Terra America

От редакции. Что мы знаем о тех, кому доверяем лечить собственные души? Почему мы считаем, что новые методы лечения, к которым представители традиционной науки относятся с большим скепсисом, могут нас спасти от хронических неудач или мучительной депрессии, а не, напротив, вытащат из наших душ какие-то скрытые комплексы, с которыми мы потом будем не в силах совладать? На чем основывается наше доверие к модным психологическим теориям, создатели которых гораздо более напоминают основателей религиозных сект?

Наш постоянный обозреватель Наталья Войкова провела скрупулезное интеллектуальное расследование одной из таких школ, которая в последнее время вовлекла в свои ряды большое число образованных россиян – школы так называемых семейных расстановок, создатель которой немецкий психолог Берт Хеллингер в последнее время обратился к прямым религиозно-мистическим опытам, что, кстати, вызвало острую критику его более трезвых единомышленников. Что привлекает русских людей в тренингах «семейных расстановок» - не то ли обстоятельство, что многие из нас часто сталкиваются в своей семейной истории с исчезнувшими в неизвестность родственниками, без вести пропавшими бабушками и дедушками, канувшими в Лету прадедами и прабабками? И нам так иногда хочется верить в то, что все наши проблемы смогут разрешиться, если мы вытащим из памяти тех, о ком по тем или иным причинам остерегались говорить нам наши родители. Может быть, посредством этой странной психологической школы к нам наконец возвращается наша подлинная история?

***

Чаще всего в игры играют люди, потерявшие душевное равновесие.

В целом, можно сказать, что чем больше встревожен человек, тем упорнее он играет.

Эрик Берн «Игры, в которые играют люди» 

Психотерапевт Берт Хеллингер очень популярен в России: его книги (напоминающие, скорее, философско-богословские этюды) переводятся и издаются большими тиражами, сборники с конспектами его семинаров и видео с мастер-классами ходят по рукам практикующих специалистов. А изучению его метода посвящают свою деятельность целые  институты^[1].

Он побывал в России всего восемь раз, но «учеников самого Хеллингера» здесь уже не одна тысяча. Впрочем, его западные последователи лет семь назад исключили основателя из своего сообщества^[2].

В то же время, многие отечественные и европейские психотерапевты говорят, что по точности и глубине проникновения в человеческое бессознательное семейным системным расстановкам нет равных. Это глубже, чем гипнотерапия, глубже, чем трансперсональная психотерапия и многое другое.

Иными словами, вокруг системных расстановок сложилось пространство, заполненное слухами, спорами, непониманием, восторгами и неприятием. Периодически всплывают истории о неудачных «сеансах», после которых клиенты занимаются суицидом, или, напротив, о чудесном исцелении.

Так или иначе, метод расстановок притягивает с каждым годом все больше желающих овладеть им или испытать его на себе.

Чем же он берет? Магией? Какой-то особенной философской доктриной? Или старику Берту удалось найти еще не освоенный западным человеком способ ухода от реальности? Ведь говорят, что данный метод известен более 5000 лет – практиковался он и дервишами Средней Азии, и африканскими шаманами.

Психология третьего тысячелетия

Чтобы понять сегодняшнюю популярность метода Берта Хеллингера, нужно разобраться, что собой представляет современная психология, из какого разнообразия она состоит.

Например, системные расстановки по Хеллингеру психотерапевты называют «скоростным лифтом семейной терапии». В этом нет ничего нового - со времен Второй мировой войны долго заниматься  проработкой психологических проблем (как предлагала единственная всерьез сложившаяся к тому времени размеренная психоаналитическая традиция) уже не было времени. Понадобились новые «краткосрочные» психотерапевтические подходы, которые быстро растиражировали достижения и формулировки больших психологических теорий.

Тем не менее, сегодня в основе едва ли не всех терапевтических подходов, техник и практик так и остались три смысловых кита: психоанализ, бихевиоризм и гуманистическая психология.

Терапия «психоаналитического» типа предлагает справляться с проблемами через осознание и проработку ранее не осознававшихся душевных переживаний.

