Американский массовый кинематограф всерьез и без стыда
Мы имеем дело с осмыслением кинематографа на самых разных уровнях – начиная от общей теоретической рамки, позаимствованной у Джеймисона, и методологии анализа кинематографа, разработанной на основе трудов Жижека, вплоть до анализа почерка конкретных режиссеров и точечного вскрытия идеологических мотивов, содержащихся в тех или иных кинолентах. В этом смысле «Постыдное удовольствие» – это целый склад инструментов, которыми можно воспользоваться для дальнейшей разработки в области массового кино. А делать здесь и после Павлова есть чего. На пожелание автора, являющееся цитатой из мультфильма «Симпсоны», что читателям понравится читать книгу так же, как автору ее писать, я бы ответил: читать книгу также круто, как смотреть «Симпсонов». И вот поэтому если кто-то по каким-то причинам пропустит или не прочитает книгу, он точно должен умереть со стыда.
Рубрика: Пространство
Автор: Александр Ветушинский 30.06.2014 09:36
В поисках «Плана Маршалла» для Арабской весны
Вали Наср считает, что и Ближний Восток, и весь арабский мир нуждается в новом «Плане Маршалла» для стабилизации и закрепления американского лидерства в регионе. Он не опускается до конкретики, поэтому в конечном счете его призыв к правительству звучит как «делайте же хоть что-нибудь!». Это явно не похоже на «план». Автор совершенно не хочет замечать, что исламистские правительства не готовы участвовать в переобустройстве региона по американскому сценарию в духе послевоенного Вашингтонского консенсуса. Биография самого Насра является, пожалуй, еще более важной для понимания истории этой книги. Его отец, Хуссейн Наср, специалист в области исламской философии, бежал вместе с семьей из Ирана после революции 1979 года. Вали Наср, интегрировавшийся в американское общество уже во время обучения в колледже, является примером выдающейся способности Америки рекрутировать новых представителей элиты.
Рубрика: Идеи
Автор: Кирилл Мартынов 09.06.2014 09:45
Фантастический инструмент «мягкой силы»
И в англоязычной фантастике, и у нас отчетливо прослеживается тенденция возврата к старой, доброй «твердой» научной фантастике, пусть и на новом витке развития. Фантастика может не только развлекать. Со своей уникальной способностью к построению моделей, к прогнозированию тенденций и их последствий научная фантастика просто необходима обществу, как тревожная сигнализация. Как звоночек, будящий машиниста излишне разогнавшегося поезда новых идеологий и смыслов, предупреждая о возможных этических, социальных и экономических последствиях. Не в роли запрещающей инстанции или какого-то регулирующего механизма, а в роли предостерегающего сигнала: так ли все хорошо, как нам рассказывают, или..?
Рубрика: Пространство
Автор: Cергей Чекмаев 20.05.2014 10:14
Главный писатель
Ни перуанец Льоса, ни аргентинцы Борхес и Кортасар, ни какой-нибудь бразилец Амаду такого успеха у нас не имели. Маркес оставался главным, потому что он был для всех. В этой всеобщности есть особая черта. В эпоху холодной войны военное и идеологическое противостояние происходило, конечно, между двумя системами, но по сути – между двумя странами. Советский человек, чувствуя себя равноправным участником этого противостояния, искал себе аналог в американской культуре. Зеркальным отражением должен был быть американец. Но как-то так выходило, что добродушные русские бабушки не могли до конца увидеть себя в продукте протестантской этики. А вот в несколько расслабленном латиноамериканском мире они чувствовали себя несколько увереннее. Вот эта особая связь до конца в России так и не понята.
Рубрика: События
Автор: Владимир Березин 23.04.2014 11:08
«Багдадский пасьянс» для Америки
Немного смерти, немного любви. Немного трусости, немного отчаяния, немного обреченности. Но много – невозможности повернуть назад. Для главной героини. Для жителей Багдада. Для американской армии и для США, чья роль в мире решительно изменилась благодаря этой войне. Это настроение и оценили американские критики, назвавшие «Багдадский пасьянс» в числе лучших произведений об иракской войне. «Багдадский пасьянс» ложится в одно знаковое пространство с «Арабским кошмаром» Роберта Ирвина и «Фламандской доской» Артура Перес-Реверте – хотя бы по аналогии с символическими названиями и смыслами, которые эти названия должны передавать. И поэтому, несмотря на огромную разницу в сюжетах, настроениях, замыслах и авторах, они чем-то неуловимо похожи. Возможно, намеком на невозможность для героев повернуть назад?
Рубрика: Идеи
Автор: Ольга Васильева 21.03.2014 09:11