.jpg)
Мир гадает, какой будет внешняя политика Барака Обамы в период второго президентского срока. Сам он об этом говорит мало. Да и во время предвыборной кампании тема международных отношений была не первоочередной. Аналитики главным образом полагают, что сохранятся прежние тенденции. В отношениях с Россией период стагнации, вероятно, продолжится.
Оснований для этой посылки три.
Первое. Когда Обама провозгласил «перезагрузку» американо-российских отношений, он обозначил ее основные условия. И они уже исполнены, кроме отмены пресловутой поправки Джексона-Вэника. Да и последнее зависит не столько от Обамы, сколько от Конгресса. Раз цели достигнуты, значит, развиваться тут нашим отношениям дальше особенно некуда. Поэтому обозреватели справедливо говорят, что «повестка дня» исчерпана, никаких новых задач перед нами не стоит. Точнее, Америка избегает обсуждения с нами каких-либо глобальных проблем. Многие полагают, что для России самое важное – обсуждение стратегического баланса. Америка же концентрироваться на этом не хочет и мыслит в других категориях. Поэтому перспективы развития взаимных отношений нет.
Второе – в экспликации. После подписания договора по СНВ отношения с Америкой перестали развиваться, даже похоже, пошли по нисходящей. Ничто не сулит изменения этой тенденции. А значит, стагнация продолжится. До какой степени?
Тут и возникает третье основание – с учетом личности Барака Обамы: он – человек трезвомыслящий, а значит, до катастрофы не доведет, и до холодной войны мы не скатимся.
Итак, делается вывод: российско-американские отношения будут медленно деградировать. Правда, иногда допускается робкое предположение: а вдруг Обама предложит новую «повестку дня», новые цели в наших отношениях. (О том, что такие цели может предложить и сама Россия, никто почему-то даже не заикается). Не то чтобы этого не могло бы быть, но представить себе новые цели никто не берется, – а потому линия рассуждений на этом обрывается.
Российско-американские отношения, как стратегические, в обозримой перспективе пока никто не рассматривает. Потому-то начинает выступать ярче тактика этих отношений, то есть как бы «поглаживание по шерстке или против». И американская тактика зависит во многом от личностей госсекретаря и главы Пентагона. Новые назначения тут ожидаются с особенным интересом.
Среди ключевых фигур в будущей администрации Обамы называют Сьюзен Райс, нынешнего посла США в ООН и Джона Керри, возглавляющего сенатский комитет по международным отношениям.
Сначала на должность госсекретаря прочили то ли Райс, то ли Керри. А в качестве третьего возможного кандидата рассматривали Томаса Донилона, советника президента по национальной безопасности. Потом Washington Post пустила слух о том, что возглавлять Госдеп будет Сьюзен Райс, а Джон Керри станет главой Пентагона. Так это или нет – доподлинно сказать нельзя. Ведь Керри, к примеру, в 2008 году уже прочили и в вице-президенты, и в госсекретари, но он так и остался сенатором.
Как бы то ни было, фигуры Сьюзен Райс и Джона Керри остаются ключевыми. Приглядимся к ним повнимательнее.
Говорят, что российский МИД негативно относится к перспективе госсекретарства Райс. Справедливо ли это? Неофициально в наших дипломатических кругах говорят, что Райс «слишком амбициозна, агрессивна, идет по головам». И действительно, все, что о ней известно, согласуется с этой оценкой. Но каким она может стать госсекретарем?
Часто цитируют французского журналиста Венсана Жоверуона, назвавшего ее теоретиком «нового морального лидерства США». Вряд ли Райс – теоретик, она – самый что ни на есть практик. Но цель ее, действительно, моральное лидерство Америки, как она его понимает. Когда Райс работала еще в администрации Билла Клинтона, помощником госсекретаря Мадлен Олбрайт по африканским вопросам, разразился геноцид в Руанде, во многом, как считают, вследствие нерешительности США. Говорят, тогда Райс и поклялась прибегать к любым мерам, чтобы в будущем останавливать подобные катастрофы. Так что ее приверженность интервенционизму, которую она демонстрирует на посту постпреда в ООН по отношению к Ливии и Сирии, не случаена: так она понимает свой моральный долг.
В малосущественные «детали», такие как нарушение суверенитета государств, она особо не вдается. Да и вопросом, кто есть кто, она обычно не задается. Вопрос, из кого состоит ливийская или сирийская оппозиция, проходит мимо ее внимания. Барак Обама не спешил признавать ливийскую оппозицию, как и сейчас не спешит признавать сирийскую, а Сьюзен Райс готова к вторжению с помощью повстанцам ради того лишь, что они – повстанцы, и правительства этих стран стремятся их подавить. Для нее схема простая, черно-белая: есть диктаторы, и есть те, кто восстает против диктаторов.