Терапия «бихевиорального» типа — через коррекцию поведения и выработку конструктивных навыков.

Гуманистическая терапия, считающая базовой потребностью человека личностный рост, самораскрытие и самореализацию, учит видеть в проблемах стимул для развития.  

Параллельно с краткосрочной психотерапией западный мир открыл для себя New Age, который подарил современному человеку удобный философский набор-конструктор «сделай сам», любую деталь которого можно было заменить или «сложить, как считаешь правильным». Постмодернистское мышление движения New Age дало в распоряжение новой психотерапии огромное количество материала (идей, источников, техник, артефактов) разных традиций, культур и эпох.

Это изобилие подвело к свободе интерпретации религий и практик в соответствии со своей индивидуальной картиной мира и собственным набором ценностей для самореализации.

Большинство современных ответвлений New Age сегодня используют три безусловно привлекательных инструмента препарирования реальности: позитивное мышление^[3], магический инструментализм^[4] и инфантилизацию сознания (приоритет эмоций над разумом, не связанность обязательствами).

В сочетании с исключительным вниманием к детству и семейным отношениям клиента (наследство психоанализа) методы прикладной психологии нацелились на удовлетворение инфантильной и потребительской веры человека «во все лучшее».

Отсюда и корни американской «бум-бум-психотерапии»: одно-двухдневных семинаров, щедро обещающих радикальное освобождение от всех многолетних проблем разом, и мода на изнурительные многочасовые «психологические марафоны»^[5], и сумасшедшая популярность тренингов, ориентированных на стремительный личностный рост.

В последних, кстати, активно используются старые добрые методы воздействия. Здесь и словесные манипуляции по «отключению коры» (например, в виде растормаживающих группу шуток ведущего), и трансовые визуализации, и психическое утомление участников (вплоть до срывов путем жестких провокаций), и высокая интенсивность процесса с целью насильственного прорыва индивидуальных психологических защит.

«Психологии как единой науки не существует. – считает психолог Олег Гадецкий. - Есть самые разные направления и огромное количество различных методик – но общей психологической теории пока нет. Она еще не создана. 

В свою очередь, в древних практиках даются подробнейшие описания строения человеческой личности. Какова тонкая структура разума, как действуют эмоции, как проявляет себя энергия души, как тонкий план личности взаимосвязан с физическим телом. 

Если соединить то и другое – возникает в истинном смысле профессиональная  психология».

Итак, все смешалось в современном душеведении: теоретические открытия прошлого, анахронизмы, научное и прикладное, социальный контекст и даже оккультизм.

Техника системной семейной расстановки по Берту Хеллингеру, столь модная на Западе два последних десятилетия, – то самое классическое смешение архаических верований, практик групповой психотерапии и спиритизма. Впрочем, популярной она стала не только поэтому.

С начала прошлого века в психологии иллюзии непременной достижимости личного счастья постоянно противостоит фатальная обреченность связанности со всеми деяниями семьи и рода. А род для современного человека, не успевающего за метаморфозами морали – то немногое, что представляет собой сильный «социальный атом», матрицу, из которой мы выходим и становимся теми, кто мы есть. Причины многих наших жизненных неудач, будь то неспособность сделать карьеру или обрести счастье в личной жизни – часто зависят от семейных сценариев. Да и вообще, моральное наследство столь же значимо для человека, как и наследство экономическое.

Не случайно проблематика семейных отношений пронизывает всю терапевтическую практику ХХ века. В основе семейных системных расстановок Хеллингера лежит та самая идея, о которой говорили и Фрейд^[6], и Юнг, и даже специалисты по квантовой физике.^[7] Хеллингер начал свою работу над методом с «семейных переплетений» – незавершённых процессов прошлого в семье или роде. Потомки по Хеллингеру призваны завершить незавершённое их предками: прожить что-то за кого-то, догоревать, доделать, принять.

