От редакции: Terra America уже знакомила своих читателей с позицией левых публицистов, как отечественных, так и американских, изложивших свою точку зрения на происходящее в Америке в связи с движением «Оккупируй Уолл-стрит». Сегодня мы знакомим наших читателей с точкой зрения американского публициста, который хотя и считается «неортодоксальным консерватором», но, тем не менее, является сотрудником ведущего американского консервативного издания, National Review. Рейхан Салам – один из авторов книги «Grand New Party: How Republicans Can Win the Working Class and Save the American Dream» (2008 год) – нашумевшей попытке переосмыслить Республиканскую партию и создать для нее новую идеологическую платформу. Как, по мнению такого маститого публициста справа, стоило бы рассматривать «Оккупируй Уолл-стрит» и как его стоило бы соотносить с Партией Чаепития? Отвечает Рейхан Салам.
– Уважаемый господин Салам, Как Вы считаете, смогут ли недавние протесты движения левых сил «Оккупируй Уолл-стрит» нанести поражение и отодвинуть в сторону движение Чаепития (как до этого движение консерваторов сделало неактуальным движение левых в 1970-х)?
– У них несколько другие намерения. Партия Чаепития с самого начала была очень децентрализованным движением, но их цель в самых общих чертах состояла в том, чтобы изменить политический курс Республиканской партии. Им было необходимо максимально затруднить сотрудничество республиканцев с президентом Обамой, а также избрать большое число крайне консервативных кандидатов, чтобы вынудить нынешних должностных лиц сдвинуться вправо, по крайней мере, в риторике (хотя уже и это значит много). Они в целом достигли своих целей. Более широкие амбиции движения: сокращение уровня государственной задолженности, уменьшение государственного аппарата и так далее невозможно достичь, если партия не находится у власти. Пока Партии Чаепития удалось существенно усложнить президенту Обаме и его союзникам планы по проведению в жизнь их законодательных инициатив.
Движение «оккупантов», похоже, преследует совсем другие цели отчасти потому, что оно не стремится к достижению внутренней согласованности. Оно стремится стать более широким народным движением, выражающим недовольство людей по очень широкому кругу вопросов. Происходит переход к движениям без явного лидерства и изначально децентрализованным. Движения такого рода могут быстро расти и неожиданно для всех перехватывать политическую инициативу. Эти «флещ-движения» могут обойтись и без ясной программы: они нацелены на захват настроя, восприятия и внимания.
– Как вы считаете, может ли в США благодаря движению «Оккупируй Уолл-стрит» вновь возродится левый дискурс?
– Именно это и происходит. Тому есть убедительная причина. Если вы принадлежите к анархистам, которые составляют сердцевину движения «оккупантов», то вы желаете оживления левого дискурса в жизни США, поскольку этого не происходило в течение прошлых нескольких лет. Если вы из профсоюзов, вы тоже этого хотите, так как это сдвигает дискурс влево и тогда ваши аргументы станут звучать более убедительно и умеренно, чем аргументы тех, кто находится еще левее вас. В обоих случаях интересы совпадают.
– Есть ли у левых и правых движений лидеры, которые бы могли изменить политический расклад в США или же эти движения совершенно лишены лидеров и таковыми останутся?
– Сейчас видят преимущество в отсутствии лидеров, а не наоборот. Вы называете Партию Чаепития своего рода радикальным звеном Республиканской партии, но я придерживаюсь другого мнения. Консерваторы из Партии Чаепития придерживаются довольно традиционных взглядов, но у правых давно не было широкого народного протестного движения. Можно также заметить одну интересную особенность — по целому ряду экономических вопросов американцы сдвинулись вправо на политическом поле, но при этом они стали хуже относиться к Партии Чаепития. Ассоциирующие себя с Партией Чаепития люди оказались крайне консервативными, у них своя, особая культурная идентичность, чуждая другим американцам. Хотя они и рассуждают о налогах и уровне задолженности государства, опросы показывают, что они хотят, в том числе, переопределить и моральные устои Америки, изменить моральный дискурс. Именно поэтому Чаепитие теряет симпатии американцев.
