От редакции. Terra America продолжает серию материалов, посвященных столь обсуждаемому в настоящий момент в России явлению, как «креативный класс». Майкл Линд и Саския Сассен уже высказались на нашем портале весьма скептически относительно концепции «креативного класса» и описываемого этим понятием явления.
Знаменитый британский социолог, работающий преимущественно в США, профессор Университета штата Калифорния, Лос-Анджелес (UCLA) Майкл Манн отнесся к этой теории с меньшим скепсисом. «Креативный класс», по его мнению, и в самом деле становится главным классом современного Запада, и он действительно меняет социальную и политическую ситуацию. Однако этот класс безнадежно расколот – тех, кто занят в бизнесе и тех, кто остается в Академии, разделяют серьезные политические разногласия, и, самое главное, рост численности «креативного класса» не сопровождается пропорциональным увеличением рабочих мест в соответствующих секторах экономики. Это противоречие может стать источником острых общественных проблем в самом ближайшем будущем.
* * *
– Уважаемый профессор Манн, что Вы думаете о выражении «креативный класс»? Насколько оно соответствует тому содержанию, которое в него вкладывают его авторы? Кого оно обозначает?
– Лично я бы не стал использовать это выражение. В моем понимании то, что обычно называют креативным классом, является очень разнородной группой людей.
Появление этого класса вызвано смещением капиталистического «центра тяжести» из производящей промышленности в сектор услуг, но внутри этого класса нет никакой солидарности, а у людей, входящих в него, нет ощущения классовой принадлежности.
Есть, например, финансовый сектор. В него входят наиболее богатые люди нашего мира, которые, по крайней мере в США, придерживаются весьма консервативных взглядов.
В то время как социальные работники, учителя, чиновники, также входящие в креативный класс, могут придерживаться крайне либеральных взглядов. Эти люди, я бы назвал их «травоядными», в США почти всегда являются демократами, в то время как банкиры и финансисты – я бы их назвал «плотоядными» – почти всегда являются республиканцами. Это привело к расколу внутри среднего класса, а не к образованию нового креативного класса.
Политически это очень разнородная группа.
Кроме того, внутри этого класса происходит масса процессов, один из которых связан с массовым выходом женщин на работу. Так, сейчас мы наблюдаем гораздо больший уровень неравенства среди женщин, то есть между женщинами и женщинами, чем между мужчинами и женщинами. Это сильно влияет на общие показатели, то есть за последние годы мы видим, как общий уровень неравенства растет. Сегодня очень мало пар, где один человек был бы хорошо образован, а другой нет. Хорошо образованные люди женятся друг на друге, и плохо образованные – также друг на друге.
Эксперты, которые ввели в оборот это выражение, «креативный класс», пытаются описать то новое общество, которое складывается в западных странах.
– Что же характеризует это новое общество?
– Многочисленные линии разлома, которые проходят по нему, а также тенденцию к росту неравенства внутри. Новый «креативный» сектор не создает достаточного количества рабочих мест.
Уверен, вы знакомы с теорией Шумпетера о «креативной деструкции» («созидательном разрушении»), которое является неизбежным следствием постоянной гонки за выгодой. Он предполагал, что за неизбежным разрушением старой системы последует появление новой, более совершенной системы. Это, действительно, пару раз сработало в течение XX века. Но резкий рост информационных и коммуникационных технологий и последующие за ним изменения не вписались в эту теорию. Биотехнологии, коммуникации, финансы и прочие новые секторы экономики не создают достаточного количества рабочих мест.
– В чем же проблема?
– Проблема в том, что эти сектора используют очень мало рабочей силы. Да, человек задействован, но ему во всем помогают машины. Это привело к появлению структурной безработицы и формированию двуклассового общества. Некоторые говорят, что пропорции между этими двумя классами примерно две трети против одной трети, но я считаю, что это пессимистичные оценки и что на самом деле речь идет о восьмидесяти и двадцати процентах. Восемьдесят процентов получили образование, у них есть работа, все идет хорошо, в то время как у двадцати процентов нет необходимых знаний, они не могут вскочить на подножку поезда и превращаются в низшие слои общества. Это новая тенденция, которая особенно явно проявила себя после глобального кризиса.