Метод предполагает «распутать» такое переплетение, которое, как правило, «легко распознается» необъяснимыми ситуациями. Например: красивый и умный человек не находит себе пары, трудоголик не имеет денег, следящий за здоровьем постоянно  болеет и т.д.

Человек по Хеллингеру — это дом, в котором неявно и явно присутствуют души тех, кто жил в нем, все забытые и изгнанные. Именно к ним, или, говоря научным языком – к структуре семьи и рода, изначально обращался психотерапевт. Он показал, что нам от предков передаются определенные системные чувства – «сценарии жизни».

Любая семья живет по определенным законам. Если эти законы нарушаются – в семье как в любой системе происходит сбой и начинаются конфликты и проблемы, причина которых не всегда понятна. А поскольку большая часть истории семьи неизвестна или «забыта» по разным причинам, ее надо вспомнить-принять-рассеять и жить своей жизнью.

Интересная мысль во времена кризиса семейных институтов…

Что такое семейные расстановки?

В классических семейных расстановках^[8] работа проводится в группе, и «члены семьи» клиента расставляются в пространстве комнаты с помощью так называемых заместителей (обычных людей – участников группы, иногда впервые присутствующих на сеансе).

Изначально клиент приходит к расстановщику с определенным запросом, который, по сути, лишь толчок к поиску проблемы. Иногда клиент сам не может сказать, «где у него болит». Короткая беседа перед расстановкой позволяет ведущему определить «точку входа» и в воображении выстроить конфигурацию, которую и предлагает клиенту.

Клиент или расстановщик расставляют заместителей в пространстве комнаты, осриентируясь на свои ощущения «правильности места». Затем заместители начинают спонтанные движения по комнате. Предполагается, что подобным замещением восприятия они выявляют проблему. Расстановщик наблюдает за тем, как ведут себя заместители и клиент, не анализируя проблему.

Иногда сессия выглядит как безумный поток бессознательных фантазий «заместителей»: о семейных инцестах, детоубийствах, адюльтерах или абортах. Сам клиент, при этом, может находиться в состоянии, подобном трансу. Это, если расстановка удалась. Если нет – он просто пожимает плечами. Вот и все.

У этого метода есть свой свод правил и закономерностей. К семейной системе человека Хеллингер относит всех кровных родственников - независимо от того, живы они или умерли, известны они человеку или нет. Иногда сюда могут входить люди, не являющиеся кровными родственниками, но как-то серьезно повлиявшие на семейную систему (убийца или убитый кем-то из системы, врач, спасший когда-то жизнь). Например, в 33-м году в голод мою бабушку с прабабкой чуть не съели. Спасла их незнакомая украинская крестьянка, оттащив от страшного дома, куда те просились на ночлег.

Таким образом, по Хелленгеру эта неизвестная женщина теперь вхожа в мою семейную систему и на сеансе вполне могла бы стать дополнительной замещаемой фигурой.

Помимо этого, Хеллингером были сформулированы три универсальных закона (три «порядка»), действующие в семейных системах.  

Порядок принадлежности, где каждый член семейной системы имеет равное право на принадлежность к ней. Как правило, человека «выбрасывают» из системы, если он совершил нечто, что не может происходить с «хорошими людьми» в понимании членов этой системы (стал дезертиром, гомосексуалистом, не на той женился). В этом случае в системе позднее появится кто-то, кто вернет в семью память об исключенном, неосознанно проживая мотивы его жизни. Например, внук погибшего летчика может панически бояться летать.

Это и есть «переплетения».

Порядок иерархии, по которому новая семейная система имеет приоритет перед старой. Например, если сын привязан к матери больше, чем к супруге – новая система, по Хеллингеру, может дать сбой.

Порядок баланса между «брать» и «давать», который означает: если один человек в системе сделал что-то для второго, то второй тоже должен сделать что-то для первого. Причем, неважно, добро это или зло – в расстановках нет моральных оценок, восстанавливается лишь баланс, который возвышается над моралью.

В методе еще много понятий и принципов, но это все для специалиста-расстановщика (более детально см. здесь), чья работа состоит в том, чтобы помочь клиенту увидеть ранее от него скрытое. Иногда это нелегко сделать — иначе бы эта семейная история не оставалась скрытой для человека.

