Когда-то с легкой руки известного американского неоконсервативного публициста Нормана Подгореца, конфликт между Штатами и Советами, широко известный под лейблом «холодная война», был назван Третьей мировой. Эта Третья мировая война, протекавшая между США и СССР в виде политико-идеологического противостояния, серии локальных конфликтов и отчаянной попытки СССР создать океанский флот, равный флоту США окончилась сокрушительным поражением Советов. В честь какового поражения властями США даже была выпущена наградная медаль «За победу в Холодной Войне», вручаемая американским военнослужащим.
Почти два десятилетия с момента крушения Красной Империи никто не осмеливался бросить открытый вызов США, пока не пришли новости об официальном начале программы строительства авианосного флота Китайской Народной Республикой. Выросла новая Красная Империя (и даже неважно, что выросла она из сборочного цеха США по производству ширпотреба), вновь открыто бросившая вызов Америке. В честь этого события Четвертую Мировую можно считать официально завязавшейся. Скорее всего, она будет протекать, как и Третья, «необъявленной»: в форме политико-экономического противостояния с Большой Игрой вокруг цепи китайских военно-морских баз в Юго-Восточной Азии (так называемого «жемчужного ожерелья»), обеспечивающих безопасность транзита ресурсов из Африки, медленно но верно скупаемой на корню представителями китайских государственных компаний. Тем не менее, имеется, пусть и выглядящая пока предельно смехотворной, вероятность и перехода скрытого противостояния в открытый, явный, горячий – а, учитывая наличие ядерного оружия у обоих сторон, и очень-очень-очень горячий – конфликт.
«А что скажет товарищ Ким Чен Ир»?
КНДР является давним клиентом КНР и, по сути, китайцы единственные союзники северокорейской сталинской диктатуры.
Очевидно, что Корея должна быть единой, очевидно, что вечно продолжаться этот абсурд с голодающей нищей страной, то грозящий соседям Ядерным Холокостом, то вымаливающей у них же кусок хлеба, не может. Неочевидно, на каких условиях готово сдаться северокорейское руководство и готово ли вообще, и не зайдет ли очередная провокация в стиле «Мы по вам постреляем, а вы нам отправите еще один состав с мукой и сахаром-рафинадом» слишком далеко. В случае начала широкомасштабного конфликта в Корее китайцы, конечно же, вмешаются на стороне своих давних друзей, использовав этот конфликт как рычаг для выдавливания США с Корейского полуострова, и установления региональной гегемонии.
Для США такой конфликт будет означать кровавую баню с чудовищным количеством потерь. Территория Северной Кореи преимущественно горная, изрезанная долинами и оврагами, где техническое превосходство США и их союзников будет нивелировано. Это не пустыни Ирака, где Америка с удовольствием использовала свою военно-воздушную мощь, это скорее Афганистан, только с мощной военной диктатурой, гигантской армией и населением с промышленностью, которая все последние 50 лет готовилась к финальной битве с капитализмом. Не исключено, что у КНДР и правда есть ядерное оружие (или его им передадут дорогие китайские друзья). Тогда мы вправе ожидать массированных ядерных ударов по азиатским базам США (а также, возможно, актов государственного терроризма со стороны северокорейских спецподразделений).
Для России этот фронт Четвертой мировой будет иметь массу интереснейших последствий, начиная от ядерного заражения сегмента государственных территорий и волн корейских беженцев и заканчивая усилением Китая, который развяжет себе руки, выдавив или хотя бы ослабив США на Дальнем Востоке. Усиление же США (и, следовательно, их союзников, а в частности – Японии) для нас также крайне нежелательно.
Как говорилось на плакате одного треш-фильма про бой Годзиллы с гигантским осьминогом, «Кто бы из них не выиграл - мы проиграем».
Индостанский фронт
Вторая точка напряжения, которая может взорваться – это Афганистан, точнее граничащий с ним Пакистан, все быстрее и быстрее дрейфующий к статусу failed state. Failed state с ядерным оружием. Уход США из Афганистана, с соответствующим усилением воюющих против пакистанского правительства талибов, приведет к ускорению процессов государственного распада, с непременным вмешательством Индии (Индия и Пакистан – это как Россия и Украина, проект Индийской империи без аннексии Пакистана принципиально невозможен). Ну и Китая. Поднебесная совершенно не заинтересована в усилении страны священных коров, йогов и почти миллиардного населения, способного в долгосрочной перспективе составить конкуренцию китайским трудовым ресурсам.
