От редакции. США и Россия любопытным образом переживают в чем-то сходные экономические проблемы, хотя и вызванные разными причинами. Глобализация 1980-х привела к оттоку индустриальных производств в страны «третьего мира», и это сыграло роковую роль в судьбе промышленного потенциала как «второго мира», так и «первого». Однако в последнее время, как говорит в публикуемом ниже интервью, частый гость портала Терра Америка президент вашингтонского «мозгового треста» Институт экономической стратегии Клайд Престовиц, появляются свидетельства в пользу того, что в США может произойти новая промышленная революция.
Престовиц является одним из главных сторонников программы реиндустриализации США, и он считает, что сланцевая революция создает достаточные условия для возвращения и перетока новых производств в США. Хотя американскую промышленность уже фактически приговорили к смерти многие идеологи «постамериканского мира», оказывается, что сведения об этой смерти пока преждевременны. Сторонникам промышленного возрождения России стоит многому поучиться у заокеанских коллег, и прежде всего их умению добиваться своих целей несмотря на всевозможные политические препятствия.
* * *
– Мой первый вопрос касается реиндустриализации, то есть переноса производственных мощностей из Китая и других стран юго-восточной Азии обратно в Соединенные Штаты. Вопрос заключается в следующем: считаете ли Вы, что США могут столкнуться с проблемой энергоснабжения этих производственных мощностей? Как Америка будет решать проблему энергоресурсов?
– О, проблем с энергоресурсами нет, потому что США становятся ведущим мировым производителем энергии. В этом смысле Америка переживает настоящую революцию: благодаря разработке месторождений сланцевого газа и нефти Америка вскоре станет энергетически независимой, и энергия будет очень дешевой или намного более дешевой в Штатах, чем где-либо еще. И это один из основных факторов возврата производства в США.
– Насколько масштабен этот перенос производства?
– Я бы не сказал, что сейчас этот перенос массовый, но тенденция усиливается. На мой взгляд, существуют два направления развития этой тенденции. Первое – некоторые производства возвращаются назад в США. Такие случаи есть, но я бы не назвал этот перенос массовым.
Второе направление – появляются и новые инвесторы, которые хотят вложить деньги в строительство новых фабрик и решают построить их в США. Число таких инвесторов значительно, и, я считаю, оно будет оставаться достаточно большим.
– А как насчет альтернативных источников энергии? Например, «зеленой энергетики», пропагандируемой Обамой? Ядерной энергетики? Они уйдут из фокуса или, Вы думаете, в этом направлении тоже будет наблюдаться развитие?
– Что касается атомной энергии, то она составляет значительную часть энергии США. Думаю, около 15-20% электроэнергии США – это атомная энергии. Она никуда не денется. Объемы производства атомной энергии не будут увеличиваться: в процентном соотношении, доля атомной энергии будет постепенно падать, но в ближайшие 10-15 лет она все же будет составлять значительный сегмент энергетики. Однако это не тот сектор энергетического комплекса, в который сейчас пойдут инвестиции.
Поэтому доля атомной энергии в процентном соотношении от общего объема энергоресурсов будет постепенно снижаться. Что касается солнечной или другой, так называемой «зеленой», энергии, да, думаю, инвестиции в их развитие будут продолжаться, но, мне кажется, вследствие быстрого развития сланцевого газа и нефти, развитие других технологий окажется чуть более медленным.
– Мой следующий вопрос касается центров хранения информации. Мы знаем, что в Америке расположены центры, которые хранят информацию, находящуюся в сети. Кто оплачивает электроэнергию, необходимую для поддержания этих центров?
– Люди, которые оплачивают эти центры, – это те люди, которые хранят информацию. Эта энергия поступает из разных источников. Она поступает из основной энергосистемы США: часть ее – это энергия на основе угля, часть – атомная, часть – гидроэнергия, и все большую ее часть составляет энергия газа.
– Очевидно, что количество информации будет только расти, она должна быть доступна 24 часа в сутки, каждый день в году. Как Вы думаете, появится ли в будущем некий новый сектор, который будет бесперебойно поставлять энергию в эти центры?
– Я не знаю. Было бы интересно поразмышлять над этим, но в данный момент очень сложно делать какие-то прогнозы.
– Насколько серьезны намерения американских лидеров оказать поддержку реиндустриализации?
