Так получилось, что менее, чем за полгода в мир иной ушли сразу три весьма заметных фигуры, определявших не только политику государства Израиль, но также (что в нашем случае, наверное, важнее) действия еврейских общин и еврейского лобби в большинстве стран мира.
В начале октября скончался духовный лидер израильской партии ШАС раввин Овадия Йосеф, в декабре – экс-президент Всемирного еврейского конгресса Эдгар Бронфман, а в минувшую субботу завершил свою восьмилетнюю борьбу за жизнь бывший израильский премьер Ариэль Шарон.
Они вовсе не были единомышленниками. Скорее наоборот. Бронфман, будучи главой ключевой еврейской организации мира, критиковал Шарона за его жесткую позицию по отношению к палестинцам и поддержал этого израильского «ястреба» лишь после того, как в 2004 году тот сделал крутой политический вираж и санкционировал снос еврейских поселений в секторе Газа и на Западном берегу реки Иордан. За это участник всех войн, которые вел Израиль, был в буквальном смысле проклят радикалами. В июле 2005 года группа религиозных деятелей совершила в отношении него каббалистический обряд «Пульса де-нура» (в переводе с арамейского «удар огненным кнутом»), а роковой инсульт случился с Шароном ровно 180 дней спустя. И в тот день, 4 января 2006-го премьер получил по электронной почте письмо с предупреждением о наступлении часа Быка.
Раввина Овадии Йосефа не было среди тех двадцати человек, которые пытались навлечь на Шарона (согласно Талмуду) «болезненное наказание на уровне нефизического, сущностного мира». Однако еще в марте 2005-го духовный лидер партии ШАС назвал премьер-министра «жестоким злодеем» и пожелал, чтобы Пресвятой «нанес ему смертельный удар, от которого он бы уже не встал, за его жестокость по отношению к народу Израиля». А ведь в 2001-м Шарон стал премьером именно благодаря поддержке ШАС, выражающей интересы израильтян-сефардов, выходцев из восточных стран, гораздо более многочисленных и сплоченных, нежели приехавшие из Европы ашкеназы.
Не исключено, что в начале 2000-х Шарон сделал ставку на Восток в попытке противостоять давлению со стороны явно недолюбливавшего его Запада. Ведь, в лучшем случае, с прохладцей к нему относились не только такие лоббисты «мирного процесса», как Бронфман. У американских «ястребов»-неоконов и придерживающихся не менее радикальных позиций по «палестинскому вопросу» влиятельных еврейских магнатов Шелдона Адельсона и Рональда Лаудера тоже был совсем другой фаворит – Биньямин Нетаньяху, наступающий Шарону «на пятки» в созданной при самом непосредственном участии последнего партии «Ликуд».
Такая расстановка сил оставляла бывшему боевому генералу очень мало возможностей для маневра. ШАС и «русская улица» были едва ли не единственными его союзниками, хотя весьма ненадежными и находящимися в жесткой конфронтации друг с другом.
Относительно недавно прибывшие в Израиль уроженцы бывшего СССР, как представители в минимальной степени религиозной волны репатриации, значительно осложняли для ШАС борьбу за увеличение пособий и льгот своему электорату. Усугубляло ситуацию и стремление «русских» капиталов использовать Израиль и, соответственно, зарубежные (главным образом, конечно, заокеанские) связи еврейского государства для легализации и защиты. Это, с одной стороны, повышало, скажем так, «волатильность» новых сателлитов. А с другой, – серьезно возрастали коррупционные риски, свидетельством чему стало несколько громких скандалов вокруг Шарона и его сыновей, в которых фигурировали бизнесмены, в той или иной степени связанные с Россией. Можно списать соответствующие обвинения или подозрения на происки политических конкурентов или обиженных партнеров по коалиции, можно сказать, что дыма без огня не бывает, но как бы там ни было, через пару лет после триумфальных для Шарона выборов межпартийный альянс, позволявший ему выдерживать давление Запада, перестал существовать. Зато само это давление в свете войны в Ираке заметно усилилось.
