Валентин Зорин – бесспорная легенда советского телевидения. Как его только не называют – и патриархом отечественной журналистики, и главным советским американистом и главным советским анти-американистом. Во время интервью, которое знаменитый журналист любезно согласился дать мне для Terra America, он попросил не перечислять его многочисленные официальные регалии и заслуги перед Отечеством, а представить его просто – как политического обозревателя радиостанции «Голос России» и профессора Института США и Канады РАН.
По тому, как человек просит себя обозначить при публикации интервью, о нем уже можно многое сказать. Мы обозначаем себя и тем самым очерчиваем принадлежность к тому или иному кругу лиц, желая, чтобы помнили и знали о нас в первую очередь именно это.
Поколение моих родителей даже не нуждается в том, чтобы им представляли Валентина Зорина. Для них он навсегда останется тем человеком, который открыл для них «Америку семидесятых». Первые ноты музыкальной заставки «Международной панорамы» (и уж чего тогда они совершенно точно не знали, так это того, что это играет композиция 1967 года Vibrations группы The Ventures) неизменно привлекали к экрану советских телезрителей, в условиях «холодной войны» практически не имевших доступа к информации о том, что происходит в мире. Впрочем, усиленно критиковать несвободу советского телевидения как-то не хочется: про сегодняшнее «центральное телевидение» сказать что-то хорошее в этом плане все равно не получится. Какой уж тут «информационный голод времен холодной войны», когда телесюжеты про события в Ливии были сфабрикованы не только на Аль-Джазире, но и на американских и европейских каналах...
А ведь я привыкла считать себя детищем уже совсем другой эпохи: «Калифорнию сегодня», «Город на Потомаке» и «Дороги Лос-Анджелеса» смотрю в записи; анекдоты, сплетни и мифы о Зорине и его работе читаю в сети, а аккомпанементом к приготовлению уроков в средней школе мне служили «Намедни» – рассказы о наших, а не о заморских берегах.
Валентин Зорин не ведет передач на центральном телевидении с 1991-го. В августе того года я отдыхала с родителями на базе отдыха без телевизора, а в сентябре уже пошла в школу в новой стране. Помню растерянность классной руководительницы – принимать наш класс в октябрята? В октябрята по инерции приняли. А вот пионеркой я так и не стала.
Теперь моя задача – понять, кто такой Валентин Зорин для меня и для тех, кто сегодня интересуется, чем и как живет «земля американская» сегодня.
***
Во всех официальных биографиях Зорина с неизменным постоянством упоминаются два факта: окончание в 1948 году Института международных отношений МИД СССР в составе его первого выпуска и работа в «большой политике». Пожалуй, эти два факта вполне можно назвать определяющими. Хотя получается, что и туда, и туда он попал почти случайно: «Когда в 43-ем году уже забрезжила победа и руководству страны стало ясно, что будут расширяться международные связи, было принято решение создать Институт международных отношений, набрав 200 парней (в первые годы в МГИМО девочек не брали). Начало моей журналистской деятельности было связано с абсолютно прозаическими обстоятельствами: в 44–45-ом году на стипендию очень голодно было жить... Я, будучи студентом, начал сотрудничать в "Комсомольской правде"». Впрочем, в этом почти случайном первом выпуске МГИМО действительно много известных фамилий: «четыре академика, 17 чрезвычайных и полномочных послов, первый заместитель министра иностранных дел СССР Анатолий Гаврилович Ковалев и так далее... Тогда, поначалу, МГИМО не был элитным вузом», – рассказывает Зорин.
После окончания университета он несколько лет проработает обозревателем Международного отдела Всесоюзного радио, а в 1953 году становится ведущим еженедельной авторской программы для американских радиослушателей How it looks from Moscow. Примерно в это время легендарный Юрий Левитан отправит молодого Зорина на трехгодичные курсы по сценической речи. Именно благодаря прекрасной дикции и выразительному тембру голоса несколько позже он получит свою первую зарубежную командировку. «В 1956 году Хрущев и Булганин поплыли с визитом в Англию на крейсере "Орджоникидзе". Было решено давать об этом прямые радиорепортажи. Но вести их никто толком не умел. И тогда выбор пал на меня – по крайней мере, сказало начальство, у Зорина хорошо поставленный голос».
Хорошо поставленным голосом Зорин говорит и сейчас. Его интервью не нужно «расшифровывать» – можно просто писать, словно под диктовку. Во время интервью он несколько раз просит меня повторить вопрос: на той же диктофонной записи кажется, что я безбожно комкаю слова и глотаю окончания – по сравнению с профессиональным диктором говорю слишком быстро и невнятно.
Однако настоящая – всесоюзная – известность придет к нему позже. Сегодня журналист, хоть немного разбирающийся в том, что творится в мире, может гордо называть себя «политическим обозревателем». А до 1965 года и понятия такого вовсе не было: тогда в штатном расписании Центрального телевидения и Всесоюзного радио появляется должность «Политический обозреватель». Первым политическим обозревателем Советского Союза стал именно Валентин Сергеевич Зорин. И вот я по крупицам собираю образ Зорина-политического комментатора, Зорина-документалиста, Зорина-очевидца многих знаковых событий: по небольшим биографическим заметкам о нем, по архиву документального кино, по текстам его интервью и воспоминаний, заботливо собираемым на сайте радиостанции «Голос России».