К тому же, развитие событий может быть каким угодно. Бывает, что результат расстановки выглядит вообще вне запроса от темы и вскрывает совсем другие истории и проблемы.

Биоэнергетики негодуют, говоря что такое действо очень напоминает спиритизм, и что люди таким образом принимают на себя программы умерших родственников. Православие по этой же причине считает расстановки по Хеллингеру мракобесием. Осуждает оно и «опасную позицию этой прикладной философии». Точнее, ее центральный тезис: «Нет различия между добром и злом, за всем стоит Дух (все идет от Бога)».^[9] Многие христианские священники считают это святотатством и уплощением понимания Бога.

Подобные практики «исправления жизненных сценариев», некоторые эксперты относят к направлению «Новое религиозное движение», основанном на новых подходах к духовности и, соответственно, новых методах работы с разумом. Психиатры часто полагают, что проблема заключается даже не в идеологии. Опасна, скорее, сугубо медицинская практика нанесения психологического вреда:

«Подобные методы люди часто применяют без консультаций с врачом-специалистом, - объясняет психиатр Марина Цыганкова. – Почему-то скальпель хирурга для человека – важный аргумент, чтобы подготовиться к операции, а собственный мозг, к сожалению, могут доверить кому-угодно, обратившись по рекламному объявлению. Не каждому человеку полезно копаться в своем прошлом, что-то вытаскивать из своего подсознания. Это касается не только семейных расстановок, это касается любого метода, даже психоанализа, эффект от которого начинается на шестой-седьмой год».

Сам Хеллингер давно отошел от классической терапевтической практики, переключившись на философские и эзотерические поиски того, какие жизненные установки и куда ведут человека.

Кто он? Сектант, как полагает профессор психологии из Беркли – Маргарет Тэлер Сингер?^[10] «Маловразумительный оракул», как называют его коллеги-психотерапевты?^[11] Или последовательный ученый, не сходящий с тропы своего поиска и не стремящийся быть хорошим для всех, как говорят о нем те, что сейчас рядом?

Познакомимся же поближе с Антоном (Бертом) Хеллингером.

Кто такой Берт Хеллингер?

Метод расстановок столь же противоречив, как и судьба его создателя, который сначала был христианским миссионером, затем почти 40 лет работал в психотерапии, призывая к широте взглядов, а под конец жизни стал философом, похожим на мутного эзотерика.

Берт (настоящее имя – Антон, Берт – имя, которым его называли в ордене) Хеллингер родился в немецкой католической семье в 1925 году и с десяти лет учился в католическом интернате при монастыре. После войны он вступил в Католический орден и изучал философию и теологию в Университете Вюрцбурга.

Приняв сан священника, Хеллингер отправился в Южную Африку в качестве миссионера, где провел 16 лет, которые не могли не повлиять на его взгляды: он принимал участие в ритуалах зулусов, жил в их семьях, научился понимать их особый взгляд на мир. У зулусов он почерпнул многое. Прежде всего, культуру круга^[12], которую использовал позднее как наиболее гармоничную форму в работе с группами, и шаманские ритуалы, и культ почитания предков.^[13]

У метода расстановок много общего с шаманской практикой, где активно используется и заместительское восприятие, и транс, и поиски «утраченных кусочков души». Шаманы эти темы проработали давно и глубоко.

Некоторые специалисты в этом тоже видят опасность подобного метода:

«Этот магический круг, эти символические замещающие фигуры, во многом несущие отголосок шаманских трансовых практик, - объясняет Психолог Владимир Иванченко. Это сильно действующий метод, который затрагивает глубинные слои психики. Он является глубоко травматичным для тех, кто в него втягивается, будучи неподготовленным. Преодоление внутренних барьеров связано с глубоко спрятанными травмами, а человеку открывают запретную дверь прошлого, да еще и предлагают пережить это прошлое заново, что бы там ни оказалось: стыд, боль, унижение, кошмар, ненависть».