– Я думаю, вполне серьезны. В частности, администрация Обамы на это настроена серьезно, и в самом деле реиндустриализации оказывается большая поддержка и на уровне государства, и в бизнес-кругах. Поэтому мне кажется, что и сам новый вид энергии, и движения, связанные с его разработкой, очень воодушевляют.
– Существует ли по-прежнему в Соединенных Штатах так называемое промышленное лобби?
-–Нет, я бы так не сказал. Конечно, есть очень значимые сектора экономики – нефтяная промышленность, производство полупроводников – которые действительно имеют довольно сильные лобби, но сказать, что сейчас существует некое единое промышленное лобби, было бы преувеличением.
– А насколько влиятелен Институт атомной энергии в Америке?
– Да, он влиятелен, но... Я бы сказал, что его влияние ограничено вследствие того, что атомная энергия утратила свое прежнее значение. Конечно, институт делает много важной аналитической работы и предоставляет огромное количество важной информации, но я бы не назвал его мощным лобби.
– Наблюдаете ли Вы некую корреляцию между политической принадлежностью и предпочтением той или иной энергетической стратегии? Например, что предпочитают демократы, и что предпочитают республиканцы? Или Вы думаете, что выбор стратегии – это...
– Картина очень смешанная. Очень многое зависит от того, в каком штате работают и какой представляют политические лидеры. Так, например, разработка сланцевого газа и нефти, в частности, осуществляется в Нью-Йорке, Пенсильвании и Огайо. Вы обнаружите, что и демократы, и республиканцы в этих штатах с одинаковым энтузиазмом говорят о развитии этой отрасли энергетической промышленности. В определенном смысле, здесь нет разделения на демократов и республиканцев, политики делятся на тех, кто поддерживает разработку сланца, и тех, кто относится к ней критически.
И это не связано с политической программой и принадлежностью.
– Мои следующие вопросы касаются экспорта американского сланцевого газа, сжиженного природного газа. Очевидно, что американские цены – ниже по сравнению с европейскими и азиатскими, что несколько усложняет вопрос экспорта. Как Вы считаете, внутри США есть группы или лобби, которые выступают против идеи экспорта сланцевого газа за рубеж?
– О, да, конечно. Химические производства... Американские производители, которым выгодно иметь дешевый газ, предпочли бы, чтобы экспорта не было, поскольку, естественно, это позволило бы держать цены в США на более низком уровне. То есть это своего рода борьба между промышленниками, которым необходима электроэнергия для производства, и которые хотят иметь дешевый газ, и производителями газа, которые хотят продавать его по более высокой цене и экспортировать в другие страны. Я думаю, это вскоре превратится в политическую борьбу, которая продлится в течение долгого времени.
– Кто сейчас побеждает?
– В данный момент я бы сказал, что сторона, ориентированная на экспорт, вырвалась немного вперед. Но это борьба на равных, и я бы не рискнул сказать, что какая-то из сторон действительно выигрывает.
– Как Вы считаете, если Америка начнет экспортировать сланцевый газ и мировые цены снизятся, не даст ли это преимущество, например, Китаю, который сейчас является основным соперником Америки?
– Я думаю, что даже если мы начнем экспортировать сланцевый газ, цены в США все равно будут ниже, чем в других странах. И, конечно, у Китая есть свои месторождения сланцев. Я уверен, что рано или поздно Китай начнет добывать свой сланцевый газ и свою нефть, но это потребует времени.
Думаю, у Китая этот проект займет больше времени, чем у США, потому что США уже имеют высокоразвитую систему трубопроводов, и месторождения сланцев в Штатах более легкодоступные. В Китае месторождения сланцев труднодоступны, и у них нет трубопроводов. Поэтому Китаю нужно время. Но я уверен, что рано или поздно они это сделают.
– Ведутся ли в Америке какие-то дискуссии о геополитических последствиях сланцевой революции и превращения США в поставщика энергоресурсов?
– Да, конечно, дискуссии ведутся. Некоторые говорят, что это ослабит значимость Ближнего Востока для США, что у США будет меньше мотивов обрушивать свою военную мощь на Персидский залив и Ближний Восток. Некоторые даже утверждают, что это уменьшит значимость и необходимость оказания покровительства Японии и Корее на Дальнем Востоке. Но это всего лишь мнения.
Я бы не стал говорить, что в данный момент есть сколь либо серьезная возможность изменения политики США – по крайней мере в ближайшей и среднесрочной перспективе.
Беседовала Юлия Нетесова