От редакции: Несмотря на продолжающиеся разногласия по вопросам бюджета на наступивший уже финансовый год в США, от аналитиков и источников в обеих партия Конгресса все чаще звучат слова «компромисс близок». Наступит ли 17 октября технический дефолт по государственным обязательствам, по сути дела, тоже является техническим. Ясно, что дальнейший взаимный шантаж не может продолжаться долго. Контуры компромисса в той или иной степени стали проявляться еще неделю назад: необходимо согласовать вопросы потолка госдолга, уровень расходов на реформу здравоохранения, что-то решить по вопросу налога на медицинское оборудование… и, наконец, каждой из сторон заявить, что она достигла значительных успехов.
Однако «не волнуйтесь, все будет хорошо» ― не совсем тот ответ, который может устроить сегодня любого мыслящего человека. Мы видим, как с нарастающей интенсивностью бюджетно-долговые кризисы сотрясают США и заставляют нервничать весь мир. При этом градус противостояния между республиканцами и демократами все время возрастает. Более того, ясно, что в отнюдь недалеком будущем нам снова предстоит наблюдать за подобными событиями.
Хорошо, мы понимаем, что в очередной раз компромисс будет найден. Но что стоит за все увеличивающейся трудностью его достижения в последнее время? Какими внутри- и внешнеполитическими для США обстоятельствами это обусловлено? Наконец, может ли Америка по-прежнему претендовать на роль лидера мира, имея дома такой «раздрай»? Или «раздрай», наоборот, делает ее исключительной в смысле разделения властей? Обо всем этом мы побеседовали с известным рыночным аналитиком и историком Мартином Хатчинсоном.
* * *
― Уважаемый г-н Хатчинсон, считаете ли Вы, что сложившаяся сейчас ситуация, когда Палата представителей и Президент США не могут прийти к согласию, уникальна?
― Динамика варьируется в зависимости от президента и состава Конгресса. Этот тип конфронтации наиболее вероятен тогда, когда весь Конгресс или его часть представляет партию, отличную от партии президента (при этом не имеет особого значения, весь ли это конгресс или только его часть). Последний раз, когда мы наблюдали подобное, был в 1995-1996 годах.
В данном же конкретном случае атмосфера была отравлена законом о реформе здравоохранения Обамы, который был принят в 2009-2010 году без единого республиканского голоса, поданного за законопроект. Это весьма несвойственно для системы США. Кроме того, президент выступает как плохой переговорщик, отталкивая от себя тех людей, с которыми ведет переговоры. Он выступает со слишком партийной риторикой, в которой нет даже попытки найти общий язык с оппонентами. С другой стороны, тот же сенатор Круз является одновременно и экстремистом, и плохим тактиком: попытки аннулировать закон, подписанный президентом, при помощи угрозы приостановления деятельности правительства никогда не имели больших шансов на успех.
― Какое правовое решение может быть у этой ситуации, если конфликт будет все так же продолжаться, теоретически бесконечно?
― Легкого решения нет, но дефолта в конечном итоге не будет, потому что федералы всегда могут физически напечатать больше денег, которые не включены в лимит государственной задолженности. Грузовики стодолларовых банкнот, перевозимых в государственную казну, представить довольно трудно, но на практике это возможно.
― А что говорит законодательство США по этому поводу? Может, например, Верховный Суд выступить в качестве арбитра в этом споре?
― Теоретически мог бы, но только и дальше «растягивая» Конституцию, чего она не выдержит. Я считаю очень маловероятным, что Верховный Суд вмешается.
― В таком случае можно ли рассматривать текущую ситуацию как результат несовершенства американской политической системы и особенностей ее разделения властей?
― Я бы так не сказал. И предложение о принятии «Резолюции о продлении»[1], и изначальный диспут, который привел к остановке работы правительства 1 октября ― все это является признаками того, что бюджетный процесс проходит с нарушениями. Ведь по идее все должно быть сверстано до 30 сентября. «Бюджетные реформы» 1970-х «сломали» процесс, и теперь очень редко соглашение бывает достигнуто до начала финансового года, и когда президент представляет проект бюджета Конгрессу, его практически игнорируют. Так было даже в 2001-2006 годах при президенте-республиканце и республиканском же конгрессе.
― Считаете ли Вы, что, в конечном итоге, этот кризис может спровоцировать появление в США групп, лоббирующих изменение системы в сторону более европейской модели, то есть более парламентской?