Инструкторы из миссионерских программ межрасового обучения, с которыми работал тогда Хеллингер, использовали в своей практике направление феноменологии, применяли интенсивную динамику, которая как раз тогда входила в моду.

Впечатленный этим методом Хеллингер сложил сан, вернулся на родину и прошел классический курс психоанализа. Позже ему на глаза попалась книга Артура Янова «Первичный крик» и он отправился в Калифорнию, чтобы научиться этой терапии. Параллельно много внимания психотерапевт уделял трансактному анализу (особенно повторяющимся жизненным сценариям).

Начав практиковать, Хеллингер все чаще сталкивался с вариациями, когда какой-то сценарий не принадлежит собственной жизни клиента, но исходит от кого-то из этой семьи. Так Берт Хеллингер пришел к семейным переплетениям.

Оказалось, что задолго до него уже были и метод психодрамы (где личные конфликты представлялись через заместителей), и метод семейной скульптуры (где заместители «ставили» семью в виде живой скульптуры), и практика американских семейных терапевтов, работающих в похожем направлении. Хеллингеру оставалось систематизировать эти уже существующие формы, продолжая собственные эксперименты. Он решил не давать заместителям никаких сведений об исполняемой ими роли.

Вдруг оказалось, что заместители могут чувствовать вещи, которых они не могли знать о клиенте. На этом открытии Хеллингер и решил сконцентрироваться.

О нем узнали лишь в 1993 году, когда появилась первая книга о его работе: «Два рода счастья. Системная психотерапия по Берту Хеллингеру», составленная известным психиатром Гунтхардом Вебером. С этого момента популярность семинаров Хеллингера резко взлетела. В то время он еще работал в стиле порядковых расстановок: предлагал клиенту расставить заместителей в пространстве, заместителям не разрешалось двигаться, лишь отвечать на вопрос, комфортно ли им стоять на этом месте.

Переставляя «фигуры» в зависимости от ответов, терапевт находил оптимальный для клиента вариант.

Со временем Хеллингер все чаще разрешал некоторым заместителям в расстановках двигаться самостоятельно. И заметил, что те интуитивно занимали «правильное» расположение. Царящие в семье порядки отошли на второй план, уступив место импульсам заместителей. Это были уже не те расстановки, что раньше: молчаливые, часто непредсказуемые, но в целом – результативные. Берт Хеллингер назвал их – «Движения Души».

Людей на семинарах становилось все больше, клиенты были готовы рассматривать свои интимные проблемы в огромных залах, темы становились глобальнее.

Однажды на семинаре в Израиле Хеллингер впервые «отпустил» заместителей в свободное движение и дошло до шокирующих расстановок, в которых убийцы третьего рейха встречались со своими еврейскими жертвами. В этом новом стиле все зависело уже не от него, и даже не от клиента – как будто работой управляла некая высшая инстанция. Стали появляться «абстрактные фигуры», олицетворяющие «Войну» или «Судьбу».

Эти расстановки были названы «Движениями Духа» и положили начало духовным расстановкам ― принципиально другому методу.

Здесь фигуры уже не имели отношения к семейной системе, в конфигурациях стали появляться «странные решения», когда убийца мог с любовью смотреть на убитого, запрос клиента не всегда был важен.

С этого момента расстановки четко разделились на «классические терапевтические» и «свободные духовные». Это уже были принципиально разные вещи, которые отличались не только философией и технологией, но и требовали совершенно разной квалификации и опыта. И сейчас, прежде чем прибегать к методу расстановок, специалист должен решить, чем он занимается терапией или прикладной философией.