Геополитические и геоэкономические последствия падения режима Саддама Хусейна вынуждали Джорджа Буша-младшего намного внимательнее, чем раньше, относиться к пожеланиям Саудовской Аравии, чей идеологический, политический и финансовый вес увеличивался с каждым новым ценовым рекордом барреля. Несложно догадаться, что Эр-Рияд был крайне заинтересован в скорейшем решении «палестинского вопроса», причем в таком, которое исключало бы спешную иммиграцию единоверцев из Сектора Газа, Иудеи и Самарии. И то, что Вашингтон постарался максимально учесть эти интересы, подтверждается итогами состоявшегося в июне 2003-го в Иордании американо-палестинско-израильским саммита с участием Джорджа Буша, Ариэля Шарона и тогдашнего премьера Палестинской национальной администрации (ПНА) Махмуда Аббаса. Стороны согласились начать мирный процесс в соответствии с поэтапным планом урегулирования («дорожной картой»), разработанной четверкой международных посредников – США, Россией, ЕС и ООН. В соответствии с планом через 3 года на Ближнем Востоке должно было появиться независимое палестинское государство. А уже в декабре 2003-го Шарон заявил, что если «дорожная карта» провалится и палестинцы не начнут выполнять свои обязательства, Израиль инициирует одностороннее размежевание, при котором «часть [еврейских] поселений будет перемещена». Что и было сделано спустя год после иорданского саммита – израильский кабинет министров одобрил вывод всех еврейских поселений и подразделений Армии обороны Израиля из сектора Газа, а также части поселений из Самарии.
Шарон утверждал:
«Односторонние шаги, которые Израиль предпримет в рамках программы размежевания, усилят безопасность жителей Израиля и помогут ЦАХАЛу и силам безопасности в исполнении труднейших задач, стоящих перед ними».
И вполне возможно, это непростое решение действительно пошло бы на пользу еврейскому государству, а на голову премьера не бы посыпались проклятия, но все карты спутала смерть главного и давнего недруга Шарона, лидера Организации освобождения Палестины и первого председателя ПНА Ясира Арафата. Кстати, именно по этой причине предположения о причастности израильских спецслужб и чуть ли не самого премьера к устранению Арафата, представляются, мягко говоря, нелогичными.
В свете «одностороннего размежевания» Иерусалиму меньше всего нужна была политическая нестабильность в ПНА и приход к власти уже не сдерживаемых никакими авторитетами радикалов из «Хамас». А именно это и произошло. 25 января 2006 года «хамасовцы» победили на первых на территории сектора Газа выборах в Палестинский законодательный совет. К тому моменту Ариэль Шарон уже три недели находился в коме. Но еще будучи в здравом уме и твердой памяти, он не мог не видеть, к чему все идет. И кто знает, не стали ли новостные ленты тем «ударом огненным кнутом», который призывали на голову премьера религиозные «ультра»?
Можно было бы сказать, что судьба Шарона – урок для харизматиков, которые настолько уверены в своей популярности среди сограждан, что не считают нужным выстраивать отношения с западными элитами. Однако даже имеющий таких мощных спонсоров, как Адельсон и Лаудер, нынешний израильский премьер Нетаньяху рискует оказаться в ситуации, аналогичной шароновской и стать парией для Запада, поскольку в американском истеблишменте позиции сторонников «распечатывания» Ирана сейчас выглядят предпочтительнее, нежели тех, кто настаивает на дальнейшем «закручивании гаек» в отношении исламской республики. Just business. Nothing personal.
Открытие иранского рынка сбыта и неизбежное, в связи с появлением нового крупного игрока, падение цен на энергоносители, похоже, рассматривается, как едва ли не единственное и электорально-безболезненное (в отличие от большой войны) средство оживления американской (а следовательно, и мировой) экономики, способное составить реальную альтернативу банальной накачке ее деньгами с помощью программы «количественного смягчения».
Увы, современный Израиль едва ли в состоянии предложить иное решение имеющейся глобальной проблемы, если только не осуществит новый модернизационный проект, сочетающий верность традиционным ценностям с возможностью их капитализации в политике и экономике. Похоже на фантастику или на чудо? Но в истории еврейского государства (и древней, и современной) чудес было немало. Символично, что три человека, ставших за последние полгода частью этой истории, как раз олицетворяли три основные ипостаси того Израиля (и отнюдь не только страны), который требует очередного обновления: религиозный деятель, бизнесмен и политик-сионист. Возможно, их уход – лишнее подтверждение тому, что создателям «нового Израиля» на все эти три вида деятельности стоит взглянуть по-иному.