― Нет. Италия показывает пример того, как все может пойти не так в европейской системе. Если экономика не растет, всегда поднимается народное недовольство имеющимися политическими альтернативами. Это случилось в Европе в 1930-х. И это происходит сейчас. Система США в некотором смысле сильнее ― в ней всякое недовольство ограничено политическими каналами двух главных партий, так что отсутствует риск возникновения опасной новой партии и ее роста до 20-25% голосов, что позволяет такой партии непредсказуемо дестабилизировать систему (взять хотя бы политическое движение Беппо Грилло[2] в Италии, СИРИЗА[3] в Греции, Национальный фронт во Франции и, если уж на то пошло, нацистов в 1928-32 годах в Германии). На мой взгляд, система США лучше защищена от подобных событий.
― Но в США существует реальная угроза дефолта, если 17 октября Палата республиканцев откажется увеличивать лимит государственного долга?
― Если в политике ничего не поменяется, то я убежден, что вполне реальный дефолт неизбежен в ближайшие пять лет. Вероятно, спровоцированный изначально дефолтом в Японии, он будет иметь эффект домино на мировых рынках. А раз так, раз дефолт неизбежен, я утверждаю, что для нас было бы лучше, если бы мы вызвали его сегодня, потому что в этом случае это обойдется нам дешевле. При этом я полагаю, что есть способы механически избежать дефолта, и практически наверняка (но не на 100%) его могло бы не случиться.
― Как приостановление работы правительства влияет на ситуацию в муниципалитетах, округах и штатах?
― Незначительно, ведь технический федеральный дефолт ― это частичное приостановление. А вот настоящий дефолт, вероятно, закроет рынки муниципальных облигаций, что уже будет большой проблемой.
― Насколько сильно федеральный бюджет влияет на ситуацию на местных уровнях? Какие штаты страдают от этого больше всего?
― Главные чистые получатели правительственных денег — это бедные «красные штаты»[4] с неразвитыми, неглобальными экономиками и большим количеством военных баз и опорой на сельское хозяйство. Большие демократические твердыни, как Нью-Йорк и Калифорния — это чистые доноры бюджета, потому что здесь много богатых налогоплательщиков, частных лиц и компаний. Таким образом, хотя могут быть специфичные проблемы на местном уровне, эффект, вероятнее всего, будет сильнее в республиканских штатах. Но вот настоящий дефолт уже будет иметь самые разрушительные последствия в больших финансовых центрах вроде Нью-Йорка и Бостона. Однако, как я уже сказал, дефолт очень маловероятен.
― Есть ли какая-то зависимость между ущербом, который несет штат, и нежеланием штата дать федеральному правительству больше власти?
― Да, но это обратная зависимость: наиболее консервативные штаты, вероятнее всего, страдают больше всего.
― Как Вы считаете, может ли США по-прежнему быть лидером свободного мира, и при этом иметь такой раздрай у себя дома?
― Позиции Соединенных Штатов в мире уже ослабели и продолжают ослабевать, как вследствие того, что их доля в мировой экономике сокращается, так и потому что их внешняя политика с 2000 года была, мягко говоря, непоследовательной. Эту отрицательную тенденцию можно изменить при наличии более эффективного лидерства, как это было в 1980-х и почти наверняка не случится вновь до 2017 года.
Отмечу, переход к многополярному миру не останавливается. Давайте будем надеяться на то, что этот процесс будет оставаться мирным — еще один 1914 год станет немыслимой катастрофой.
Беседовала Юлия Нетесова
[1] Имеется в виду так называемая Continuing Resolution, т.е. такого рода законодательная процедура, которая позволяет продолжать финансировать целый ряд государственных органов даже в том случае, если бюджет не был принят. Как мы знаем, обе стороны конфликта в 2013 году пытались максимально сузить возможности такой резолюции.
[2] Беппе Грилло ― Giuseppe Piero («Beppe») Grillo, итальянский актер и блоггер, развернувший политическую активность в середине 2000-х годов. В 2007 году он выступил в Европарламенте, а в 2009-м основал так называемое движение Пяти Звезд (MoVimento 5 Stelle), выступавшее с популистских позиций. В 2013 году партия Беппе получила на выборах в нижнюю палату итальянского парламента 25.5% голосов.
[3] СИРИЗА (ΣΥΡΙΖΑ) ― коалиция крайне левых сил в Греции, образованная в 2004 году, которая в 2012 году на фоне продолжающегося экономического кризиса в Еврозоне была преобразована в политическую партию. В том же году она получила почти 27% голосов на парламентских выборах.
[4] Т.е. регулярно голосующие за республиканцев.