После завершения Второй мировой войны в Советском Союзе стали рассматривать в качестве главного геополитического противника Соединенные Штаты Америки, поскольку прежний главный противник – Британская империя уже клонился к упадку и прежней опасности для Москвы не представлял.
В связи с этим, конечно, у советского руководства был велик соблазн повлиять на исход американских президентских выборов и получить в качестве президента более устраивающего СССР кандидата. Тем более, что опыт такого влияния имелся и относился к периоду 1941-1945 годов, когда СССР и США были союзниками.
* * *
Перед президентскими выборами 1944 года Франклин Рузвельт дал понять Сталину, что было бы хорошо, если бы американские коммунисты непременно выступили бы против его переизбрания на четвертый срок, поскольку их поддержка могла стоить ему, Рузвельту голосов нескольких миллионов избирателей. Американская компартия имела в стране ничтожную поддержку, за нее голосовало чуть более 100 тысяч человек. Зато в Америке тогда были очень сильны антикоммунистические настроения.
Поддержка со стороны американских коммунистов (а она казалась вполне логичной, поскольку СССР и США были союзниками и американские коммунисты активно выступали в поддержку внешней политики Рузвельта) могла дорого обойтись кандидату в президенты, поскольку антикоммунистически настроенные избиратели готовы были заподозрить его в симпатиях к коммунистическим идеям.
Дядюшка Джо тогда пошел навстречу Рузвельту. Американские коммунисты послушно заявили, что, несмотря на то, что Рузвельт сделал США участником Антигитлеровской коалиции, он остается представителем реакционного монополистического капитала, и поэтому американские коммунисты и их сторонники ни в коем случае не должны голосовать за Рузвельта. Вероятно, в рамках этой же стратегии в мае 1944 года на внеочередном XII съезде компартии, которая тогда насчитывала около 90 тыс. членов, ее генеральный секретарь Эрл Браудер добился ее роспуска и превращения в политическую ассоциацию. Только через год, в июле 45-го, на новом чрезвычайном съезде компартия была восстановлена, а Браудер объявлен ревизионистом, что отвечало новой линии Москвы.
Правда, нельзя сказать, что отсутствие поддержки со стороны компартии США стало решающим фактором победы Рузвельта. Думаю, что Рузвельт победил бы и в том неприятном для себя случае, если бы его поддержали американские коммунисты. Он опередил своего соперника губернатора Нью-Йорка республиканца Томаса Дьюи на 7,5% голосов и получил 432 голоса выборщиков против 99.
* * *
В послевоенный период большой разницы в кандидатах на президентский пост в США для Москвы не было, да и возможности влиять на исход выборов у нее были весьма ограничены.
Главным средством влияния оставалась Компартия США, которой всегда можно было приказать агитировать за неугодного СССР кандидата. Однако в результате деятельности Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности широкая американская общественность узнала, что Компартия финансируется Москвой и полностью зависит от воли Кремля.
Поэтому ее поддержка того или иного кандидата теперь могла означать в глазах основной массы американцев, не знакомых с политическими хитросплетениями, лишь то, что этот кандидат больше отвечает советским интересам, что само по себе не имело какой-либо связи с коммунистическими идеями. Но довести до американской общественности сведения о поддержке Москвой тех или иных кандидатов можно было и более простым способом.
Поэтому роль Компартии США в качестве фактора влияния на исход американских выборов упала практически до нуля. Других же аргументов у СССР не было вплоть до 1960 года, когда они неожиданно появились.
Как мы все помним, 1 мая 1960 года под Свердловском советской зенитной ракетой был сбит американский самолет-разведчик, а его пилот Фрэнсис Гэри Пауэрс, катапультировавшийся с парашютом, был взят в плен. Это событие неожиданно оказало определенное влияние на исход президентских выборов.
В мемуарах Хрущев оставил подробные воспоминания о своей единственной встрече с Кеннеди в Вене. Он признался, что с симпатией относился к американскому президенту, и в период выборов 1960 года считал его победу более выгодной для СССР, чем победу Никсона: «Джон Кеннеди вообще у нас был мало известен. В печати, впрочем, отмечалось, что он отличался умом. Еще во время моей поездки по США Комитет по иностранным делам сената организовал прием в мою честь. Председателем комитета был тогда Фулбрайт. Он представил мне присутствующих, и когда дошла очередь до Кеннеди, назвал его: "Вот сенатор Джон Кеннеди". Я пожал ему руку и сказал: "О вас идет молва, вам предрекают большое будущее... ". Я постарался тогда какие-то слова сказать каждому, с кем меня знакомили. На этом наше знакомство в те дни и кончилось. Впрочем, мы знали, что Кеннеди отличается от других конгрессменов остротой реакции, образованностью и тактом...»
Хрущев так объяснял выбор Кеннеди в качестве кандидата в президенты: «Демократы решили, что лучше сделать ставку на Джона Кеннеди. Это был молодой человек, к тому же миллионер...» Советский лидер, как кажется, не понимал, что быть миллионером для кандидатов в президенты США чаще является минусом, чем плюсом, поскольку многие американцы не верят, что богачи на посту президента будут должным образом учитывать интересы простых людей.
Хрущев утверждал, что когда перед выборами 1960 года в Москву в качестве посланца Эйзенхауэра прибыл Генри Кэбот Лодж, вместе с Никсоном баллотировавшийся кандидатом в вице-президенты, то он попросил: «Нам не нужно ваше выступление в чью-то пользу, это пойдет, наоборот, во вред. Просьба держать строгий нейтралитет. Не вмешивайтесь в наши внутренние дела во время выборов президента».
По всей видимости, так оно и было. Никита Сергеевич уверял: «А мы так и собирались поступать. Это вообще разумная линия. Но все-таки внутренне мы больше ориентировались на кандидатуру Джона Кеннеди».
Советский лидер понимал, что прямое высказывание его или подконтрольной ему советской печати в пользу Никсона или Кеннеди могли скорее уменьшить шансы данного кандидата на победу, хотя вряд ли советская позиция играла тут решающую роль. Тем не менее, победитель в любом случае мог на советские высказывания обидеться, даже если бы им оказался тот, кому Москва официально пожелала победы. Он-то прекрасно знал истинное значение советской «поддержки». Поэтому Никита Сергеевич благоразумно решил прямо не высказываться по поводу американской предвыборной кампании. Зато косвенную, скрытую поддержку он Кеннеди оказал, поскольку именно в нем видел предпочтительного партнера для будущих переговоров.
* * *
Несмотря на просьбу Эйзенхауэра и достижение принципиальной договоренности об обмене, Хрущев не стал до выборов 1960 г. устраивать обмен Пауэрса и других американских летчиков, сбитых над Баренцевым морем, на резидента советской разведки в США Рудольфа Абеля (Уильяма Фишера), поскольку это могло добавить очки Никсону в глазах избирателей.
Но Абеля меняли не на одного Пауэрса.
Если история Пауэрса широкой публике известна очень хорошо, то этого нельзя сказать об истории американского военного самолета РБ-47, сбитого 1 июля 1960 года над Баренцевым морем советским истребителем МиГ-19.
Москва утверждала, что самолет находился над советскими территориальными водами, американская – что над нейтральными. Из шести членов экипажа уцелели только двое – лейтенанты ВМФ США (соответствует армейскому капитану) Джон Маккоун и Фирмен Олмстед. Поскольку самолет действительно был сбит над нейтральными водами, что могло всплыть на суде, Хрущев не стал устраивать шума, и об уничтожении РБ-47 в советской печати не сообщалось.
Сразу после вступления Кеннеди в должность, 24 января 1961 года, Президиум Верховного Совета СССР принял постановление об освобождении Маккоуна и Олмстеда от уголовной ответственности, и уже 25 января их передали американскому посольству в Москве и в тот же день летчики самолетом вылетели в Америку.
Но об этом по условиям сделки в печати не сообщалось.
Пауэрса же обменяли на Абеля только 10 февраля 1962 года. Потом в Америке было распространено мнение, что, отдав резидента КГБ Абеля за Пауэрса, американское правительство продешевило.