– В связи с этим вопрос: насколько устойчива эта система? Могут ли люди, входящие в верхний класс, в том числе, креативный класс, спать спокойно, не волнуясь за свое будущее? Если неравенство растет, если рабочих мест не хватает, может быть, эта система скоро переродится во что-то иное?
– Эта система вполне устойчива. Принято называть промежуток времени с 1945 по 1970 года золотым периодом капитализма и либеральной демократии. Ситуация может ухудшиться и оставаться стабильной.
Что делать с низшими двадцатью процентами? Им можно давать социальные пособия, а поскольку уровень преступности будет расти, то нужно инвестировать в полицию – вот так это и работает. Происходит серьезное изменение рабочего класса на Западе – рабочих мало, они уже не способны на коллективные действия, как в прошлом. Сегодня уже нет стабильной карьеры, когда ты входил в большую организацию на низкой должности и, проработав там всю жизнь, мог спокойно дойти до верха. Сейчас такую карьеру можно сделать только в государственном секторе, но и там все не так сладко, как было когда-то, из-за многочисленных реформ и сокращений.
Сегодня гораздо большее, по сравнению с прошлым, количество людей занято в секторах, так или иначе связанных с медиа. Именно поэтому, я думаю, и появился этот термин «креативный класс». Сегодня все эти люди находятся на связи друг с другом через блоги, чаты, Фейсбук, и это значит, что участие граждан в жизни общества резко возросло. Границы между досугом и работой больше нет.
– Существует ли возможность для образованного городского населения стран БРИК, в первую очередь России, интегрироваться в этот рынок постиндустриальных услуг, оставаясь, при этом, в своих странах?
– Безусловно, наблюдается перетекание рабочей силы из Запада в остальные страны, основанное на дешевой стоимости труда. Во многих случаях эта рабочая сила не только более дешевая, но и прекрасно образованная, и здесь я имею в виду страны БРИК. В том, что касается интеграции в рынок постиндустриальных услуг, то здесь все зависит от того, смогут ли эти страны сделать рывок на следующий, более высокий уровень. Например, Латинская Америка достигла уровня «страны среднего класса» в начале XX века, но потом весь континент социально стагнировал десятилетиями, в то время как скандинавские страны, считавшиеся отставшими в прошлом веке, быстро развивались.
– Заменил ли, по сути, «креативный класс» такие понятия как «интеллектуальный класс», «интеллектуалы»? В чем смысловая суть подобного рода замены, через какие политические и социальные процессы можно было бы его описать, если Вы согласны с таким тезисом?
– Есть страны, где интеллигенция всегда имела свое четкое и важное место – это Россия и Франция, но вот в англо-саксонских странах такой стратификации не было никогда. Так что в этих странах нет никаких изменений, нет перехода интеллектуалов из отдельной группы в более широкое пространство постиндустриальных возможностей. Кроме того, я не считаю, что такой переход происходит и в других странах просто, потому что настоящих интеллектуалов всегда можно было по пальцам пересчитать – какой уж тут массовый переход. Вместе с тем, нельзя не отметить, что существенные изменения происходят в одной из сред обитания интеллектуалов – в Академии.
Усилившееся финансовое давление привело к тому, что преподаватели сегодня должны постоянно сдавать отчеты. В Англии каждый факультет должен отчитываться за обще-факультетский прогресс и за прогресс каждого преподавателя в отдельности. Качество преподавания и качество научных исследований пытаются измерять и т.д. Это попытка ввести бизнес-правила в сектор, к которому эти правила плохо подходят.
– Так, все-таки, концепция «креативного класса» – это идеология, социология или пропаганда?
– Не стоит относиться к креативному классу, даже если я не очень комфортно себя чувствую, используя этот термин, как к новому поколению технократов, которыми можно управлять и которые не имеют собственного мнения. Не стоит думать, что новое общество будет занято в рамках своих узких специализаций, и оно не будет ставить под сомнение существующую систему. Это было хорошо видно на примере многочисленных протестных движений в последний год. Хотя среди их участников есть и технократы.
В рамках авторитарных режимов власть обычно старается покупать лояльность технократов через премии и подарки, это традиционный способ решить проблему. Но вряд ли новым обществом можно управлять по-старому.
Беседовала Юлия Нетесова