Лион Рассел успел сделать много, как никто другой (впрочем, для американской поп-культуры плодовитость скорей норма, нежели исключение), чтобы его запомнить и полюбить, достаточно одной (любой) песни из его обширного наследия. Достаточно было в детстве случайно услышать его разгульное исполнение Youngblood на именитой благотворительной акции в пользу Бангладеш. Достаточно одного взгляда на обложку любой из его пластинок, чтобы запомнить это лицо навсегда. Достаточно научиться (как римский оратор – под шум прибоя) правильно произносить название его дебютной пластинки Asylium Choir – «Больничный Хор». Разумеется, речь идет о психиатрической больнице. В старину такие заведения называли «приютом для умалишенных».
Экстравагантность Лиона Рассела сугубо традиционного для Америки типа. Перед нами директор манежа в цирке шапито, зазывала у порога бродячей кунсткамеры, где вам предстоит увидеть диковинных созданий, в существование которых еще нужно заставить себя поверить.
Джонни Роттен («вокалист» The Sex Pistols - ред.) в майке с надписью «СССР» и велосипедной шиной вместо галстука был куда как ближе советскому интеллигентному дураку периода Перестройки. Поэтому приезд Лиона Рассела в Москву прошел незаметно – как посещение царской России Алистером Кроули.
«Империя зла» напоминала выходящего из запоя алкоголика, а джентльмен из Оклахомы в реквизитных штиблетах с бутафорской тростью смотрелся как провинциальный пережиток из спектакля «Интервенция». Концертный зал был заполнен на треть. Роскошная грива и борода казались накладными. Многие из весьма немногих, кому имя Лион Рассел о чем-либо говорило, так и думали. Посланник карнавальных уродцев и щеголей сенсации здесь не произвел. Его певческая манера (смесь Нового Орлеана с Бруклином) плохо сочеталось с дубовой высокопарностью «русского рока». Лион Рассел – это восхитительная помесь Остапа Бендера и Свирида Голохвостого из водевиля «За двумя зайцами». Но его лицедейство имеет надежную – как посадочная площадка авианосца – профессиональную основу. Перед нами эксцентричный, но классический персонаж, такой, как, скажем, Гекльбери Финн, Чарли Чаплин или, менее известный, Доктор Лао (из повести «Цирк Доктора Лао») китайский маг, чисто говорящий на языке Бруклина и Нового Орлеана. И его непринужденное и быстро освоенное мастерство концентрирует в себе опыт тысячелетий.
Великолепно владея техникой игры на рояле и гитаре (он начинал вместе с легендарным гитаристом Джеймсом Бертоном), Лион Рассел никогда не выходил за рамки традиционных направлений американской музыки – кантри, ритм-энд-блюз, госпел. Он один из тех, кто всю жизнь играет «одно и то же». Пародия, которая не веселит, а скорей раздражает. Эпатаж, лишь усугубляющий недопонимание и недовольство – опять это «кантри»! «Цирк Доктора Лао» выступил в московском полупустом зале и покинул город на семи холмах, подобно Воланду со свитой, не оправдав ожиданий ленивой и нелюбопытной публики.
Лион Рассел немного похож на загримированного «Шурика» Демьяненко периода упадка, в роли нарочито гротескного американского фрика. С таким же гибким и выразительным голосом в «больничном хоре» восхитительных безумцев ХХ века.
«Больничный хор» Лион Рассел записывал вместе с вокалистом по имени Марк Бенно, и это типичный пример дебютной работы конца 60-х. Явно скудный бюджет, заметно сокращенные, «подрезанные», не смотря на их очевидную самобытность, записи.
Четыре года спустя, Лион Рассел снова объединит усилия с Марком Бенно для еще одной интересной работы, но за прошедшее время судьба его изменится самым радикальным образом. С ним произойдет примерно то же, что и с другими его «тридцатилетними» современниками, такими как Крис Кристоферсон или Сонни Боно. За спиной каждого из них годы прозябания в тени чужой славы. Культовая репутация при нулевом международном интересе.
Лион Рассел шагнул прямиком из «приюта» в «убежище» (Shelter – название основанного им лейбла). В хоре именитых безумцев, чьи имена на обложке предусмотрительно не указаны – два битла и четыре роллинга. Плюс еще добрая дюжина отборных музыкантов с разным цветом кожи. Leon Russel представляет собой мощнейший концентрированный состав наиболее ярких инструментальных и певческих идиом и приемов. По сути это образцовый классический альбом, чье место в одном ряду с Exile on Main Street или Who’s Next. Недаром эмблемой Shelter Records был увесистый бриллиант на фоне гитарного медиатора – сувенир из карнавальной лавки. Глаз непосвященного видит в этом символе всего лишь яйцо с инициалом буквы S, но нам так больше нравится.
С обеих сторон пластинки были песни, принесшие мировую славу Расселу-композитору – Delta Lady и Song For You.
Первую обессмертил Джо Кокер, чье триумфальное турне по Штатам легло в основу кинофильма Mad Dogs and Englishmen, дающего необычайно достоверное представление об атмосфере истинных рок-концертов. Вторая – грустная история о скитаниях и вновь обретенной любви, стала классикой в устах таких супервокалистов как Энди Вильямс и Карен Карпентрер. Мы особенно рекомендуем версию, закрывающую одноименный альбом легендарных The Temptations.