К этому моменту против Хеллингера уже были написаны заявления и открытые письма, а в СМИ поднялся шум вокруг его имени. Утверждалось, что он, якобы, разделяет фашистский и антисемитский образ мыслей. Поводом послужил дом, в котором временно жил Хеллингер, – он оказался бывшей рейхсконцелярией Гитлера. А также выход его новой книги «Мысли о Боге», касающейся фюрера, взгляда на него, как на человека, жившего некогда среди нас. Вот фрагмент из этого текста, который вызвал особенно сильный резонанс на Западе:

«Гитлер, некоторые считают тебя нечеловеком, как будто есть кто-то, кого можно так назвать. Я смотрю на тебя как на такого же человека, как я: у которого точно так же есть отец, мать и своя особая судьба. Делает ли это тебя больше? Или меньше? Лучше или хуже? Если ты больше, то я тоже. Если ― меньше, то я тоже. Если ты лучше или хуже, то и я тоже. Потому что я ― такой же человек, как ты. Если я уважаю тебя, я уважаю и себя. Если я питаю к тебе отвращение, то себе я тоже отвратителен».^[14]

Впрочем, Хеллингера всегда говорил о равенстве всего и всех, и работал так же: в равной степени признавая убитых и убийц, фашистов и их жертв, насильников и подвергшихся насилию. При этом, он всегда игнорировал волну возмущения, периодически поднимавшуюся то от защитников жертв насилия, то от социальных работников.

Однако когда перед одним из его выступлений был устроен молодежный антифашистский пикет со свечами, Хеллингер впервые рассказал публично о своей юности, о трудностях, которые его семья и он сам пережили по вине национал-социалистов, о том как организация гитлерюгенд подростком безуспешно пыталась завербовать его и считала «неблагонадежным». ^[15]

В это время, в 2004 году вместе со второй женой, он основал в Германии «Школу Хеллингера» (Hellinger Sciencia), чтобы работать уже исключительно с «духовными расстановками». Он полностью доверился собственной интуиции и заместителям и открыл «многоуровневые» спонтанные расстановки: без назначения заместителей и ролей, без предварительной работы с запросом – все могли двигаться свободно, пока движение не затихало само собой. Ничего не понимая, клиенты, тем не менее, откуда-то узнавали ситуации.

Причем, это были чаще уже не семейные сценарии, а собственные прошлые воплощения или даже какие-то нечеловеческие сущности. Новые расстановки все чаще стали посещать представители различных эзотерических практик.

Выйдя за привычные даже для духовных расстановок рамки, Хеллингер увлекся «мертвыми расстановками». Участники подобных сеансов описывают их как пугающее действо с неподвижной, вязкой энергетикой, проходящее вне всяких эмоций. Сам Хеллингер описывал их как более «сильные и действенные». Однако, многие ранние последователи, как бы хорошо они ни относились к Хеллингеру, к этому моменту давно отказались идти вслед за ним.

Вот как описывает в своей статье «Семейные расстановки – психотерапия или философия» поздние семинары мэтра директор ИКСР, кандидат психологических наук Михаил Бурняшев: 

«Вместо ясных и лаконичных семейных расстановок на семинарах, прошедших в Москве под общим названием «Идти вместе с духом», были продемонстрированы различные мутные групповые процессы, энергетические и шаманские техники. И это не те техники, которые есть в белом шаманизме, которые открывают единение человека с природой, со всем живым, с верхними мирами. Это были техники «черного шаманизма», которые соединяют человека с нижними мирами, с его темными силами. С некоторыми из подобных процессов мы экспериментировали еще в середине 90-х годов в Трансперсональном институте. Выяснялось, что вследствие этих процессов эмоциональное и физическое состояние участников ухудшалось, и мы быстро отказались от подобных практик, хотя внешне это выглядело эффектно и производило впечатление на участников семинара. Я сообщил об этом опыте Берту, он удивился, но стал настаивать на том, что демонстрируемые здесь техники действительно «новые» и отказался что-либо менять в ходе семинара. Как и следовало ожидать, после семинаров у многих участников ухудшилось эмоциональное и физическое состояние, а у ряда людей обострились болезни и появились симптомы. По сути, клиенты были использованы ведущими для достижения своих собственных целей, а семейные расстановки из инструмента помощи были превращены в инструмент для проведения шоу».

