За развитием событий вокруг голосования в Конгрессе США по вопросу поднятия потолка госдолга, затаив дыхание, наблюдал весь мир. Чем объясняется небывалая острота конфликта между демократами и республиканцами? Мы попросили прокомментировать ситуацию Алексея Пушкова – автора и ведущего аналитической программы «Постскриптум» на канале ТВЦ, профессора МГИМО, члена Совета при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека.
– Уважаемый Алексей Константинович, есть ощущение, что в Америке происходит что-то необычайное, беспрецедентное. Республиканцы и демократы никак не могут прийти к консенсусу. Чем вызвана такая взаимная неуступчивость?
Само по себе противостояние между республиканцами и демократами далеко не уникально. Проблема в том, что сейчас это противостояние идет по крайне болезненному вопросу. В Соединенных штатах – и при Рейгане, и при Клинтоне, – многократно повышали так называемый потолок государственного долга и делали это вполне согласованно. А дело в том, что республиканцы решили дать Бараку Обаме бой именно на этом направлении: воспользоваться крайне сложной финансовой ситуацией в США, чтобы заставить президента сократить целый ряд статей бюджетных расходов, с которыми они не согласны.
Прежде всего, они хотят, чтобы Обама сократил расходы на свою медицинскую программу – Medicare – это принципиальная позиция республиканцев. Они считают, что эта программа в корне неверна, что она противоречит интересам большей части населения США. Другая причина, по которой республиканцы фактически шантажировали Обаму отказом поддержать введение нового потолка госдолга, в том, что на протяжении последних трех лет они пытались добиться от действующего президента изменения фискальной политики, а он успешно им сопротивлялся.
Впервые в американской истории противоречия в области финансовой политики приводят к тому, что республиканцы играют с риском американского финансового дефолта. Сейчас республиканцы рассчитывают, что администрация Обамы не возьмет на себя ответственность за дефолт, ведь обвинять в этом будут не республиканцев, а действующего президента. Если дефолт состоится, он станет мощнейшим ударом по перспективам переизбрания Обамы.
Я думаю, что республиканцы играют в эту отчаянную игру еще и потому, что у них нет пока серьезного кандидата от партии, который мог бы бросить вызов Обаме. При всех недостатках Обамы, он как действующий президент имеет некоторые преимущества перед оппонентами. На мой взгляд, у республиканской партии нет серьезных кандидатов, чтобы достойно выступить против Барака Обамы. Уже в ноябре начнется предвыборная кампания, и до этого времени нужно нанести ему максимальный ущерб.
В каком-то смысле весь мир является заложником внутриамериканской политической борьбы, неспособности Обамы договориться с политической оппозицией.
– Может быть, нынешние демократы чем-то принципиально отличаются от «демократов» прежних лет?
Мне кажется, что нынешние демократы в принципе такие же, как были, скажем, и при Клинтоне. Я имею в виду, что демократы по-прежнему склонны выделять большие суммы на социальные расходы. В Европе подобный подход к госрасходам характерен для социал-демократических партий. Они больше забоятся о бедных, больше заботятся о меньшинствах, больше заботятся о системе здравоохранения для неимущих слоев населения, тяготеют к повышению налогов на состоятельных граждан страны.
Во внешней политике они отличаются от республиканцев более активным продвижением прав человека за рубежом, ради чего они даже зачастую идут на военныеинтервенции. Это так называемый либеральный интервенционизм, то есть интервенция во имя «защиты прав человека» и «гуманитарных целей». Я попросил взять эти слова в кавычки, потому что очень часто формулировки о правах человека служат не более чем предлогом для защиты гораздо более прозаичных американских интересов в том или ином районе земного шара.
При Клинтоне, например, либеральный интервенционизм проявился в войне США и НАТО в Югославии. Сейчас демократы достаточно активно (если не все, то большая их часть), поддерживают продолжение войны в Афганистане, многие из них поддерживают военные действия в Ливии. Так что сказать, что демократы как-то серьезно изменились, на мой взгляд, нельзя.
– Америка никогда в своей истории не объявляла о дефолте, для многих она остается бастионом финансовой надежности. Может ли он рухнуть? Что изменится в таком случае для России и для всего остального мира?
– Парадокс этой ситуации состоит в том, что этот дефолт может стать результатом политической борьбы в США, неспособности республиканцев и демократов прийти к компромиссу. Ведь для того, чтобы дефолт не произошел, им надо всего лишь договориться о том, что они устанавливают новый потолок госдолг – а в США размер долга устанавливается законом – на рубеже, допустим, двадцати триллионов долларов. После этого в действие вступает печатный станок. Федеральная резервная система печатает доллары, расплачивается по всем внутренним и внешним долгам США.
