Франсиско Панчо Вилья – один из ключевых образов, которые представляют в американской культуре Мексику, да и шире, всю Латинскую Америку. Лихой атаман разбойников, яростный враг гринго, неистовый и безжалостный дикарь, союзник кайзеровской Германии – вот типовой портрет знаменитого мексиканского революционера. Ему же принадлежит недобрая слава единственного иностранца, напавшего на территорию США в период между английским штурмом Нового Орлеана (1815) и японским нападением на Перл-Харбор (1941).
Впрочем, образ Вильи в массовой культуре отражает этого человека в период его заката. Знаменитая атака на Колумбус в марте 1916 года – это отчаянный шаг разгромленного полководца. Попав в безвыходную ситуацию, Панчо пытался спровоцировать войну между США и Мексикой, которая открыла бы ему шанс вернуться в большую политику как борцу с заклятыми врагами Родины. Через несколько дней после набега в Мексику действительно вторглась армия Джона Першинга, почти год безуспешно ловившая мексиканского повстанца. Расчет Вильи сбылся, но только отчасти. Американо-мексиканской войны удалось избежать, и сам Панчо продолжил партизанить без особого успеха против правительства в Мехико, пока не был амнистирован бенефициарами военного переворота 1920 года.
Однако когда Вилья был на пике славы, опираясь на сильнейшую армию в своей стране, его отношения с Америкой были иными. В определенный момент президент Вудро Вильсон и госсекретарь Брайан видели в беглом пеоне (долговом рабе) и бывшем разбойнике основного партнера США в Мексике. История о том, как Панчо был лучшим другом США, а потом превратился в их злейшего врага – ключ к пониманию моделей американской политики в Латинской Америке. Те давние времена, когда дела вершились в их откровенном, неприглядном виде, помогают понять суть вопроса, которая сегодня спрятаназа покровом пропаганды и моралистической демагогии.
«Признавать лидерство США на континенте»
Подъем Вильи на вершины большой политики начался с роли полевого командира в либеральных войсках, которые в 1910–1911 годах покончили с 35-летней консервативной диктатурой Порфирио Диаса. Эта революция была осуществлена при тесной поддержке влиятельных деловых кругов США и благожелательном патронаже правительства в Вашингтоне. Отряды либералов находили в пограничных штатах США финансирование, приобретали оружие, перегруппировались и отходили на их территорию в случае неудачи. Все протесты мексиканского правительства были бессильны остановить участие великого северного соседа в качестве одной из сторон начинавшейся гражданской войны.
Хотя за годы своего правления Диас превратил Мексику в сателлит США, это не обеспечило устойчивости его режиму. В начале XX века янки принадлежало 43% национального богатства Мексики, и это вызывало серьезное недовольство самих мексиканцев. Соединение протеста против засилья гринго с ростом недовольства авторитарным режимом заставляло Диаса искать поддержки у иных игроков. За несколько лет до революции диктатор сделал ставку на Британскую империю. В пику Гарриману мексиканские железные дороги были выкуплены у акционеров из США, создавались препятствия для американских инвесторов. Британия все активнее проникала в Мексику, а престарелый диктатор пытался завязать дружбу с Японией и Германией. Наконец, мексиканская нефть, добыча которой в промышленных масштабах началась в 1905 году. Американцы Рокфеллер и Дохени конкурировали с британцем Пирсоном за контроль над нефтяными полями Тампико – но верхушка мексиканской элиты поддерживала британскую «Эль Агилу» против американской «Стандарт Ойл».
Попытка сменить покровителя стала для Порфирио Диаса роковой. Лидер либералов Франсиско Мадеро, получая помощь деньгами и оружием от рокфеллеровской «Стандарт Ойл» и ряда других американских бизнесменов, уже к лету 1911 года уничтожил диктатуру, недавно казавшуюся вечной. Свою роль в этом сыграл и Вилья, руководивший отрядом в несколько сотен бойцов у Мадеро.
