Terra America

Как известно, история бумажных денег началась со скандала. 

Когда шотландский финансист Джон Ло предложил регенту Франции Филиппу Орлеанскому заменить золотые монеты ассигнациями, все были в восторге от этой идеи. Бумажные деньги свободно обменивались на золото, но были удобнее в обращении. А казна получила возможность контролировать и придерживать драгоценные металлы. Все шло замечательно, пока кто-то из придворных не попросил Ло, ставшего к тому времени генеральным контролером финансов, напечатать немного лишних бумажек, чтобы покрыть карточный долг. Ну, в самом деле, чего вам стоит? Бумажки напечатали, потом ещё, и ещё... Началась инфляция, испуганные власти отменили свободный обмен ассигнаций на золото, после чего рухнули биржевые курсы акций, разорив тысячи мелких инвесторов. 

Джон Ло прятался от разъяренных толп во дворце регента, а потом бежал из Франции. Что касается французского правительства, то ему всё сошло с рук — до революции оставалось ещё более 60 лет. 

Не надо думать, будто со времен Ло и Филиппа Орлеанского нравы так уж сильно изменились. Проверка деятельности Федеральной резервной системы США, осуществленная по инициативе конгрессмена Берни Сендерса, обнаружила нынешним летом, что этой организацией было выдано льготных кредитов иностранным банкам на сумму не менее двух триллионов долларов. Судя по всему, эти деньги были просто напечатаны. А получатели все как один оказались должниками американских финансовых организаций. Кредиторам грозили крупные неприятности, если бы должники обанкротились. Зато теперь, в случае их банкротства пострадают не частные компании, а американское государство. Это, конечно, не карточные долги, но зато суммы такие, которые Джону Ло и не снились. 

В этом месте читатель, вероятно, ждет обычного разговора о «зеленых фантиках» и неминуемого пророчества скорого краха доллара. На самом же деле из этой истории следует прямо противоположный вывод. Доллар будет укрепляться. И чем менее он обеспечен, чем больше напечатают зеленых бумажек, тем крепче будет его положение по отношению к иным валютам. 

Парадокс в том, что американские деньги, будучи мировой валютой, являются главным обеспечением всех других валют. Именно обладание большим количеством долларов США и номинированных в них ценных бумаг остается важнейшей гарантией финансового благополучия, декларируемого тем же Китаем или, например, Россией. И на увеличение количества поступивших в обращение зеленых фантиков все правительства мира реагируют тем, что получают возможность напечатать ещё большее количество собственных фантиков всех цветов радуги. У них просто нет другого выбора, ведь в глобализированной экономике, где все зависит от экспорта, да ещё и в условиях кризиса, слишком дорогая валюта становится не преимуществом, а бедствием. 

Примером может служить судьба швейцарского франка. Из-за того, что местные финансовые власти придерживались консервативной политики, оберегая репутацию национальной валюты, франк подорожал настолько, что грозил совершенно подорвать конкурентоспособность страны. Пришлось принимать меры, чтобы искусственно снизить курс франка к доллару. 

Можно, конечно, сколько угодно рассуждать про необходимость новой международной финансовой системы, но создать её сейчас не удастся. Потому что любая финансовая система опирается на соответствующую экономическую систему. Кризис финансов отражает лишь неразрешимые противоречия и диспропорции в экономики, пытаться справиться с ним за счет реформ в одном лишь финансовом секторе то же самое, что пытаться исправить свою внешность, меняя зеркала. 

Радикальное изменение мирового финансового порядка возможно, но лишь после того, как произойдет ещё более радикальное изменение порядка социально-экономического. Например, в ХХ веке для соответствующей реформы потребовалось всего ничего — две мировые войны, полдюжины революций, создание социального государства на Западе, ликвидация европейских колониальных империй. 

Сегодня элиты всего мира настроены на то, чтобы любой ценой избегать радикальных перемен в социальной или экономической области, отчаянно пытаясь следовать привычным курсом, даже если обходиться это будет всё дороже и даваться всё труднее. В такой ситуации утрачивает свою ценность не доллар, а обесцениваются деньги как таковые. Это означает, что как бы ни были тяжелы и даже бедственны проблемы Америки, они будут ничтожны по сравнению с тем, что ожидает другие страны, особенно такие зависимые от экспорта сырья, как наше. Ведь на пике кризиса падение цен на сырье всегда сопровождается обесцениванием денег. 

Как тут не вспомнить про дискуссию, которую много лет назад вели советские исследователи по поводу денежного обращения в Африке. Один из специалистов сетовал на гиперинфляцию, а другой, пожав плечами, заметил: «Знаете ли, некоторое время можно прожить и без денег». Затем на минуту задумался, и добавил: «Да и вообще без экономики». 

Почему-то мне кажется, что это относится не только к Африке.