Второй студийный альбом Leon Russel and The Shelter People практически дублирует (по форме и содержанию) своего предшественника, но, разумеется, в самом хорошем смысле слова. В него вошли две великолепные кавер-версии Боба Дилана и Alcatraz, памятная людям моего поколения по исполнению группы Nazareth. Вульгарные алхимики из этой группы все-таки умели превращать в доступный пониманию обывателя «шансон» классику американской песни: Пол Саймон, Ренди Ньюмен, Нильс Лофгрен – этих артистов не заставишь слушать под дулом автомата. Реакция на такую музыку в России чистом ее виде одна: «Опять «кантри»?!» А дальше сплошной мат-перемат. Однако в перепетом своими любимцами виде наши «назаретчики» слушали эти песни с удовольствием. В том числе и Alcatraz.
Список других исполнителей, чьи пластинки выходили на лейбле Shelter, невелик, и, наверное, главным достижением можно назвать, записи гениального блюзмена Фредди Кинга, в сопровождении белых коллег. Что характерно, в посвященной Фредди Кингу песне Лиона Рассела, упоминается приглашение в Москву, отвернутое по причине морозов. По крайней мере, в открытой для профанов реальности Фредди Кинг в России так никогда и не побывал. Хотя, кто знает…
Возможностью зафиксировать свое творчество под эгидой Лиона Рассела, впрочем, воспользовались его даровитые коллеги – гитарист Дон Престон, англичане Grease Band, достойный непредвзятого внимания Дон Никс и другие «теневики».
Дальнейшее предсказуемо. Третий студийный альбом с коротким и несколько загадочным названием Carny можно считать вершиной кристаллизации авторского стиля Лиона Рассела, где он достиг апогея в отведенном ему уголке парка аттракционов под названием «История». Безупречная форма имеется – теперь можно отливать одинаковые болванки до конца дней. «Карни» – так еще в XIX веке именовали работников карнавального жанра, творцов и продавцов маленьких иллюзий для маленьких людей.
Формально перед карнавальной знаменитостью лежит две дороги – либо в респектабельную старость, на подмостки кабаре, либо – падение в касту отверженных уродцев. Оба варианта гарантируют артисту возможность покрасоваться на виду, напоминая, каждый по-своему, либо свадьбу, либо похороны.
Лион Рассел предпочел «затеряться в толпе» новых талантов и поклонников. С такой внешностью и таким голосом его всегда смогут узнать, если захотят. Цилиндр седовласого джентльмена то и дело всплывает над морем голов с более современными прическами, в более актуальных головных уборах, как правило, с намеком на религиозную принадлежность. Маскарад продолжается.
«Маскараду» было суждено стать его самой известной песней, но как это часто бывает, в чужой интерпретации. Карен Карпентер и Хелен Редди превосходно справились с этой задачей. Некоторые песни Лиона Рассела буквально рождены для женского вокала. Барбра Страйзенд, Рита Кулидж, Мэри Клейтон, наконец, его темнокожая супруга (бывшая) Керри, доказывали это неоднократно. Однако, понадобилась грамотная, вкрадчиво-халдейская манера Джорджа Бенсона, чтобы в (Lost in a crowd of a) Masquerade влюбились практически все лабухи Советского Союза, и разучили ее, как «цыганочку» или «крестного отца». «Маскарад» и по сей день можно услышать в первом или втором отделении чуть ли не любой отечественной кабацкой программы. Кстати Лион Рассел свободно мог бы вести разного рода торжества, причем даже без переводчика.
Рассел замечательно выступил на концерте в пользу голодающих Бангладеш, дозируя имперское равнодушие южанина («черт его знает, где этот Бангладеш?») с богемной готовностью помочь абстрактным, незнакомым людям. Его клавишные (Рассел, как Элтон Джон, Фэтс Домино и Джерри Ли Льюис, почти не пользуется электроорганом) слышны на лучшем диске Badfinger Straight Up! и в дюжине других эзотерических мест, где продолжает жить настоящая музыка. Был явно недооцененный в момент выхода собственный альбом «Болотный огонек» (“Will’O The Wisp”)…
Маскарад продолжается. Но толпа редеет. Все трудней затеряться в толпе бывших звезд, таких посредственных в земной обстановке «небесных» тел из человеческой плоти, примелькавшихся за годы каторжной эксплуатации и эволюции.
1969-1972. Годы усталости и перевозбуждения, когда между «заслуженными» артистами и босяками-гастролерами царила полная уравниловка. В ней было много мастерства и много разгильдяйства. И неизвестно, что сегодня пробуждает у нас большую симпатию к этой взбалмошной эпохе. Возможно то, что еще позавчера, вызывало раздражение, как цилиндр нашего юбиляра. Ведь Лиону Расселу стукнула «семёра».
Delaney and Bonnie, Derek and The Dominoes, Manassas - таков далеко не полный список жильцов «дома на набережной» для рок-номенклатуры, где без фальши и принуждения голосил «хор умалишенных» талантов. И почти в каждом таком мероприятии достойно поучаствовал Лион Рассел.
Критик Альберт Голдман упоминает его в компактном, но емком эссе «Саунд суперкозла (!) отпущения», главный герой которого Джо Кокер. Лион Рассел в «полосатой пижаме».
Так и кочует он из «дома на набережной» (где-то в Бруклине или в Новом Орлеане) в «дом с привидениями». Пока не попадет (как и все мы) в тот дом, где «обителей много».
Расселу – 70. И эта цифра символизирует не только солидный возраст и стаж большого музыканта, но и четко обозначает исторический период, наиболее соответственный его облику и стилю.
Terra America рекомендует к этой статье: