Нынешние президентские выборы в США могут поставить жирную точку в истории такого странного явления в американской политической жизни, как неоконсерватизм. Но, высказав данный тезис и даже вынеся его в заголовок статьи, я должен сразу же сделать одну существенную оговорку. И российские, и американские обозреватели употребляют понятия «неоконсерватизм», «неоконсервативный» сразу в двух смыслах: различение этих двух смыслов и составляет всю трудность при описании данного явления.
В широком смысле «неоконсерватизм» – это агрессивная внешнеполитическая программа, в которой оказываются совмещены признание необходимости односторонних действий США на мировой арене с верой в необходимость распространения демократии в мире всеми доступными способами. В этом широком смысле «неоконсерваторами» могут считаться не только Дональд Рамсфельд и Дик Чейни, но также и их бывший шеф, экс-президент США Джордж Буш, и его соперник на праймериз 2000 года сенатор Джон Маккейн. И в этом широком смысле неоконсерватизм не то что не умер, а, напротив, переживает расцвет.
Главный претендент на позицию основного кандидата в Президенты США от Республиканской партии, бывший губернатор штата Массачусетс Митт Ромни придерживается ровно тех же внешнеполитических воззрений, что и младший Буш вместе с Джоном Маккейном. Он несколько раз в ходе начального этапа предвыборной гонки высказывался в пользу жесткой разборки с Ираном. Он говорил в духе неконов о пренебрежении президента Обамы интересами ближайшего союзника на Ближнем Востоке и, наконец, он пообещал своим избирателям не позволить Владимиру Путину «восстановить Империю зла», а ожидаемое возвращение российского премьера в президентское кресло назвал «угрозой миру и стабильности во всем мире».
В общем, по всем меркам Ромни должен был бы удовлетворять статусных неоконов, как их удовлетворял на прошлых выборах Джон Маккейн, который тоже отнюдь не являлся консерватором в вопросах экономики и культуры.
Тем не менее, ничего подобного не происходит, и острота схватки между «умеренным республиканцем» Ромни и его соперниками справа Риком Санторумом и Ньютом Гингричем в канун праймериз 21 января в штате Южная Каролина достигла своего пика. Сторонники Гингрича выпустили документальный ролик о Ромни, в котором рассказывается о деятельности Ромни на посту руководителя инвестиционной компании «Bain Capital». Фирма эта скупала разорившиеся предприятия и осуществляла, надо полагать, на них «финансовую оптимизацию», то есть, попросту говоря, закрывала рабочие места. Для руководителя компании это дело абсолютно естественное, однако эта история выглядит неудобно для человека, который обещает Америке создавать новые рабочие места.
Проблема здесь не в том, что Ромни-финансист действовал не совсем позволительно для финансиста, а в том, что сегодня не очень уместно именно финансисту рваться к вершине политической власти. Против финансовых компаний, доведших американскую экономику до кризиса, в равной степени выступают и левые и крайне правые круги общественности. Америку буквально трясет от ненависти к Уолл-стриту и финансистам. А к власти все равно двигаются выходцы из финансовых кругов.
Итак, неоконсерватизм в широком смысле жив и здравствует.
Однако у этого понятия существовал и другой, более конкретный и специальный смысл. Неоконсерватизм был, прежде всего, течением внутри широкого консервативного движения, в котором участвовали такие разные силы, как либертарианцы, экономические или фискальные консерваторы, религиозные правые и экономические националисты. Всех их объединяло по существу только одно – неприятие «большого правительства», которое требует ресурсов и полномочий для улучшения общества в соответствии с якобы прогрессивными социальными рецептами. Неоконсерваторы влились в 1970-е годы в это движение, дополнив его аргументами, почерпнутыми из социальной науки. Впрочем, впоследствии неоконы, обосновавшись в ведущих вашингтонских «мозговых центрах» и печатных органах, говорили все больше о внешней политике и особенно о необходимости утверждения американской гегемонии. Как бы то ни было, в период администрации младшего Буша казалось, что практически все консервативное движение, во всяком случае его внешнеполитическая повестка, полностью определяется неоконами. В рамках консервативного движения им противостояла небольшая кучка так называемых палеоконсерваторов, сгруппировавшихся вокруг журнала The American Conservative, которые были лишены всякой возможности влиять на электоральные процессы.
Даже когда уже при Обаме возникла Партия Чаепития, компетентные обозреватели говорили, что неоконсервативная (по внешнеполитической программе) фракция Сары Пейлин должна победить палеоконсервативную фракцию Рона Пола, конгрессмена из штата Техас. Гегемонизм должен одолеть изоляционизм, к немалой выгоде для просвещенного глобализма, рассуждал в журнале Foreign Affairs политолог Уолтер Рассел Мид. И вот, к немалому удивлению всех компетентных экспертов, на нынешних праймериз от Республиканской партии все «гегемонисты» один за другим покидают гонку, а на втором после Ромни месте и в Айове и Нью-Хемпшире неизменно оказывается тот самый «изоляционист» Рон Пол. А поскольку задачи у Рона Пола долгосрочные и нынешними выборами они не исчерпываются (конгрессмену как минимум нужно вывести в следующую президентскую кампанию своего сына Рэнда Пола, сенатора от штата Кентукки), то можно сделать вывод, что Рон с гонки не сойдет и он будет продолжать борьбу с Ромни вплоть до начала национальной Республиканской конвенции 27 августа в гор. Тампла штат Флорида, где окончательно будет утвержден кандидат от Республиканской партии.
Это означает, что палеоконы смогут утвердить свое главенство в Консервативном движении. И Ромни придется учесть их точку зрения, если он не желает раскола Республиканского электората. Это само по себе логично. Партия чаепития ведь на самом деле не столько консервативное, то есть антиэтатистское, сколько в глубине своей антиглобалистское движение. Конечно, сторонники этой Партии борются против новых налогов и против федерального правительства, но в сущности их борьба – это борьба за национальную Америку против Америки глобальной. И в этом смысле «изоляционизм» Пола намного более органичен для этой части американского общества, чем «ястребиные» крики трио Перри-Гингрича-Санторума.
Впрочем, трио не утихает и своей жесткой борьбой с Ромни «ястребы» пытаются вернуть себе лидерство в среде консерваторов. И эта претензия раз за разом выглядит все менее убедительно. Не исключено, что в Южной Каролине 21 января бывшему спикеру Палаты представителей Гингричу, особенно после поддержки его кандидатуры выбывшим из игры Риком Пери (вы еще, надеюсь, помните, славные прогнозы Радзиховского, что Перри порвет Обаму «как тузик грелку». Что стало с этим «тузиком»?), удастся показать лучший результат, чем в предыдущих раундах. Но похоже неоконсерватизму как «гегемонистской» фракции «консервативного движения» приходит конец. Американские «локалы» уже не хотят покорять чужие земли, наблюдая как из их страны уплывают рабочие места, а государство, живущее на деньги налогоплательщиков, постепенно превращается в гигантский аппарат по управлению миропорядком. И поэтому они чувствуют странную симпатию к 76-летнему старику, призывающему их не растрачивать последние силы на борьбу за демократию во всем мире.
Трудно поверить, что под управлением Рона Пола или какого-либо его преемника американский «локализм» одолеет двухпартийный «глобалистский» альянс. Америка, вероятно, уже никогда не будет просто Америкой. Однако консервативное сопротивление еще может принести много беспокойства властителям американских, а значит и всех земных судеб.