Просто метод

В процессе своего духовного развития Берт Хеллингер, видимо, достиг того, чего хотел, и сейчас понемногу вживается в ранее им отвергаемую роль гуру. Периодически его преследуют возмущенные психиатры. Но с психиатрией нередко возникали конфликты и у онтопсихологов, и у сайентологов. Последние, кстати, в отличие от Хеллингера, боролись с психиатрией всерьез: пикетировали Институт Сербского, психдиспансеры, предлагали упразднить психиатрию вовсе, поскольку она зомбирует людей.

Хотя для сайентологов это, скорее, обычная борьба за рынок.

Стройной концепции расстановок «от первоисточника» - ни для терапевтов, ни тем более для эзотериков нет – Хеллингер не написал ни одной теоретической статьи или монографии, его книги представляют собой или сборники конспектов с семинаров или эссе на философские темы.

Впрочем, не всегда это должно быть. Есть в психологии такие методы, которые не имеют никакой теоретической базы, но почему-то работают (как, например, «Общество анонимных алкоголиков», имеющее ряд правил, но не теоретическую базу). Подобные «необъяснимые» методы многие специалисты берут на вооружение в своей профессиональной практике. «Есть методы, которые просто работают – и все, и как бы не возмущались не приемлющие их противники – выбрасывать ценный инструмент просто глупо» - пожимают плечами многие практикующие психологи, в большинстве своем уважительно относящиеся к классическим ранним расстановкам.

Что до эзотерической изюминки - волшебства методу Берта Хеллингера это придает магическое обращение за информацией к некоему внешнему источнику («полю»). К данному источнику он шел всю свою христианско-шаманско-психологическую биографию. Но «проводников», общающихся с сущностями, сейчас в мире немало. За Хеллингером идут те, кого притягивают его непререкаемые и радикальные формулировки.

Подобное всегда соблазняет тех, кто испытывает тоску по желанию уйти от реальности или решению всех трудностей и проблем разом: нужно только найти верный метод и верного человека - и все станет хорошо. Такие ищут исцеления в каждом новом методе. Не случайно, тренинги и подобные семинары стали необходимой составляющей современной жизни - по подсчетам аналитиков портала «Семинар», ежегодно число посетителей подобных терапий в России увеличивается на 40% (хотя, по той же статистике одновременно на 25% каждый год увеличивается количество пострадавших от подобного рода занятий).

Основываясь на утверждении Эверетта Шострома о том, что «человек никогда не доверяет себе полностью, и сознательно или подсознательно верит, что его спасение в других», можно с уверенностью утверждать о беспроигрышности данного способа привлечения новичков.

Что касается потенциала семейных терапевтических расстановок как психотерапевтического инструмента, по мнению опытного профессионального расстановщика Елены Веселаго, он очень велик, но еще до конца не исследован и не реализован. Вокруг метода сейчас масса мифов. Но системная семейная расстановка – не панацея для решения всех проблем, это рискованный метод, поскольку он как минимум еще малоисследован, и даже специалисты с многолетней практикой встречают случаи, с которыми не знают, как правильно обращаться.

Рекламы различных обучающих программ обещают сделать из выпускников лицензированных специалистов, соответствующих мировым стандартам. Между тем, в мире до сих пор не разработаны критерии, которым должен соответствовать «правильный расстановщик». Единственный известный документ по этому поводу ― правила немецкой ассоциации системных расстановок DGfA21, которые формально относятся только к членам немецкой ассоциации и не выполняются даже немецкими расстановщиками.

Кроме того, у каждого из институтов и «частных учителей» свой «реестр сертифицированных расстановщиков» и собственная конкуренция, где есть квалифицированные и неквалифицированные специалисты. 

Если в России даже в среде отечественных практикующих психологов, вышедших из шинели советской психиатрии, до сих пор еще много неразберихи и постоянно обсуждается вопрос профессиональной ответственности, что можно сказать о распространении в нашей стране такого молодого метода. Только то, что в любой практике есть ошибки и крайности. Любой новый метод, рамки которого еще не обозначены и который сначала достигает частично сенсационных результатов, пробуждает и великие ожидания.