Terra America

От Бориса Межуева. Новый семинар университетской группы Terra America в рамках программы «Америка: возвращение идеального» мы решили посвятить теме прогресса и прогрессизма в мировой философии и американской политике. Можно предположить, что эта тема звучит в современной политике и современной философии не совсем одинаково.

В философии тема прогресса подвергалась разрушительному сомнению на протяжении всего XX века, начиная с циклической концепции истории Шпенглера и кончая постмодернистской деконструкцией идеи прогресса как продукта идеологической экспансии западного капитализма. В американской политике, культуре и экономике прогресс до сих пор занимает царственное положение: ориентация на будущее является важным фактором функционирования финансового капитализма, прогрессизм остается влиятельным политическим движением в Америке, и даже неоконсервативные представления о новом американском веке слабо отделимы о веры в то, что США по каким-то основаниям стоят впереди всей планеты.

Непонятно, кто победит в этом важном споре – постмодернистский скепсис Европы или, как пишет Александр Павлов в публикуемой ниже статье, свойственная Америке «наивная вера в прогресс». Любопытно, что эта «наивная вера» отличает в том числе и, может быть, в первую очередь тех мыслителей в США, которые называют сами себя «консерваторами». Таким вот странным «консервативным прогрессистом» был автор книги «Прогресс: история идеи» 1980 года Роберт Нисбет.

Нисбет считал, что вера в прогресс является важнейшим идеальным основанием западной цивилизации, которая берет исток в ее античных и особенно иудео-христианских корнях. Именно отход интеллектуальных сред от религиозной традиции и привел Запад к сомнению в том, насколько идеологема прогресса соответствует действительности. Выходит, что религия и традиция более прогрессивны, чем скепсис и неверие.

Основываясь на гипотезе Роберта Нисбета, мы и решили предложить участникам семинара поразмышлять, в частности, над следующими вопросами:

1. Американский философ Роберт Нисбет в своей книге «Прогресс: история идеи» писал, что «одним из главных признаков XX века будет не вера, но, наоборот, отказ от веры в идею прогресса»? Что бы Вы сказали в этом отношении о веке XXI – могут ли победить в начале наступающего века дух развития и вера в лучшее будущее, или верх окончательно возьмут отмеченные Нисбетом «неверие, сомнение, разочарование и отчаяние»?
2. Роберт Нисбет отмечал в своей работе 1980 года, что убежденность в реальности прогресса гораздо в большей степени характеризует Советский Союз, чем современный Запад. На Ваш взгляд, где сегодня больше верят в прогресс – в России, в США, в Европе, в Латинской Америке или в Юго-Восточной Азии?
3. Постмодернистская, а еще ранее критическая философия, бросила вызов «прогрессу» с левых позиций. Разрушительной или позитивной оказалась левая деконструкция идеи «прогресса»? Была ли она в полной мере обоснованной, и не несет ли она некоторую долю ответственности за то чувство исторического отчаяния, которое превалирует сегодня в интеллектуальных средах?
4. Существует представление, что идея прогресса является элементом идеальной структуры («ультраструктуры») капитализма, поскольку, как пишет американский историк Гэри Норт в предисловии к книге Нисбета, «Капитал – это результат бережливости, а бережливость – это результат ориентации на будущее». Согласны ли Вы с такой констатацией? Какие еще системы современного мира определены сохраняющейся идеей «прогресса» в современном обществе?

19 ноября 2012 года ушел из жизни выдающийся отечественный писатель и, можно сказать, социальный мыслитель-футуролог Борис Стругацкий. Мы решили посвятить наш последний в 2012 году семинар его памяти. Поэтому к перечню наших вопросов мы добавили еще один, касающийся роли и места феномена братьев Стругацких в отечественной мысли XX столетия.

Братья Стругацкие оказали огромное влияние на восприятие темы прогресса в позднем советском и постсоветском обществе. На Ваш взгляд, они в большей степени способствовали укреплению или развенчанию этой идеи? Каким Вы видите вклад этих писателей в интеллектуальную историю России? Могли бы Вы назвать их неакадемическими социальными философами?

Мы очень надеемся на плодотворное обсуждение нашей темы как на портале Terra America, так и на предстоящем семинаре, который, как мы надеемся, состоится 20 декабря, как раз накануне объявленного еще древними майя и широко разрекламированного американским кинематографом Конца Света. Согласитесь, есть что-то забавное и специфически терра-американское в том, чтобы думать о судьбе прогресса накануне даты Конца Света? Надеюсь, что у нас получится.

* * *

Очередной семинар университетского проекта «Терра-Америка» будет посвящен значению и роли идеи прогресса в современном мире в целом и в США в частности.

Конечно, ни для кого не является секретом, что прогресс прежде всего является важным пунктом программы левых и либеральных политических сил, именно они всегда рвутся возвестить о лучшем будущем, отчаянный рывок к которому мы должны сделать.

Консерваторы же обычно скорее ориентируются на то, чтобы либо сохранить, либо вернуть любимую старину, а если они и предполагают какие-либо изменения, то самые осторожные и настолько незаметные, что прогрессом их уж точно назвать нельзя. В вопросах, предлагающихся к обсуждению редакцией, Борис Межуев для начала предлагает обсудить несколько идей американского социолога Роберта Нисбета (1913-1996 годы). (Борис Межуев неосторожно называет Роберта Нисбета «философом», что, конечно, не так, если только не считать «философами» всех авторов, которые пишут на темы общества). Однако, предлагая обсудить идеи Нисбета, Борис не обратил внимания на главное: Нисбет вступается за прогресс, будучи правым автором, что совершенно нехарактерно для консерваторов.

Вот почему, прежде чем вести речь о «прогрессе», по версии Роберта Нисбета, нужно сказать кое-что о самом Нисбете.

Именно Роберту Нисбету новый американский консерватизм обязан тем, что его ценности стали уважаться академическими учеными. Ведь, нарушив принцип ценностной нейтральности Макса Вебера, Нисбет и в науке, и в преподавательской деятельности, так или иначе, отстаивал ценности политического консерватизма. Разумеется, это во многом препятствовало успешной академической карьере американского социолога. Не секрет, что большинство преподавательского состава высших учебных заведений Америки в том или ином виде придерживаются левых или либеральных взглядов.

Но Нисбета это не останавливало. И как это могло его остановить, если он был урожденным правым.

До того как стать «новым консерватором», Роберт Нисбет проповедовал «южный консерватизм». Едва ли стоит этому удивляться, поскольку родился Нисбет, а также прожил некоторое время именно на территории южных штатов. Впоследствии, он так напишет об эволюции своих политических убеждений: «Моя дорога в политический консерватизм началась с серьезной дозы южного консерватизма (Курсив мой. – А.П.)». Вероятно, этим врожденным консерватизмом и объясняется академический интерес американского социолога к консервативной мысли.

Так, свою докторскую диссертацию Нисбет посвятил исследованию «реакционного просвещения», а именно социально-политическому измерению идей французских консерваторов де Бональда, де Местра, Ламменэ и Шатобриана, а первоначальную известность ему принесли исследования творчества таких консервативных философов, как Эдмунд Бёрк и с оговорками Алексис де Токвиль.

Необходимо отметить, что своими академическими штудиями Нисбет предвосхитил интерес к этим фигурам со стороны «новых правых», который наиболее активно проявился в конце 1940-х – начале 1950-х годов.

Казалось бы, у Роберта Нисбета были все основания для того, чтобы стать ведущим консервативным социологом Соединенных Штатов, лицом академической «новой правой». Однако этого не произошло. Несмотря на то, что он действительно стоял у истоков консервативного ренессанса, начавшегося в 1950-е и продолжившегося в 1960-е годы, а в течение 1970-х и даже в 1980-х годов он задавал стиль американского консерватизма, Нисбет оставался довольно скромным администратором и еще более скромным исследователем, который не стремился превратиться в публичного интеллектуала. В течение длительного периода своей активной академической деятельности он пребывал в тени, пока вдруг его имя не засияло звездой американского консерватизма в 1990-е годы.

Эту эпоху американский исследователь Бред Лоуилл Стоун, описывает как «триумф нисбетизма». Причина столь высокой востребованности идей Нисбета в этот период состоит в их открытии солидными социальными учеными, которых ныне принято именовать коммунитаристами.

К сочинениям, которые стали истинным кладезем ценных идей для современной социальной науки, следует отнести «Социологическую традицию» (1966 год), «Традицию и восстание» (1968 год), «Социальные изменения и историю» (1969 год), «Социальный союз» (1970 год) и, наконец, «Деградацию академической догмы. Университет в США с 1945 по 1970 годы» (1971 год). Впрочем, не менее востребованными оказались и книги Роберта Нисбета, посвященные творчеству оригинальных социальных мыслителей: «Социальные философы» (1973 год), «Социология Эмиля Дюркгейма» (1974 год), «Консерватизм: мечта и реальность» (1986 год), «Создание современного общества» (1986 год), «Сталин и Рузвельт» (1988 год) и «Современная эпоха: прогресс и анархия в нынешней Америки» (1988 год).

После того, как многие американцы разочаровались в либерализме в 1960-70-е годы, единственной альтернативой ему стала идеология консерватизма, которая благодаря появлению движения «неоконсерваторов» стала набирать популярность. Последний момент – растущая популярность неоконов – в особенности примечателен, поскольку сам Нисбет, хотя и исповедовал консервативные настроения, неоконсеватором никогда не был, что не мешало ему легко уживаться с такими титанами неоконсерватизма, как Ирвинг Кристол или Норман Подгорец, а также всегда оказывать этому интеллектуальному течению существенную поддержку.

Так, в тот момент, когда в общественном мнении США движение от классического либерализма к неоконсерватизму только-только наметилось – в 1965-1966 годах – Нисбет стал штатным социологом видного интеллектуального журнала Commentary, который радикально сменил редакционную либеральную политику на неоконсервативную. Именно при непосредственном участии Нисбета Commentary превратился и долгое время оставался одним из самых значительных правых интеллектуальных журналов в США.

По влиянию и известности его можно сравнить лишь с одним из самых авторитетных изданий новой правой National Review Уильяма Бакли. Однако, несмотря на то, что оба печатных органа были ориентированы на консервативную аудиторию, между ними существовало одно отличие: Commentary делал ставку на неоконсерватизм, в то время как National Review проповедовал консерватизм традиционный.

При этом не стоит забывать, что традиционные консерваторы, к которым причислял себя сам Нисбет, ненавидели неоконов. Симпатия к Израилю, агрессивная внешнеполитическая программа неоконов, их антикоммунистический настрой и перманентное стремление вмешиваться по любому поводу в международные дела, – все это претило изоляционистским настроениям американских консерваторов типа Роберта Нисбета. Тем не менее, отойдя от сотрудничества с Commentary, Нисбет писал для The Public Interest – журнала, долгое время выступавшего рупором неоконов. А свою карьеру он закончил в качестве сотрудника The American Enterprise Institute (www.aei.org), одного из основных «мозговых трестов» неоконсерваторов.

В благодарность за сотрудничество и неоконы оказывали Нисбету существенную поддержку. Именно благодаря им в 1966 году издательство Basic Books опубликовало работу Нисбета «Социологическая традиция», в 1968 году издательство Random House издало сборник эссе Нисбета, а в 1969 – книгу «Социальные изменения и история». Наконец, в 1980 году в Basic Books вышла еще одна работа Нисбета «Прогресс: история идеи».

Примечательно, что редактировала книгу Мидж Дектер – жена Нормана Подгореца, который в течение длительного времени занимал пост редактора Commentary. Что же мог сказать правый мыслитель о прогрессе при поддержке неоконов в ту пору?

Начать следует с того, что книга эта – единственная монография Нисбета, которая была издана на русском языке. (См.: Нисбет Р. Прогресс: история идея. М.: ИРИСЭН, 2007.). К сожалению, это не лучший его текст. Дело в том, данная работа значительно уступает другим сочинениям американского социолога, так как представляет собой всего лишь последовательное изложение взглядов различных мыслителей и философов на прогресс. Причем изложение это не всегда удачное. Часто Нисбет обсуждает взгляды мыслителей лишь вскользь, еще чаще опирается на второисточники.

Кроме того, он писал эту книгу в почтенном возрасте и к 1980 году уже прекратил использовать сноски. (Ссылок с номерами страниц на обильные цитаты, приводимые Нисбетом, вы не найдете). На это был вынужден указать и коллега Нисбета Гэри Норт, написавший предисловие к русскому изданию «Прогрееса». Тот же Норт отмечает и то, что Нисбет иногда пользуется сомнительными второисточниками, чтобы доказать свои тезисы.

Главная слабость книги, однако, заключена в ее концептуальности. Концепция же Нисбета такова. Те немногие места, где Нисбет пытается высказать собственные суждения, сконцентрированы в «Эпилоге». Как и многие правые, он был умеренным пессимистом. Напомним, что писал книгу Нисбет в 1980 году, когда Рейган только пришел к власти, и никто не думал о том, насколько влиятельным окажется «моральное большинство».

Нисбет считал, что идея прогресса не может пережить утрату своих предпосылок, а ее предпосылки таковы: вера в ценность прошлого, убежденность в величии западной цивилизации, высокая ценность, приписываемая экономическому развитию, вера в разум, признание ни с чем не сравнимой ценности жизни на этой земле. Примечательно, что все эти предпосылки представляют собой почти сущность программы американского консерватизма. Так что правые убеждения Нисбета прекрасно состыковывались с его наивной верой в прогресс. «Почти» потому, что в этом перечне нет религии. Почему же? Ей Нисбет отводил совершенно особое место. Он считал, что если умрет иудео-христианская культура, во главе угла которой стоит понятие священного, то и у идеи прогресса нет шансов на выживание.

Нисбет настаивает, что не только очень многие мыслители на протяжении всей иудео-христианской истории были «прогрессистами», но и сама вера в прогресс теснейшим образом связана с религией – с желанием достичь лучшего будущего. ХХ век фактически, по мнению Нисбета, отказался от религии. Сначала философы вытеснили теологов, а потом пропали и философы. Каков тот интеллектуальный класс, который станет ведущей современной силой, не известно.

Во всяком случае, людей, равных Бертрану Расселу, в 1980 году Нисбет не видел. В конце концов, социолог приходит к мысли, что этого класса нет вообще. Нисбет считает, что есть только две великие силы, способные влиять на окружающий нас мир – религия и политика. Они одинаково сильны, но вместе с тем противостоят друг другу. Там, где берет верх политика, религия отступает. С точки зрения Нисбета, хотя политика и берет верх повсеместно, он выражает робкую надежду, что новые религиозные движения являются провозвестниками возвращения религии – а значит и прогресса, – но нет никаких гарантий того, что религиозный ренессанс наступит.

Ему оставалось лишь надеяться.

И все же у Нисбета есть еще один аргумент – который кажется слабым с позиций 1980 года, но сильнейшим с точки зрения сегодняшнего дня. Он считает, что кроме самых жутких антиутопий ХХ века таких, как «1984» и «О дивный новый мир» в наше время есть и нечто, что может им противостоять. Нисбет ссылается на фильм «Звездные войны» (1977 год) как на новый вид утопии. Это действительно поразительно потому, что многие люди с выхода картины стали ярыми фанатами будущей франшизы, что говорит о том, что «Звездные войны» на самом деле обладали тем утопическим потенциалом, который необходим людям и о котором говорит социолог.

Кроме того, в будущем появилось даже новое религиозное движение, взявшее за основу мифологию «Звездных войн». Это опять-таки подчеркивает если не правоту, то некоторую проницательность Роберта Нисбета. Поразительно и то, что первый фильм «Звездных войн» (четвертый эпизод) в будущем получил подзаголовок «Новая надежда».

У Нисбета была только она.

Сегодня мы с определенностью можем сказать, что постоянные разговоры о «постсекулярном» оправдали не только надежды Роберта Нисбета, но и его историческую прозорливость.