Истинная история куда более скромна, а потому основные ее вехи могут быть долгое время сокрыты, – считает Борхес. Множество дат и имен остается в тени, и тень эта (несмотря на избыток доступной информации) со временем лишь сгущается, переходя в могильный мрак забвения. Иногда это похоже на то, как гаснет свет в кинозале.
Существовал определенный тип зарубежного актера, чье появление на экране неминуемо пробуждало ассоциацию с его советским «двойником». Тут же возникал вопрос «а как бы эту роль сыграл такой-то?» Находились смельчаки, утверждавшие, будто опознали в импортном фильме наших артистов (они даже называли имена), спорили, грозились привести свидетелей. В этом состоянии они напоминали очевидцев НЛО.
Разумеется, это не было блажью скучающего обывателя. Сновиденческая атмосфера фильмов о перебежчиках, двойных агентах и шпионаже («Человек без паспорта», «Вид на жительство», «Рокировка в длинную сторону») усугубляла сладостную неразбериху и обезоруживала экспертов-обличителей.
Мелькала крамольная мысль: А что, если действительно там, на время улизнув из Союза, снимается наш актер (как Василий Лановой в шпионской истории «50 на 50»)? Именно таков последний фильм Монтгомери Клифта – «Перебежчик» или «Шпион» (название – как запись в трудовой книжке).
В отличие от близкого ему по духу Лоуренса Харви (которого нам показали дважды – в мелодраме «Путь наверх» и триллере «Бегущий человек»), для большей части здешних киноманов Монтгомери Клифт и при жизни, и после смерти оставался «лицом с фотографии».
Лицо было серьезно обезображено, когда, возвращаясь с вечеринки, актер врезался в телефонную будку. «Выбитый зуб вонзился в язык», сказано в отчете полицейского врача… Жизнь молодого человека, знавшего цену красоте и совершенству, дала трещину. Он стал закусывать алкоголь таблетками, и запивать таблетки алкоголем.
«Актеры пьют все»: суровый трюизм «Вероники Фосс» Фасбиндера касается и гениев и посредственностей, не щадя ни тех, ни других. Среди советских звезд периода «оттепели» у Монтгомери Клифта нашлось бы немало блистательных родственных душ. В первую очередь это, наверное, Василий Шукшин.
Антиподы-близнецы под знаком вопроса: Может ли претендовать на глубину человек, чьи проблемы написаны на лице? Нравственно ли принимать утешение от человека с измученной душой? Каждый из них отстоял жуткое понятие «депрессивное обаяние», ускорив свой уход, возможно (как принято в таких случаях добавлять) сознательно.
Музыку к «Перебежчику» сочинил Серж Генсбур. Автор сардонического монолога Intoxicated Man: «Вижу летучих мышей на потолке…» и т.д.
Возможно, в ту последнюю июльскую ночь Монтгомери Клифт тоже их видел. Ведь он был раздет, но в очках. «Он был плох. Было видно, что дни его сочтены», – будет вспоминать Генсбур, незадолго до собственной смерти. – За ним ухаживал его секретарь-любовник».
Тем июльским вечером секретарь-любовник напомнит, что по ТВ должны показывать «Неприкаянных», последний фильм Мерилин Монро, где Монтгомери Клифт сыграл одну из лучших (на наш взгляд) ролей. «Посмотрим?» – «Ни в коем случае», – ответил Клифт. Он досматривал собственную жизнь, которую поздней назовут «самый пролонгированный суицид в Голливуде».
Телефонный разговор с матерью (в «Неприякаянных») – одна из самых зловещих недомолвок в развращенном натурализмом кинематографе. Недаром Джон Хьюстон доверил Клифту образ великого толкователя в фильме-биографии «Фрейд».
***
Насколько совершенен может быть человек с неустойчивой психикой, насколько совместимы перфекционизм и тяга к саморазрушению? Фрэнк Синатра считал Монтгомери Клифта «тотальным перфекционистом».