Это возвращает нас к вопросу о движении «Захвати Уолл-стрит». Главное что можно сказать о них — это их разнообразие. Им надо бы сблизиться с общепринятым в Америке потоком сознания, а это им будет очень непросто сделать.
– Как вы думаете, могут ли левые и правые протестные движения в Америке прийти к согласию? Не слишком ли они разные, чтобы однажды объединить силы? В конечном итоге, оба движения выступают против существующей системы...
– Это – важнейшее недоразумение. Некоторые видят в Партии Чаепития движение противостоящее слиянию большого государства и большого бизнеса, протестующего против субсидирования банков, а поэтому считается, что они могут присоединиться к движению против Уолл-стрит. Но эти движения определяются не какими-то особыми политическими позициями, а скорее более широкими вопросами – тождественности и идеологии. Партия Чаепития и «оккупантов» негативно относятся к Уолл-стрит по разным причинам, что делает их сотрудничество маловероятным.
Существуют естественные антагонистические противоречия не только в политике США, но также и в глобальной политике. В России, например, будет очень непросто создать коалицию мусульман-чеченцев и политически активных нечеченцев-москвичей, даже если они разделяют определенные идеологические установки. Теоретически можно просто сказать: «давайте объединим людей, которые не любят группы против них, им будет проще достичь политического консенсуса». Но потом вы осознаете, что эти движения антагонистичны, поскольку их основания куда как различны.
Движение «Оккупируй Уолл-стрит» привлекло в свои ряды множество студентов и аспирантов, придерживающихся радикальных левых и левоанархических взглядов. Оппозиционное движение справа может привлечь в свои ряды людей, считающих, что государственные университеты слишком щедро субсидируются. Интересы этих групп будут противоречить друг другу естественным образом. Именно этот антагонизм и выводит сегодня людей на улицу.
– Обама так и не смог разрушить (или решил этого вовсе не делать) «рейгановский консенсус» американской элиты. Как вы думаете, возможен ли в Америке сегодня новый консенсус элиты, который окажется ближе к тому, который в свое время учредил президент Франклин Д. Рузвельт? Нужен ли он?
Я понимаю, что вы имеете в виду под консенсусом Рейгана, но мне кажется, что Рейган на самом деле сохранил наследие Нового Курса. Он восстановил социальное обеспечение и поставил его на более прочную основу – это было как раз классической программой в духе рузвельтовской политики. Отход от нее произошел в следующем десятилетии. Ну и элита США по-прежнему довольно неоднородна в плане политических склонностей.
Другое дело, что мы являемся свидетелями глубокого кризиса социальной демократии, который разворачивается не только в США, но и во всех других странах. Люди обвиняют в отсутствии социальной демократии протестные движения правых сил, хотя на самом деле проблема в том, что социально-демократические институты, которые работали в определенных условиях значительной однородности, когда страны советского лагеря, Китай и Индия не участвовали в мировом рынке труда, могут оказаться уже непригодными. Это гораздо более сложный вопрос.
Мы до сих пор, по сути, не осознали, что более старый социальный консенсус был подорван не исходящими от левых или правых сил политическими инициативами, а более сложными структурными изменениями, включая подъем положения женщин и переменами в структуре семьи. Социально-демократическая система была полвека назад создана в обществе, в котором структура семьи радикально отличалась от нынешней. США находится на острие этого процесса. В США только половина детей воспитывается обоими биологическими родителями. В Швеции – две трети, как и в Германии и Франции. Причем все эти страны следуют в этом плане за США. Когда такое происходит, все другие институты либо адаптируются к новым обстоятельствам, либо начинают функционировать менее эффективно.
Беседовала Юлия Нетесова