Интернет терпеливо хранит и мнения тех, кто обсуждает работы Зорина сегодня. Эти прекрасные люди делятся на два непримиримых лагеря – клеймящих его за советскую пропаганду и так и не простивших Советскому Союзу его развала, и робко им возражающих, что «Международная панорама», «Сегодня в мире», «9-ая студия» и его документальные фильмы были едва ли не единственной возможностью хоть одним глазком взглянуть, как живут там, в Америке. Читаю... То, что он делал, было важно для них – очевидцев и зрителей, иначе не было бы таких бурных дискуссий.
***
Я приступаю к просмотру цикла документальных передач «Америка семидесятых». И меня, человека совершенно другой телевизионной и медиа-культуры, буквально завораживает сочетание видеоряда и текста.
Это действительно уникальная возможность увидеть, какими были города Америки 40 лет назад. Как парковали машины, во что были одеты люди, как выглядели улицы обычных городов. На короткое мгновение мне кажется, что Вашингтон или Сан-Франциско тех лет ничем не отличается от застывших в том же времени центральных улиц городов СССР с административными зданиями. Но вот мелькает в кадре вывеска Bank of America (речь идет о бездушных дельцах и банкирах Сан-Франциско, опутавших своими сетями все штаты). Затем я вижу вывески Barklays Bank, Lloyds Bank, Wells Fargo Bank, United California bank и снова Bank of America... Последняя еще девять раз появится в кадре в течение последующих пяти минут.
Звучит в фильме и имя Амадео Джаннини, создавшего тот самый примелькавшийся мне в этом эпизоде Bank of America. Зорин намекает, что Ричард Никсон – должник могущественного «серого кардинала» Джанинни. Прямо скажем, поворот сюжета, который и сейчас пользовался бы популярностью. Тайные связи, скрытые фигуры влияния, марионеточные «сильные мира сего» и многоходовые комбинации со скрытыми целями – и вот зрители уже сами додумывают сюжет.
Вообще тема таинственных фигур, которые на самом деле управляют страной – одна из тех, что интересуют первого в СССР политического обозревателя давно и всерьез. Кланам и могущественным семьям посвящена его книга «Некоронованные короли Америки», читать которую интересно и сегодня, а подобную попытку в голос заговорить о сферах влияния кланов на современную американскую и мировую политику, предпринимает, похоже, только Terra America. (Причем эти тексты читают, обсуждают и перепечатывают). Появление подобного сюжета в советское время – отчасти закономерность, но и начало нового жанра, подхваченного и развиваемого (причем далеко не в лучших традициях) именно современным телевидением.
Сочетание закадрового текста и «картинки» в телефильмах Зорина необычно для современного зрителя – удивительное смешение жанра путевых заметок с воспитательной беседой о вреде капитализма. Построение текста по принципу «да, красиво, восхитительно, но где-то там, среди местных красот, страдают угнетаемые миллионы» сопровождается зарисовками бытовых сцен (никто очевидным образом друг друга не притесняет и даже не обижает) и видовых съемок. Странное ощущение, что мир, в котором снимали это кино, был совсем другим, и осознание того, что все перемены произошли за совсем небольшой период времени.
Что для нас, живущих сегодня и пишущих об Америке, наследие Валентина Зорина? Что останется «в сухом остатке», если отбросить неизбежное давление времени и эпохи?
Меня в хорошем смысле слова задевает профессионализм в создании цикла документальных передач. Доскональное знание предмета. Внимание к деталям, к тому, что скрыто на первый взгляд. Исследовательский дух. Сюжеты и темы, которые сегодня получат иную трактовку, но будут все так же интересны.
Удивительное политическое и профессиональное долголетие Валентина Зорина в разные эпохи было бы невозможно, если бы за всей его работой кроме официоза и пропаганды ничего не стояло. Целая серия интервью с высокопоставленными лицами различных государств – не просто следствие личного обаяния Зорина или редкой специальности советского журналиста-международника, но и еще одно свидетельство глубокого понимания политической ситуации и владения темой.
Нам давно уже никто не рассказывает, в какой стране неправильно живут. Все, что мы можем почерпнуть из современных политических телепередач и так называемых документальных фильмов – как неправильно живем мы в нашей стране. Обвинять то телевидение в цензуре? Вряд ли мы можем сказать, что сегодняшнее ТВ свободно от нее. Набор ожидаемых пропагандистских штампов регулярной отбивкой прерывает рассказы о знаковых городах и людях Америки? Но если игнорировать особый язык пропаганды, останутся фильмы, смотреть которые можно и небесполезно и современному зрителю. Жаль, что пользуются они популярностью в основном у бесконечно ностальгирующих, потерявшихся во времени людей.