Они познакомились на съемках великой картины «Отсюда в вечность», с которой началось возвращение к жизни самого Синатры. По жестокому замыслу писателя-фронтовика Джеймса Джонса их персонажи погибают, что называется, «не докурив последней папиросы», не успев совершить достойный экранизации подвиг.
Подобно царям-смертникам эпохи язычества, герой-жертва Монтгомери Клифта догадывается об уготованной ему участи. Рядовой Роберт Пруитт выражает свои чувства, играя на трубе как бы собственный реквием. Актер освоил этот инструмент, И, хотя за кадром играет трубач-профессионал, дотошный актер овладел этим инструментом… Десять лет спустя сходный прием будет повторен в довольно безрадостном кинопамфлете «Лисы Аляски» (ГДР, 1964): американский летчик, повредившись умом (он и его товарищи съели члена экипажа), напиваясь, играет на трубе, чтобы не выболтать страшную тайну.
«Если ты играешь Ромео, а Джульетту играет свинья, тебе надо выяснить за что можно полюбить свинью».
Отвергнув главные роли в «Бульваре Сансет» Билли Уайлдера и «Веревке» Хичкока, Клифт все-таки согласился изобразить священника в картине последнего «Я признаюсь». Как говорил Борис Сичкин, «чтобы поточней сыграть эту роль», Монтгомери Клифт наблюдает повседневную жизнь католического духовенства. Хичкок считал Клифта трудным актером, однако виной тому были не дурные привычки и наклонности, а приверженность пресловутому «методу» – системе Станиславского, в интерпретации Ли Страссберга, чью нью-йоркскую школу прошли Мерилин Монро, Пол Ньюмен, Боб Де Ниро и ряд других, хорошо известных нашему зрителю артистов.
Мастерство Хичкока, талант Монтгомери Клифта и виртуозный сценарий Жоржа Табори превратили клерикальную мелодраму в анатомический (мы отлично помним, что душа бестелесна, но бесам дозволено воплощаться) театр душевных мук и роковых страстей. Коммерческого успеха картина не имела.
Летом 57-го судьба свела Монтгомери Клифта с человеком, чье имя, наряду с Синатрой было символом небрежного дендизма и пренебрежения «высоким искусством». Дин Мартин (по крайней мере на словах) опасался партнеров по съемочной площадке, питомцев великого Ли Страссберга. Ведь и Монти Клифт, и Марлон Брандо были в ту пору кумирами заокеанской интеллигенции. Разница между ними и Дино была примерно как между Окуджавой и Северным.
В «Молодых львах» Дино изображает практически самого себя, его персонаж – эстрадный повеса Скай Мастерсон не рвется воевать, однако, понюхав пороха, меняется в лучшую сторону. Герой Клифта, молодой еврей, напротив, воюет сознательно, понимая, что речь идет о жизни и смерти всего еврейского народа. Белокурый Марлон Брандо играет породистого нациста с комплексом вины. Съемки происходили сначала во Франции, затем в Германии.
***
После катастрофы и травм Монтгомери Клифт не мог работать без алкоголя и таблеток. Мартин (в дальнейшем он тоже «подсядет» на перкодан) называет коллегу Пауком, укладывает невменяемого Монти в постель, заботится о нем. Когда в сцене своей гибели Марлон Брандо, падая на землю, раскидывает руки в позе распятого Христа, Клифт, возмущенный безвкусицей товарища, грозится покинуть киносъемки.
Из последней картины он уйдет туда «где только «не» и только «ни». Роль солдафона-гомосексуала в «Бликах в золотом глазу» достанется не менее буйному, но более живучему Марлону. Брандо будет сдержан и антипатичен в этой превосходной адаптации маленького шедевра Карсон МакКаллерс.
Чем трагичней складывается судьба западного актера, тем соблазнительней аналогии с судьбами его советских «двойников».
