминизма, который в своем крайнем проявлении отрицает женскую и мужскую природу, а, на худой конец, приводит к тому, что получило название «позитивная дискриминация» (то есть дискриминация мужчин в пользу женщин). По мнению феминисток, впрочем, «позитивная дискриминация» – это как раз то что надо. А вот консерваторы с ними не согласятся. Они считают, что «дискриминация мужчин» – это столь же плохо, как и дискриминация женщин.

По мнению консерваторш, с тех пор, как «первая волна» феминисток добилась для женщин Америки возможности голосовать, необходимость в феминизме, как политическом движении, отпала, а сам он переродился в один из компонентов «сил зла», чьей целью стало глобальная трансформация общества, а вовсе не соблюдение прав женщин.

Само консервативное женское движение за последние 40 лет значительно окрепло и разрослось. В 1975 году движение «STOP ERA» было переименовано в Eagle Forum («Орлиный форум»), и сегодня организация (все еще под президентством неугомонной Филлис Шлафли) насчитывает 80 тысяч членов. У нее есть две дочерние организации: Eagle Forum Education (Образовательный форум) и Legal Defense Fund (Фонд защиты закона), а также комитет общественной деятельности Eagle Forum PAC, который лоббирует защиту семейных ценностей.

Впрочем, Eagle Forum – лишь одна из консервативных женских организаций. На политической арена США активно работает союз Concerned Women for America (1979 год), который возник в качестве альтернативы знаменитому феминисткому союзу NOW (National Organization for Women)^[8], созданному в 1966 году. Интересно, что выступая против абортов, обязательного школьного сексуального воспитания и исследований стволовых клеток, эта организация ничего не имеет против контрацепции.

Также значимыми являются Independent Women’s Forum (Независимый женский форум) (1992 год ) и Network of Enlightened Women (NEW – «Сеть просвещенных женщин»). Последняя организация особенно интересна. Основанная в 2004 году как книжный клуб для девушек с консервативными взглядами в Университете Вирджинии, она сейчас объединяет девушек консервативных взглядов целого ряда американских университетов.

На мероприятиях сети NEW студентки с консервативными взглядами собираются для обсуждения образовательных, социальных и гендерных вопросов на основе прочитанных по этим темам книг, участвуют в различных семинарах и конференциях. Организация уже успела заслужить поддержку среди влиятельных «взрослых» женщин-консерваторов, в том числе – политического комментатора Энн Куолтер и экс-министра труда Элейн Чао. Сегодня сеть действует в 24 университетах и колледжах Америки^[9].

С появлением новых дискуссионных площадок – таких как социальные сети, интернет издания и консервативные телеканалы – была уничтожена монополия феминисток и левых либералов в медийном пространстве. А то, что американские консерваторши способны здраво рассуждать на животрепещущие «женские темы», можно рассматривать как серьезную заявку если не на тотальный успех (который в современной Америке все же вряд ли возможен), то, как минимум, на появление достойной альтернативы «бесполому» обществу, потерявшему женщину как таковую.

Что на самом деле способно положить конец женскому консервативному движению, так это дальнейшее развитие репродуктивных биотехнологий, когда способность в воспроизводству потомства перестанет быть монополией женщины, и прейдет от человека-женщины к бесполой производственной машине.

Только вот что-то мне подсказывает, что такое развитие событий повлечет не просто бунт консервативных женщин, но и кризис человеческой цивилизации вообще: в мире, где ценность человеческой жизни за «простотой производства» оказывается стремящейся к нулю, возможно все, что угодно.

И вряд ли это «все, что угодно» вообще кому-нибудь понравится.