В среду вечером скончавшийся 5 июня Рэй Брэдбери стал главной темой русского твиттера, почетное второе место занял А.С. Пушкин. Таким странным образом распределился социальный капитал между американским писателем-фантастом в день его смерти и великим русским поэтом в день его рождения.
Белые буквы на красном корешке – Рэй Брэдбери.
Я сняла книгу с полки, но так и крутила в руках, не решаясь открыть. «О скитаниях вечных и о Земле» – название сборника на обложке, а на оборотной стороне «незаметно» напечатана цена – 4 руб. Престижное издание некогда можно было достать лишь по макулатурным талонам, а теперь оно пылится в квартирах многих моих сверстников, такой же пылесборник, как и безвозвратно устаревшие, но еще добротные – югославская стенка, чешский хрусталь и «гэдеэровский» столовый сервиз.
Вот и Рэй Брэдбери оказался фрагментом иностранной жизни в быту советского человека, но жизни не просто иностранной, а капиталистической, и даже американской…
Несмотря на свое сомнительное американское происхождение Брэдбери был не только разрешен, но и поощряем в СССР, он как-то удачно вписывался в идеологическую схему – капиталист с социалистическим лицом, своего рода обратная сторона ковбоя Мальборо.
Впервые я столкнулась с Брэдбери и его сборником «О скитаниях вечных и о Земле» еще будучи подростком, и надо сразу и честно признаться, что на меня, на мое тогда формирующееся мировоззрение писатель оказал огромное влияние.
Пока книга стояла на полке… родители на мой вопрос «интересная ли книга» отвечали уклончиво, говорили, что это фантастика, но с каким-то кислым выражением лица, фантастике никак не соответствующим.
Аннотация Владимира Джанибекова, летчика-космонавта СССР, дважды героя Советского Союза немного прояснила ситуацию. Из нее я узнала, что Рэй Брэдбери «горячо выступает против антигумманности современного капиталистического общества США». Это многое объясняло, но… у меня был подростковый читательский голод, и мне не оставалось ничего другого, как читать «что дают».
Это была первая книга, которую я читала медленно. Я закрывала книгу, думала и смотрела на обложку. Поэтому, наверное, до сих пор меня и заставляют затаивать дыхание эти странные слова «О скитаниях вечных и о Земле». Почему-то именно «автор популярный в Советском Союзе» зародил во мне огромные сомнения в справедливости принципа демократического централизма.
Большинство Рэя Бредбери по-настоящему безумно. Причем, автор сразу лишает надежды на какое-то позитивное развитие ситуации в целом – дискуссии не будет, т.к. это подавляющее большинство, подавляющее во всех смыслах. Возможно, даже в этой ситуации у меньшинства и были бы какие-то шансы, если не переделать весь большой мир, то хотя бы отстоять свой маленький. Увы… положительные герои даже не задумываются о «добре с кулаками», для них кулаки – прямая ассоциация со злом.
Я перечитала весь сборник, который был у меня в руках два, а может три или четыре раза.
Но рассказ «Все лето в один день» стал для меня настоящей книгой ужасов. Повторно я смогла прочитать его уже совсем недавно, перед тем, как дать книгу своей дочери. Это рассказ о маленькой девочке, которую ее одноклассники посадили в настоящую взрослую тюрьму на семь лет только за то, что она раньше видела солнце и смела о нем рассказывать как о чем то естественном…
В представлении Владимира Джанибекова (летчика и героя) Рэй Брэдбери был «ярым» гуманистом, но меня он просто потряс жестокостью повествования. Реалистичной жестокостью. Писатель четко дал понять, что именно так и только так все происходит с маленькими девочками, которые вопреки большинству, смирившемуся и сроднившемуся с дождем, считают, что норма – это солнце.
Будущее может быть очень разным, пути развития цивилизации совершенно не предсказуемы. Писатель продемонстрировал множество возможностей, но мне показалось, что в большей степени Брэдбери боится техногенного развития, то есть крайней его формы, когда машины становятся сутью и правилом, когда люди теряют смысл «безмашинного» существования.
Предостеречь от потери человеческого – такую задачу я увидела у Брэдбери. Читать его было, конечно же, очень интересно, но всегда страшно, в самом конце произведения приходилось выбирать – с кем я. Здесь юношеский максимализм сыграл немалую роль, но и по прошествии многих лет концовки ошеломляют своей бескомпромиссностью.
Выбирайте – добрые, искренние, растерянные лузеры или обеспеченные, уверенные, достойные, но безумные двигатели прогресса… До сих пор я точно не знаю, где хотела бы оказаться – в толпе детей, веселящихся под лучами солнца, или быть одинокой девочкой – хранительницей знания о солнце.
У меня так и не получилось определиться, порой мне кажется, что у Брэдбери тоже – он задавал нам вопросы, на которые не всегда знал ответ сам.
Рэй Бредбери оставил о себе объемную память – он автор многих повестей и рассказов, по его произведениям сняты фильмы, в числе написанных им киносценариев и сценарий к фильму «Моби Дик», его концепция «Эстетики затерянности» реализована в архитектурном решении «Хортон-Плазы» (Калифорния, Сан-Диего).
Он многое успел сделать… но, думаю, что смерть писателя стала неожиданностью для моих соотечественников. Наверное, потому что в памяти советских подростков он оказался запечатлен, как классик, как Пушкин, как то, что минуло уже безвозвратно. Я надеюсь, что Брэдбери вернулся сейчас к нам, своей смертью преодолев забвение постсоветского периода истории.
Вчера мы посчитали его имя более достойным упоминания, чем имя великого соотечественника. Так давайте не будем ограничиваться прочтением его биографии, рецензий на повести и рассказы, выступления Барака Обамы и репликами в социальных сетях.
Брэдбери предупреждал. Может здесь есть люди, которые услышат?