Известно, что три решительные женщины – Райс с Хилари Клинтон и специальным помощником президента Самантой Пауэр – убедили Барака Обаму ударить по Ливии, вопреки мнению шефа Пентагона Роберта Гейтса. Но, похоже, и в этой троице инициатором была Райс. Тогда, в 2011 году, она соревновалась с французским постпредом в ООН Жерером Аро по поводу того, чей проект, французский или американский, будут обсуждать. Райс очень хотелось, чтобы резолюция Совбеза ООН, будто бы впервые в истории разрешающая бомбардировки в защиту «мирного» населения», была связана с ее именем. Проект резолюции, дающий право на вмешательство в Ливии в первом варианте подготовила Райс, когда Обама был еще против прямого вмешательства. Оставалось еще склонить Обаму к соответствующему решению.
Так и сейчас: будь ее воля, резолюция о вмешательстве в Сирию была бы уже предложена Совету Безопасности.
Впрочем, в своей борьбе с диктаторами Райс вполне искренна, насколько может быть искренен американский посол в ООН. С другой стороны, она – игрок, который получает огромное удовольствие от процесса политической игры. Рассказывая о своих отношениях с Виталием Чуркиным, российским представителем в ООН, Сьюзен Райс говорила: «На личном уровне нам очень весело. Мы воюем между собой и смеемся. Иногда мы соглашаемся друг с другом, иногда – нет». Поэтому ее резким высказываниям в адрес России не стоит придавать преувеличенного значения. Чуркин вряд ли остается в долгу.
Если надергать цитат из Сьюзен Райс, то может сложиться впечатление, что она терпеть не может Россию. Но едва ли подобный вывод будет вполне справедливым. Большой вопрос, есть ли у нее вообще какое-либо особое отношение к России.
Последнее время, в соответствии со своим решительным, целеустремленным характером игрока Райс, скорее всего, рассматривает Россию как препятствие, которое необходимо преодолеть – не более того.
Россия отказывается принимать желательную для Райс резолюцию по Сирии. И, по мнению Райс, Россия – «аморальна», «возмутительна», она является «изолированным членом мирового сообщества» потому, что стоит на пути у Сьюзен Райс и Америки, как Райс ее представляет. Но если бы Россия согласилась пойти на поводу в сирийском вопросе, Райс восприняла бы это как должное, как еще один свой успех, но не более того.
О Сьюзен Райс говорят, что она лишена особых тонкостей. Но зато она понятна и предсказуема. И у нее есть внутренний стержень, и на нее можно положиться, быть в ней уверенным.
Выгодна ли Райс России в качестве госсекретаря Соединенных Штатов? На этот вопрос нужно ответить так – смотря при каких обстоятельствах. Если мы с США – однозначно союзники или противники, то да. С Райс нам будет легче, ее не надо дешифровывать, что у нее на уме, то и на языке. Она создана для противостояния, с ней можно взахлеб враждовать. Если Россия намерена самоутверждаться в противодействии Америке (а очень похоже – это наша перспектива на ближайшее время), то лучшего госсекретаря нам не найти. Она не оставит без внимания ни один наш жест, всегда даст понять, что наше упорство оценено, своей хлесткой руганью подвигнет нас идти и дальше вперед, утверждая Россию как силу, противостоящую Соединенным Штатам и, во всяком случае, их моральному лидерству.
Может быть, нам нужен и такой период в истории.
И тогда, если госсекретарем станет Райс, можно считать, что нам повезло. Структура внешнеполитических отношений с Америкой будет четко выстроена как взаимное провоцирование. И мы, и американцы получим много-много спортивного удовольствия.
Но если ожидается возобновление поступательного развития в российско-американских отношениях, то со Сьюзен Райс это осуществить будет нелегко. Такие отношения требуют компромиссов, гибкости, терпения, творчества, возникают всякие нюансы, тонкости, надо вдумываться, вчувствоваться. Со Сьюзен Райс все это просто невозможно.
А с Джоном Керри?
Считается, что он активно участвует в выработке внешней политики Соединенных Штатов. О Керри говорят, что он каждый вопрос рассматривает с разных сторон, оценивает, углубляется в детали. Он – мастер компромисса. Барак Обама уже использовал его в качестве неофициального посланника Соединенных Штатов, когда возникали наиболее щепетильные ситуации: как в Афганистане, когда требовалось, чтобы Хамид Карзай согласился на второй тур выборов, или в Пакистане, когда на территорию этой страны был заброшен американский десант для ликвидации Усамы бин Ладена.
Очень гибко и умело Керри проводил через сенатскую комиссию ратификацию договора об СНВ. Правда, у Керри случаются и проколы, особенно когда он шутит. Особо прославилась его шутка, обращенная к калифорнийским студентам, что если они будут плохо учиться, то будут торчать в Ираке.
