Убедительная победа Митта Ромни на праймериз во Флориде и в штате Мэн делает вопрос с республиканским кандидатом в президенты практически решенным. Набрав во Флориде 47% голосов избирателей против 31% у своего главного соперника Ньюта Гингрича, миллионер-мормон не только заручился голосами 50 выборщиков на партийном конвенте, но и практически выиграл первый этап предвыборной кампании.
Перед началом предвыборной кампании казалось достаточно вероятным выдвижение на президентский пост от республиканцев крайне правого, консервативного кандидата, учитывая, в частности, развитие «движения чаепития» среди республиканцев. Такой кандидат имел хорошие шансы получить партийную номинацию, но практически не имел возможностей победить Обаму, кроме как в случае экономической катастрофы в США накануне президентских выборов. Поэтому интрига нынешних республиканских праймериз заключалась в том, что у единственного кандидата, который мог бы победить Обаму, Митта Ромни, имелся серьезный риск проиграть праймериз в своей родной партии.
Проигрыш Ромни, очевидно, в наибольшей степени устроил бы действующего президента, чья популярность сегодня не слишком велика. Однако после праймериз во Флориде и штате Мэн поражение Ромни в борьбе за республиканскую номинацию выглядит крайне маловероятным. Тем не менее, интересам Обамы сейчас отвечало бы максимальное затягивание внутрипартийной борьбы в стане республиканцев, когда претенденты больше нападают друг на друга, а не на действующего президента, и заставляют соперника преждевременно раскрывать карты по тем или иным вопросам. И в этом отношении мечты Обамы пока сбываются, поскольку борьба между республиканскими кандидатами после Флориды не прекратилась, и Ньют Гингрич своей кандидатуры пока не снимает.
Стремление консервативного крыла Республиканской партии продолжить борьбу, по всей вероятности, объясняется расчетами на то, что таким образом удастся добиться от Ромни согласия на назначение выдвиженцев крайне правых кандидатами на пост вице-президента и (или) государственного секретаря в качестве условия активной поддержки с их стороны президентской номинации Ромни. Замечу, что у самого главного соперника Ромни – Ньюта Гингрича – шансов быть выдвинутым в вице-президенты почти нет. Главным препятствием здесь служит возраст.
В случае победы Ромни на выборах в ноябре и его вероятного пребывания на президентском посту два срока подряд, к следующему президентскому циклу Гингричу будет уже 76 лет, а это слишком много для того, чтобы быть перспективным кандидатом в вице-президенты на первый срок. А вот на пост госсекретаря в случае победы Ромни он в принципе может претендовать.
Впрочем, репутация бывшего спикера палаты представителей как человека недипломатичного и неуживчивого вряд ли делает его подходящей кандидатурой на эту должность. Но в любом случае консерваторы хотели бы, чтобы Ромни учел ряд тезисов консерваторов в своей предвыборной программе и последующей президентской деятельности. Во всяком случае, резкой антипатии к нему со стороны консервативного крыла партии пока что не просматривается. Бывший губернатор Массачусетса в прошлом показал себя как гибкий политик, способный, в зависимости от конъюнктуры учитывать в определенных пределах пожелания и консерваторов, и либералов. А для победы над Обамой кандидату республиканцев необходимо привлечь на свою сторону как независимых избирателей, так и консервативную часть республиканского электората.
Для республиканцев только жизненно важно, чтобы эта борьба за влияние на потенциального победителя не продолжалась слишком долго, иначе затягивание схватки может способствовать проигрышу республиканцами президентских выборов 2012 года. Ромни как раз настроен на объединение, утверждая: «Соперничество в ходе первичных выборов не разделяет, а объединяет нас».
Интересно посмотреть, чем сейчас различаются программные положения либерального и консервативного крыла республиканцев и насколько возможно их объединить в рамках единого партийного документа.