Отмечу, что внутренние долги США рискуют стать в случае дефолта едва ли главной проблемой для Америки. Например, пенсии бывших американских госслужащих не в последнюю очередь зависят от того, как американское государство расплачивается по государственным бумагам: пенсионеры в США владеют ценными бумагами казначейства и по ним получают проценты, которые, собственно,
и являются их пенсионным обеспечением.
Дефолт означает, что правительство утратило способность расплачиваться со своими собственными гражданами, а в Америке к этому не привыкли. Социальная ситуация может стать чрезвычайно напряженной. А Обаме для переизбрания отчаянно нуженсоциальный мир, что делает его очень уязвимым для подобных манипуляций. Если договориться с республиканцами не удастся, то именно его обвинят в том, что в США произошел первый дефолт в новейшей истории США.
– Как вы думаете, республиканцы все-таки пойдут на то, чтобы объявить о дефолте?
– Мне, как и большинству наблюдателей, все-таки кажется, что ситуация до этого не дойдет. В случае дефолта США столкнутся не только с тем, что они не смогут выплатить проценты Китаю (а Китай является главным держателем американских ценных бумаг, он держит этих бумаг примерно на два триллиона долларов).
Мне кажется, что компромисс будет достигнут, хотя я бы не стал недооценивать решимость республиканцев убрать Обаму именно таким образом. Я солидарен с Обамой в том, что нельзя благосостояние страны подвергать опасности из-за внутриполитической борьбы, все же есть какие-то пределы. Республиканцы уже очень близко подошли к этой грани. Сами они утверждают, что все допустимые пределы преступил Обама, проводя свою фискальную и экономическую политику, а они теперь пытаются выправить ситуацию. Поэтому я бы сформулировал так: хотелось бы верить, что до дефолта дело не дойдет, но учитывая ожесточенность противоборства США, исключить этого нельзя.
– Какими будут последствия дефолта в США для мира и самой Америки?
– Последствия будут самые серьезные. Мировая система, при которой на доллар замкнуты экономики целых стран, вся мировая торговля нефтью, все мировая финансовая система (а основные банки мира все так же держат значительную часть своих резервов в долларах), порочна. Американоцентричная модель мира не выдерживает испытания XXI веком. Это будет колоссальный удар по идеологии американского лидерства. Станет ясно, что Америка не просто не справляется с войной в Афганистане и Ираке, но не способна уже решить свои финансовые проблемы. Что Америка не справляется поддержанием на рабочем уровне мировой финансовой системы, за которую она фактически несет ответственность.
Это будет колоссальный удар по Соединенным штатам в борьбе с Китаем за лидирующую позицию в мире. После кризиса 2008-2009 годов акции Америки очень резко упали, а акции Китая резко выросли в цене. Если Америка объявит дефолт, то это будет второй шаг на пути утверждения Китая в качестве «мировой державы номер один». И произойти это может гораздо быстрее, чем многим кажется.
В случае дефолта де факто произойдет геополитическая переориентация мира. Многие страны, которые до сих пор верили в безусловное лидерство Америки и ее способность это лидерство удерживать, будут вынуждены пересмотреть свои походы.
– Что следует сделать России, чтобы избежать финансовой зависимости от Америки и от американской валюты? Насколько сейчас велика таковая зависимость?
– Для нашей страны дефолт, безусловно, станет большим ударом. Центробанк пытается поддерживать более-менее стабильный курс доллара, потому что от этого зависит финансовый баланс нашей страны. Но, похоже, что в данный момент мы ничего не можем предпринять для улучшения ситуации.
Главная проблема в том, что наша экономика сейчас чрезвычайно уязвима для мировых экономических потрясений. Обратите внимание, что во время мирового финансового кризиса у китайцев сократились темпы роста, но у них не было потерь. Темпы их роста во время кризиса составили от 5 до 6 % от ВВП. У Индии сократилось до 3-4 % ВВП, примерно то же самое произошло в Бразилии. А мы потеряли 9% от ВВП. Это произошло именно из-за того, что наша экономика сильно зависит от мировых рынков.
Мы, конечно, можем попытаться смягчить этот удар за счет валютных резервов. Валютные резервы России составляют порядка 600 миллиардов долларов; это третий показатель в мире после Китая и Японии. Но, тем не менее, удар может оказаться очень сильным, а американский дефолт может стать началом новой волны мирового кризиса. Так неспособность Америки решить свою внутриполитическую проблему превращается в общемировую проблему, в тревогу для всех.
Беседовала Наталья Демченко