От редакции: В США существует два основных «профильных» журнала, посвященных теме демократии. Первый из них – «Journal of Democracy», выполняющий в идеологическом пространстве Штатов примерно ту же самую роль, что в СССР играл журнал «Коммунист» – де-факто это официозное издание, цель которого транслировать наиболее актуальные для вашингтонского истеблишмента политически трактовки демократии. Второе издание – «Democracy». Этот журнал был создан в 2006 году как альтернативная официозу «Journal of Democracy» площадка, где сторонники прогрессистских и леволиберальных сил Америки могли представлять свои взгляды на развитие демократии, спорить о ее природе и будущем без догматических установок «во времена, когда политика становится все более несерьезной».
Ныне «Democracy» возглавляет Майкл Томаски, имеющий репутацию одного из самых влиятельных либеральных публицистов в США, особенно когда речь идет о демократии. Нам на Terra America показалось любопытной возможность познакомить русскоязычного читателя с человеком, чья деятельность направлена на создание альтернативной точки зрения по столь важному для социума вопросу, как демократия. Мы решили, однако, не пытаться описать Томаски через предмет его профессиональных интересов, а создать, с его помощью, портрет американского современного прогрессиста, чтобы понять, как именно он мыслит, как представляет себе прогрессизм сегодня, в чем будущее этой идеологии.
Понятно, что насколько этот способ мыслить окажется жизнеспособным, и зависит, найдется ли у прогрессизма в общем, а у Майкла Томаски – в частности, такие ответы на вопросы о миропорядке, которые позволят внести в этот миропорядок соответствующие этим настроениям коррективы.
- Уважаемый господин Томаски, давайте определимся, в чем сегодня, по Вашему мнению, основное различие между прогрессивной и либеральной идеологией? Чем сторонники прогресса отличаются, например, от социалистов?
Для меня понятие «либеральный» и понятие «прогрессивный» в сущности взаимозаменяемы. Несколько лет назад вашингтонские либералы стали использовать термин «прогрессивный» для описания своих политических задач, потому что консерваторы превратили понятие «либеральный» в ругательство.
К тому же в Америке у термина «прогрессизм» почтенная история и позитивный образ, на слово «прогрессивный» лучше реагируют при опросах. Так что разница между ними сегодня чисто семантическая. А поскольку те и другие поддерживают экономику свободного рынка (пытаясь ее лишь регулировать), чтобы там не говорили правые, едва ли это социализм.
– Была ли действительно прогрессивной платформа Обамы? Почему левый популизм (в отличие от правого) не сумел утвердиться в США? Платформа Обамы была прогрессивна в разумных пределах, то есть ровно настолько, насколько прогрессизм вообще мог сойти с рук кандидату в президенты этой страны в ее нынешнем состоянии – по вопросам экологии, здравоохранения, налогов и так далее.
Хочу отметить, что, при всем почтении к популизму, исторически в Америке он ассоциирован с правыми куда больше, чем с левыми. Рассуждая шире, популизм способен принимать две формы: культурную или экономическую. Экономический популизм используют леваки, направляя народный гнев в сторону тех, кто богат.
Культурный популизм – орудие радикальных правых, упрекающих «элиту» в отрыве от традиционных ценностей. По ряду непростых причин американцы крайне редко злятся на богатых, зато их куда легче настроить против «аристократии». Часто популисты такого рода используют также неприязнь «рядовых граждан» к сословиям, которым якобы благоволят сердобольные снобы: к латиноамериканцам, неграм и прочим «дармоедам».
Классический пример – позиция партии Чаепития. Их раздражают не банкиры, обирающие клиентов с помощью непомерных кредитов, а сами обобранные, которым (с точки зрения наших любителей политического чая) в первую очередь следовало бы обуздать свою алчность и не покупать в долг дорогие дома. А тут еще и власть вступается за этих «халявщиков». Расовая принадлежность президента, помноженная на его щеголевато «элитарный» вид, только подливают масла в огонь.
– Не означает ли кризис прогрессизма, что государство перестало быть субъектом данного процесса, уступив свою функцию частным корпорациям?
Государственная система США подвергается непрерывной атаке, и задача сегодняшних консерваторов – предельное ограничение функций федерального правительства. Но и это лишь отголосок, побочный эффект деятельности по достижению их основной цели – избавления от налогов богатейшей части населения Америки. Участники консервативного движения практически поголовно убеждены, что налоги – это конфискация. Они ложатся спать и просыпаются с этой мыслью в голове.
- В прошлом прогрессисты боролись с военно-промышленным комплексом и «милитаризмом». Вы не находите, что в этой борьбе было нечто самоубийственное?
На мой взгляд, это не проблема. Как только закончилась Холодная война, наш военный бюджет снизился на треть уже за первое мирное десятилетие. Клинтон не заплатил за это никакой политической цены. Ситуация изменилась (в драматическую сторону) после 11 сентября, но сейчас мы видим как даже республиканцы (хотя бы в теории) соглашаются на сокращение оборонных расходов. В общем, бои «голубей» и «ястребов» происходят регулярно, но подчеркну, что суть противостояния – налоги. И до тех пор, пока либералы, прогрессисты – зовите как угодно – не изловчатся и не одолеют своих оппонентов по этому спору, будет доминировать консервативный подход.
Беседовала Юлия Нетесова