Начнем с проблем внешней политики, которые традиционно на выборах имеют второстепенное значение. Если взять проблему урегулирования арабо-израильского конфликта, которая чрезвычайно важна для миллионов еврейских избирателей в США, то здесь взгляды Ромни и Гингрича различаются не слишком существенно. Ромни на предвыборных дебатах во Флориде утверждал, что вина за нынешнее плачевное состояние израильско-палестинских отношений лежит целиком на президенте Обаме, который пренебрегает израильским премьером Биньямином Нетаньяху и тем провоцирует палестинцев на выдвижение нереалистичных требований.
Ромни считает самоубийственным для Израиля соглашаться на возвращение к границам 67-го года, к чему его подталкивает нынешняя американская администрация, и обещает всемерно поддерживать Израиль, когда станет президентом. То же самое обещал и Гингрич, который, правда, вину за провал мирного урегулирования возложил не на Обаму, а на палестинских арабов. И еще ритуально пообещал перенести американское посольство в Иерусалим. Опыт показывает, что от этого обещания кандидаты легче всего отказываются, придя в Белый дом.
Оба основных кандидата выступают за отказ от обамовской «перезагрузки» и ужесточение позиции США по отношению к российским властям. Ромни даже сравнил Путина с Фиделем Кастро дабы порадовать многочисленную кубинскую общину Флориды, и назвал его «тираном, мечтающим восстановить российскую империю».
Гингричу же остается только согласиться с антироссийскими тезисами Ромни. Разумеется, скорее всего, в случае прихода Ромни в Белый дом его риторика значительно смягчится под давлением требований реальной политики.
Что же касается положения дел в Ираке, Афганистане и атомной проблемы Ирана, то тут между Ромни и Гингричем нет каких-либо принципиальных разногласий. Оба критикуют преждевременный вывод американских войск из Ирака, оба выступают за сохранение американского военного присутствия в Афганистане наряду с ужесточением требований к Пакистану активизировать борьбу с талибами и «Аль-Каидой».
Наконец, и Ромни и Гингрич выступают за более жесткий подход к атомной программе Ирана, не исключая применения против него силы и в обход Совета Безопасности. Таким образом, каких-либо существенных разногласий между главными республиканскими претендентами на Белый дом в сфере внешней политики нет, и их легко можно будет сочетать в рамках одной общепартийной программы.
Ровно такая же ситуация и во внутриполитической сфере, и здесь непримиримых противоречий между кандидатами-республиканцами не просматривается. Ромни и Гингрич – сторонники уменьшения роли государства в экономике и отмены начатой Обамой масштабной реформы медицинского страхования. Разница здесь только в том, что Ромни, в отличие от Гингрича, не отрицает необходимости реформирования американской медицины, и он сам провел такую реформу на уровне штата в свою бытность губернатором Массачусетса.
Оба претендента – противники абортов и однополых браков. Другое дело, что у прагматика Ромни, хотя его религия и заставляет его занимать жесткую консервативную позицию, и аборты, и однополые браки явно не являются приоритетными пунктами программы, и в случае необходимости он от такого рода требований легче всего откажется.
Итак, консервативным республиканцам внушает недоверие не программа Ромни, а личность бывшего губернатора Массачусетса, который никогда не придавал слишком большого значения идеологии, и который, вполне вероятно, не будет столь же безоговорочно следовать фундаментальным консервативным ценностям, приверженность к которым Ромни декларирует в ходе предвыборной кампании.
Вероятно, наличие в качестве кандидата в вице-президенты представителя правого крыла партии должно будет убедить консервативно настроенных избирателей голосовать за Ромни, которого также поддерживает партийный истэблишмент, настороженно относящийся к «движению чаепития». Задачей Ромни и его штаба будет подобрать такого кандидата в вице-президента, который, гарантировав привлечение голосов консервативно настроенных республиканцев, не отпугнул бы либеральных независимых избирателей.
Скорее всего, Ньют Гингрич прекратит борьбу против Митта Ромни сразу после «большого вторника» 6 марта, когда исход праймериз определится сразу в 11 штатах.