Пластическая операция превратила лицо Монтгомери Клифта в двуликого Януса – символ хаоса и порядка, безобразия и совершенства. Его священник («I confess») предстает в образе убийцы в глазах посторонних. Рецидивиста с гротескным именем Борис Леонидович Брунов («Золотая мина») делает неузнаваемым его дядя – пластический хирург (каким-то образом «развративший» племянника). Беглый каторжник Брунов в исполнении Олега Даля больше напоминает усталого экзистенциалиста, чей девиз «отчаяние я превратил в игру». И его арест в «стекляшке» на курортной набережной больше напоминает пленение еретика, нежели задержание преступника.
Превращение романтика в монстра не всегда сопряжено с причинением зла окружающим. Чем меньше оставалось предложений и перспектив, тем сильней возможность облагородить своим присутствием заурядный шпионский «боевичок». Автор песни «Изысканный труп» Серж Генсбур тоже появился на свет деформированным – его конечности были разной длины. Музыкальное сопровождение к этой истории предательства и обмана, одно из наиболее психологически точных творений Генсбура, так и не вышло отдельной пластинкой.
Итак, Defector – Перебежчик или просто Шпион. Если бы не титры, мало кто заметил бы, что фильм заграничный.
В «Рокировке в длинную сторону» дефектора Шурика опекает Луспекаев. Тяжеловес-инвалид, чья работоспособность также в ту пору полностью зависела от морфия. А в «Дефекторе» зарубежном ангелом-хранителем Монтгомери Клифта оказывается стройный и энергичный Родди МакДауэлл.
Однажды, на одном из своих «пиров Трималхиона», Синатра предложит гостям продемонстрировать свои органы репродукции. Самый крупный окажется как раз у МакДауэлла, у Клифта – более чем скромного размера.
***
«Личная жизнь?! – У кого она сегодня есть, эта «личная жизнь»? – возражает Александру Демьяненко Альгимантас Масюлис в «Рокировке в длинную сторону». Сломленный «Шурик» молчит.
Роди МакДауэлл: «Ты должен это сделать?»
Монгомери Клифт: «Что значит «должен»?»
Мода’66. Акцент на дубленки. Оба актера в «легких мехах». Одному тридцать шесть, и он проживет еще почти столько же. В такой же «выворотке» позировал на фоне русской зимы певец-перебежчик Дин Рид. Как победитель под Сталинградом. Напомним (ибо «любит точность наш пунктуальный век») - будущий утопленник Дин Рид…
Гостиничный номер. Галстук, торшер, белая рубашка. Штора. За ней окно, «а на окне стальные прутья». Монтгомери Клифт еще больший «антиБонд», чем Гарри Пальмер в исполнении Майкла Кейна. Ибо уже отходит от него тень жизни его.
Появляется чекист и водка в глиняном кувшине.
– Водочки?
– Yes.
И в этом «йес» вся его обреченность. Вся обреченность Бориса Леонидовича Брунова, когда тот лжет по сюжету, но как человек говорит чистую правду: «Да банку хотел раздавить».
Школьники играют в снежки. Маша Мериль (в ту пору любовница Андрея Кончаловского) – человек вполне комитетский. Дубленку приходится сбросить. По крайней мере, на экране. А под нею измученная душа. И под гримом – обезображенное лицо. Не пора ли мне, с измученной душою, на минуточку прилечь…
Дрейфуя в сторону царства теней, Монтгомери Клифт в поисках советского профессора Крашенко, побывал-таки за Берлинской стеной, и возможно, так и не вернулся оттуда. Оставив в своем дневнике емкие, но загадочные слова: «приближаясь к негативу и смерти, мы расцветаем».
Некролог в «Нью-Йорк Таймс»: «…Монтгомери Клифт, мнительный и ранимый актер, нередко игравший в кино мнительных и ранимых молодых людей, умер…»
Картина «Шпион» стала режиссерским дебютом Рауля Леви, хотя этот человек был отнюдь не новичком в мире кино. Он продюссировал такие известные киноленты, как «В случае несчастья», «Бабетта идет на войну», «И бог создал Женщину».
В конце 90-х увидела свет его биография. Тираж не распродан до сих пор. А сам Рауль Леви застрелился 31 декабря богатого шедеврами 1966 года. Истинная история не любит огласки.