О собственных внешнеполитических взглядах Керри мы можем судить по его предвыборной кампании 2004 года, когда он соперничал с Джорджем Бушем. А в той кампании международные вопросы были основной темой. Керри намеривался возродить тесные связи США со всеми европейскими странами и критиковал Буша за то, что тот разрушил традиционные для Америки коалиции. Керри предпочитал действовать на мировой арене вместе с союзниками. Много внимания он уделял борьбе с терроризмом, упрекая своего оппонента в том, что тот якобы безразличен к поимке бин Ладена и Афганистану, где шла настоящая, по мнению Керри, война с терроризмом.
И конечно, Керри еще обещал в течение четырех лет вывести войска из Ирака и осуждал эту развязанную Бушем войну, называя ее отступлением от дела борьбы с терроризмом. Хотя в свое время он голосовал за нее в Сенате, но позднее обвинил Буша в обмане нации. Тогда Буш критиковал Керри за непоследовательность. Керри был известен как антивоенный деятель, входивший в свое время в руководство организации «Ветераны Вьетнама против войны», но, став сенатором, он голосовал за все американские вторжения, за исключением операции по освобождению Кувейта.
Непоследовательность ли это или переоценка событий в свете новых фактов? Ведь Керри был известен и тем, что участвовал в швырянии боевых наград в здание Конгресса. Но бросал он, правда, не свои медали, а чужие, свои же оставил при себе. Забавно, что иногда этот факт биографии Джона Керри расценивают как проявление способности к политическому маневру.
Что касается России, то в период его противостояния Бушу в предвыборной кампании, Москва предпочитала ему действующего президента. Действительно, Джордж Буш относительно мало вмешивался во внутренние дела России, поскольку наша страна была нужна ему как союзник в борьбе с терроризмом. Предполагали, что мы в этом своем амплуа для Керри будем не так интересны, как Бушу, и он сконцентрируется на критике России, разрушив, как тогда говорилось, наше «стратегическое партнерство».
Сегодня те же люди смотрят на Керри с гораздо большим оптимизмом. Между тем, при Керри скорее всего нам также не придется говорить о творческом развитии российско-американских отношений. Другое дело, что эти отношения не скатятся, пожалуй, в прямую конфронтацию.
О взглядах Джона Керри в области обороны известно немного. Он критиковал Джорджа Буша за его планы по ПРО. В свое время был в числе главных противников рейгановских «Звездных войн». В период предвыборной кампании Керри говорили, что если он станет президентом, то систему ПРО заморозят. Керри утверждал, что развернет ее лишь после того, как убедится, что она работает, и только после консультаций с американскими союзниками. А ассигнованные на ПРО средства он обещал перенаправить на увеличение личного состава вооруженных сил США. После коррекции президентом Обамой планов по ПРО Керри заявил: «Решение президента Обамы изменить структуру ПРО в Европе было правильным и своевременным. ПРО в Европе должна быть основана на проверенных технологиях и ответственной дипломатии. Пора форсировать создание более гибкой архитектуры ПРО, которую предлагают президент и министр Гейтс».
Джон Керри на любом посту будет продолжать политику Барака Обамы. Если Обама захочет развивать отношения с Россией по восходящей, то Керри будет гибко проводить его линию, и с ним нам будет относительно легко, хотя и скучно. Никаких новых особенностей в наши отношения Керри не внесет, при нем они не будут носить конфронтационного характера, скорее всего, они будут оставаться в стагнации.
От Сьюзен Райс и Джона Керри можно ожидать, что они будут крепкими профессионалами, каждый на свой манер, но элемента творчества во внешнюю политику Америки они не внесут. Пока не известно, кто из двух политиков станет госсекретарем и главой Пентагона. Но Сьюзен Райс и Джон Керри так или иначе останутся персонами, зависимыми от решений Белого дома. Политику США, конечно, определяет президент, а его чиновники лишь выстраивают ее тактику. Однако тактика порой определяет суть внешней политики. Выбор конкретного действия на международном поле преображает само содержание внешнеполитического курса.
Это госсекретарство будет действительно инерционным по отношению к тому, что уже было задано Обамой в ходе его первого срока. С Керри отношения будут более дружелюбными, с Райс – более конфронтационными, но с Керри – более скучными, с Райс – скорее забавными. Но суть одна: ни сенатор, ни посол в ООН свежей струи во внешнюю политику не внесут. Стимулировать наше творческое воображение во внешней политике, увы, они не будут.
На личность Керри в своей внешней политике России лучше вообще не ориентироваться, чтобы не впасть в политическую депрессию, когда будут сбываться стагнационные прогнозы на грядущие четыре года. А вот с Райс можно будет наладить продуктивный диалог провокаций, который поможет нам лучше самореализоваться на международной арене. И, как знать, может тогда Америка взглянет на России с большей заинтересованностью.