Победитель Мадеро немедленно пошел на крупные уступки США в нефтяном вопросе. Но ценность уступок оказалась невелика: падение диктатуры оказалось прологом социальной революции. Проамериканский президент не сумел остановить волны беспорядков, ставивших под угрозу инвестиции из США. В американской политике в тот момент «реалисты»-республиканцы возобладали над «идеалистами»-демократами. Итог для Мадеро был печален: в феврале 1913 года президент был свергнут и убит в результате консервативного военного путча, организатором которого выступил посол США в Мексике Генри Вильсон. Благодаря его вмешательству страна получила нового военного диктатора – генерала Уэрту.
Однако с Уэртой американская политика допустила ошибку. Он оказался пробританским политиком: не случайно именно Лондон первым среди великих признал власть Уэрты. Получалось, что США в Мексике сыграли в пользу Британии, что категорически не устраивало Вашингтон. Президент Вудро Вильсон принялся искать силу, которая обеспечит сохранение южного соседа в сфере влияния США.
«Иметь дело только с реальной силой»
Сразу же после свержения Мадеро против власти Уэрты восстали северные штаты Мексики. Лидером восстания стал один из тамошних губернаторов Карранса, а Вилья возглавил одно из крупных соединений его армии, получившее название «Северная дивизия». Первое время восставшие не могли похвастаться особыми успехами. Поэтому Вудро Вильсон, оценивая Уэрту как мясника и палача, продолжал вести с ним переговоры. В конце концов, за новым мексиканским президентом было 150 тысяч штыков, а за повстанцами – только отдельные отряды. Однако неуступчивость Уэрты и военные успехи восставших сделали свое дело. В августе 1913 года США объявили эмбарго на поставки оружия и боеприпасов в Мексику, которая почти не имела собственного военного производства. Режим Уэрты оказался в сложнейшей ситуации – а вот его противники получили зеленый свет: американские власти закрыли глаза на хлынувший через границу поток вооружения для войск Каррансы и Вильи.
Попытка Уэрты получить оружие из Германии закончилась американской интервенцией в город Веракрус, главный атлантический порт Мексики. Летом 1914 года повстанцы при поддержке из США добили режим, отрезанный от внешнего мира. Однако их победа не принесла США большого удовлетворения. Лидер победивших революционеров Карранса был, пожалуй, наиболее убежденным мексиканским противником янки за весь XX век. Ждать от него каких-либо уступок не приходилось, напротив, Карранса подчеркивал готовность поставить под жесткий контроль Мексики добычу нефти и других полезных ископаемых. Америке срочно требовался лидер, способный уравновесить Каррансу. Тут-то и настал звездный час Панчо Вильи.
Этот революционер впервые обратил на себя внимание в США при штурме Сьюдад-Хуареса, города-близнеца техасского Эль Пасо, лежащего на другом берегу Рио-Гранде. При взятии города Вилья проявил исключительную умеренность, защищал собственность американских граждан, избегал бессудных расправ. Более того, Панчо охотно общался с прессой, подчеркивая свое уважение к США и стремление заимствовать американский образ жизни. Столь нестандартное поведение вызвало в США большой интерес к мексиканскому революционеру. Вилье помогло и то, что он предоставил зарождавшемуся Голливуду эксклюзивное право съемок на поля своих сражений.
Американские политики, американское общество стали видеть в Панче благородного и наивного дикаря, который всеми порывами своей души стремится к идеалу свободного человека – американской жизни. К тому же наивность и открытость Вильи казались большим плюсом на фоне неуступчивого национализма Каррансы. Панчо не раз подчеркивал свою проамериканскую ориентацию: например, когда он узнал об оккупации Веракруса, то сообщил американцам, что с пониманием относится к этим действиям, тогда как Карранса потребовал от США скорейшего вывода войск под угрозой войны.
Стремление Каррансы присвоить себе единоличную власть в Мексике к концу 1914 года вызвало ожесточенную войну между победившими революционерами. Франсиско Вилья стал лидером противников Каррансы, а его «Северная дивизия» – главной силой их войск. На этом фоне продолжалась поддержка Вильи со стороны США, чей представитель постоянно находился при штабе Панчо. США ничуть не препятствовали массированным поставкам оружия и военного снаряжения в «Северную дивизию», которые оплачивались мексиканским серебром, скотом и другими ценными видами сырья. Военные заказы вильистов были настолько велики, что завод оружейной компании «Ремингтон» просто не успевал их выполнять.