Индия и Китай уже неоднократно воевали (по сути, все 60-ые – это эпоха китайско-индийских пограничных войн), имеют ядерное оружие и справедливо рассматривают друг друга как естественных противников, у которых расхождение только по аграрному вопросу – «или мы их в землю, или они нас».
Ключ к их конфликту, сдерживающая Индию заглушка – Пакистан; а Пакистан медленно разваливается. Такой конфликт позволит хотя бы теоретически выскользнуть РФ из растущей и растущей сферы влияния КНР.
И снова долина Меконга
Быстро развивающийся Вьетнам имеет с Китаем долгую уходящую в века кровавую историю взаимоотношений, которая имеет и новейшее измерение (в 1979-ом году между этими странами вспыхнула первая в мире социалистическая война, когда друг друга атаковали два официально коммунистических государства, тем самым наглядно опровергнув марксистскую теорию о невозможности противостояния стран социализма).
Вьетнам, очевидно, претендует на статус регионального гегемона. Эту роль невозможно получить без разрешения «вопроса» с северным соседом.
Очевидно, что вьетнамцы любят и умеют воевать (в Первую Социалистическую китайское наступление захлебнулось в крови), и при малейшей возможности попробуют вонзить нож в мягкое китайское подбрюшье. К тому же китайцы уже дали более чем серьезный способ для беспокойства официальному Ханою, когда объявили Южно-Китайское море своими территориальными водами. Протест Вьетнама был немедленно поддержан Вашингтоном…
В краю новостных передовиц
На Ближнем Востоке конфликтный потенциал, серьезно снизившийся в последние десятилетия из-за старческой дряхлости диктаторских режимов, вновь поднялся после арабской «весны народов», которая совпала с вновь возникшими колониальными аппетитами европейских держав, преимущественно Великобритании и Франции.
Вопрос Большой войны в регионе напрямую зависит от того, насколько хватит у США сил и желания всерьез, по-настоящему, до крови, вступиться за своего главного ближневосточного союзника, отстояв этот де-факто «американский Гибралтар». Победа «демократии» в Египте совершенно обосновано вызвала рост продаж валокордина в Израиле, а вероятность усиления антиизраильских популистов высока как некогда – и это на фоне отказа тех же ХАМАС от какого-либо перемирия с еврейским государством. Чтобы переломить эту тенденцию, американцам нужно убрать тех противников Израиля, которых можно безболезненно обвинить в антидемократизме – время до боли подходящее.
Пока все идет к тому, что после ливийского шоу, когда отряды французских наемников неумело, зато эффективно изображали из себя повстанческих туземцев, у американцев возникнет серьезный соблазн испытать на прочность Сирию, и никаких моральных оснований протестовать у европейцев не будет. При этом Иран, старательно изображающий из себя главного антисиониста на районе, вполне может оказаться следующим. Ждем, чем обернется «сирийский вопрос», и после этого размышляем о судьбах Ирана. Но есть шанс, что уже весь этот край станет фронтовым в ближайшие несколько лет.
***
Таким образом, говоря о полномасштабных конфликтах XXI века в среднесрочной перспективе, стоило бы отдать первенство на противостояние Китаю, имеющему массу возможностей для того, чтобы заслужить славу новой Германии (две мировые войны – кто больше?).
Учитывая китайскую экономическую мощь и китайские людские ресурсы, а также ядерное оружие, спешно строящийся океанский флот и сверхсовременную армию (времена «людских волн» давно прошли, увы), давайте будем учитывать возможность, что китайцы способны на конфликт уровня Второй мировой.
При этом культурное влияние Китая ничтожно, он не в силах манипулировать системой смыслов, в которой живет, а потому ставка на военно-промышленный комплекс и локальные войны – его единственный шанс выиграть глобальное противостояние с США.