Широкая общественность ни в США, ни в СССР не знала, что в действительности Абеля обменяли не на одного, а на трех американских летчиков, не считая американского студента Свободного университета Западного Берлина Фредерика Прайора, арестованного полицией ГДР в Восточном Берлине в период кризиса из-за возведения Берлинской стены и 10 февраля 1962 года освобожденного без предъявления обвинения в обмен на Абеля.
Советский лидер считал, что для него выгоднее иметь президентом США Кеннеди, так как при нем ждали улучшения отношений с Америкой. Никита Сергеевич в глубине души надеялся, что более молодой и, как он думал, менее опытный, чем Никсон, Кеннеди будет более податливым партнером по переговорам, и его легче будет обвести вокруг пальца. В действительности же разрядка напряженности в отношениях между СССР и США и их союзниками в Западной Европе произошла как раз в президентство Никсона в начале 70-х годов, и Хрущев еще застал это время. Но предсказать все это в 1960 году было, конечно, невозможно.
Помощь Хрущева пришлась Кеннеди как нельзя кстати. На выборах 1960 года он победил Ричарда Никсона с небольшим перевесом – 49,7% против 49,5%. По выборщикам перевес был больше, 303 против 219, но если бы еще несколько тысяч избирателей в штатах Иллинойс и Техас проголосовали бы за Никсона, а не за Кеннеди, то кандидат республиканцев одержал бы победу.
Как знать, если бы обмен Пауэрса на Абеля состоялся бы еще до выборов, поднятая в связи с эти шумиха могла бы добавить Никсону несколько десятков тысяч голосов, которых ему не хватило до победы.
* * *
В дальнейшем столь благоприятных обстоятельств для советского влияния на исход американских президентских выборов, как в 1960 году, не складывалось больше никогда. Возможно, в 1972 году советско-американский Договор об ограничении систем противоракетной обороны (ПРО), подписанный 26 мая, мог чуть-чуть добавить очков тому же Никсону в предвыборной кампании. Однако нельзя сказать, что его подписание было специально приурочено к американской предвыборной кампании. Этот договор отражал интересы обеих сторон и заключался не из каких-либо конъюнктурных соображений. Да и вряд ли он повлиял на исход выборов сколько-нибудь заметно.
Ведь в 1972 году Никсон обвально победил Джорджа МакГоверна с результатом 60,7% против 37,5% и заручился голосами 520 выборщиков из 537.
Практически же Советский Союз не мог оказывать сколько-нибудь существенного влияния на исход выборов президента США. Это влияние можно было осуществлять только посредством каких-то публичных заявлений и действий, призванных продемонстрировать ухудшение или улучшение советско-американских отношений. Однако в США среди избирателей всегда существовали значительные группы как сторонников так и противников улучшения отношений с Москвой. Главное же, решающим фактором для исхода американских выборов всегда была не внешняя, а внутренняя политика США, причем преимущественно ее социально-экономическая часть. В связи с этим, совершенно невозможно было предсказать, как та или иная советская акция, связанная с советско-американскими отношениями, может повлиять на решимость тех или иных групп избирателей голосовать за или против угодного СССР кандидата.
Практически ни для одной группы избирателей советский фактор не выступал в качестве определяющего при выборе, за кого голосовать.
Даже когда в 1980 году от республиканцев баллотировался совсем уж неприемлемый для Советского Союза Рональд Рейган, Москва ничего не смогла сделать для его поражения. Спасти действующего президента Джимми Картера, которого в Кремле, кстати сказать, тоже не сильно жаловали из-за его кампании по борьбе за права человека, тогда могло только освобождение до выборов заложников, захваченных в американском посольстве в Тегеране. Однако СССР практически не имел влияния на исламское руководство Ирана, которое к тому же сурово осуждало советское вторжение в Афганистан.
И Рейган победил с подавляющим преимуществом – 50,7% против 41,0% голосов избирателей и 489 против 49 голосов выборщиков. Столь же обвальной была и победа Рейгана в 1984 году. Тогда он получил 58,8% голосов избирателей и 525 выборщиков, а его соперник Уолтер Мондейл – только 40,6% голосов избирателей и всего 13 выборщиков.
Советское влияние на этих выборах никак не проявилось.