Вилья обеспечивал порядок на границе двух стран, за что в сентябре 1914 года получил официальное благодарственное письмо госсекретаря Брайана. С Вильей напрямую встречался начальник штаба армии США Хью Скотт, решавший с лидером «Северной дивизии» трудные пограничные вопросы. Более того, сам президент Вудро Вильсон видел во вчерашнем разбойнике наиболее подходящего правителя Мексики. По сравнению с авторитарным националистом Каррансой Вилья казался почти идеалом: он декларировал готовность установить демократическое правление, провести социальные реформы и гарантировать права собственности граждан США.
На короткое время Вилья и его союзник Сапата даже занимали мексиканскую столицу, свидетельством чего осталась знаменитая фотография Панчо на президентском троне. Однако превратности войны нельзя отменить: весной и летом 1915 года войска Каррансы нанесли армии Вильи ряд сокрушительных поражений. Потеряв убитыми и пленными десятки тысяч человек, «Северная дивизия» стала откатываться к американской границе.
Наблюдая победы Каррансы, власти США предприняли последнюю попытку спасти своего мексиканского союзника, добившись компромиссного мира. Летом 1915 года Америка выдвинула воющим сторонам в Мексике ультиматум о прекращении огня. Вилья был согласен, но каррансисты, предчувствуя победу, отвергли такую идею. Отступление Вильи продолжалось, его силы ослабевали, а отряды Каррансы уже приближались к американской границе. На этом фоне в октябре 1915 года США признали правительство Каррансы де-факто. В этот момент Вилья готовился к штурму удаленного от центра Мексики города Агуа-Приета на американо-мексиканской границе, где засел небольшой гарнизон войск противника. Однако в разгар боев вильисты столкнулись с крупным отрядом, появившимся как бы из ниоткуда. Выяснилось, что правительство США разрешило генералам Каррансы провезти свои войска в Агуа-Приету по железной дороге через штаты Техас и Нью-Мехико – шаг, беспрецедентный в американской истории. Внезапное прибытие свежих сил врага с территории США привело к полному поражению Панчо. Очень скоро остатки «Северной дивизии» сложили оружие, а сам Вилья вновь превратился в атамана небольшой банды.
Панчо Вилья, обычный мексиканец, воспринял действия властей США как самое коварное предательство. Да и сегодня для российского читателя, воспитанного в традициях дружбы и договоренностей, подобный шаг выглядит поразительным коварством. Почему США предпочли поддержать ярого противника янки Каррансу, а не друга Америки – Вилью? Сыграла свою роль англосаксонская традиция политического мышления. Поддержка слабого и проигравшего не сулила США больше ничего хорошего, тогда как в обмен на поддержку победителя Карранса можно было серьезно влиять на его позицию в будущем по спорным вопросам двусторонних отношений. К тому же в была в разгаре Первая мировая война, и президент Вильсон уже готовил вступление в нее своей страны. Необходимой предпосылкой участия США в заморской войне была безопасность на южной границе страны, и поэтому Вашингтон был готов вести переговоры с любой силой, способной ее гарантировать.
В условиях, когда друг США Панчо показал свою слабость, его судьба была предрешена. Ни популярность в Америке, ни хорошее отношение к американским гражданам более не гарантировали Вилье поддержку со стороны США. Так мексиканскому революционеру пришлось осознать, что для американской внешней политики нет понятий дружбы и незыблемых договоренностей: она руководствуется концептами баланса сил и работы с реальными силами политики. Резюмируя, суть ее во фразе «Горе побежденным!». Запоздалое осознание этого факта толкнуло Вилью к политике отчаяния, политике мести государству США и американским гражданам, которые, как он считал, предали его. Этими нападениями Вилья и создал себе тот образ, который мы ныне узнаем. Но это уже совсем другая история…