Terra America

«Улыбающийся, обладающий прекрасным чувством юмора Папа резко контрастирует с угрюмыми религиозными лидерами, которые ворчат на мир с мрачными лицами и ждут опасностей за каждым углом»
(Джон Геринг)

«Имя “Франческо” стало самым популярным именем новорожденных в 2013 году, и совершенно очевидно, что главным фактором, повлиявшим на эту популярность, является личность бывшего Хорхе Марио Бергольо»
(Энзо Каффарелли)

От редакции: На 25 ноября запланирована встреча Владимира Путина с Папой Франциском I. Почти наверняка будут обсуждаться вопросы международной политики, в частности, мирный процесс на Ближнем Востоке, ведь одной из сенсаций этого года стало письмо президенту России, в котором Понтифик выражал свою приверженность мирному разрешению сирийского кризиса и писал о недопустимости одностороннего подхода к внутренним конфликтам в неблагополучных странах. Письмо было датировано 5 сентября, а 10 сентября США уже согласились на российский план уничтожения сирийского химического оружия. Военная операция против Дамаска была отменена.

Один этот пример показывает, насколько велико стремление Франциска I вернуть Католической Церкви ее былое влияние в мире, насколько серьезно он настроен сделать Святой Престол более социально и политически активным. Новый Папа также известен, как ярый сторонник межконфессионального диалога и более широкого, а потому неформального общения Церкви не только с верующими христианами, но и с представителями других религий, а также с неверующими. Все эти усилия, как полагают оптимисты, позволят вдохнуть новую жизнь в Католическую Церковь. Пессимисты же опасаются, что слишком широкий диалог означает бóльшую толерантность в вопросах, которые Святой Престол традиционно считал принципиальными.

В чем же состоит замысел нового Папы? Удастся ли его реализовать? Чтобы ответить на эти вопросы, необходимо взглянуть на личность, жизнь и деятельность Франциска I с разных ракурсов. Портал Terra America сегодня начинает серию публикаций, посвященных новому Понтифику. Открывают серию интервью с о. Томасом Ризом (иезуитом, как и Франциск), а также предлагаемая вниманию наших читателей статья нашего постоянного автора Олега Шендерюка, знающего Папу Франциска не понаслышке.

* * *

За первые несколько месяцев после своего избрания Папа Франциск I (в миру Хорхе Бергольо) стал человеком-сенсацией. В частности, он стал самым упоминаемым человеком в Интернете, далеко обогнав прежних чемпионов рейтинга. При этом отношение к нему в католическом и остальном мире двойственное, и даже его подчеркнуто скромный образ жизни вызывает неоднозначную реакцию.

Взглянув на его карьеру, можно однозначно сказать, что он смел и в некоторых вопросах бескомпромиссен. Для деятельности будущего Папы Франциска в Аргентине^[1] характерны две основополагающие тенденции: он неустанно и искренне помогал бедным и постоянно находился в напряженных отношениях с властями.

В свою бытность архиепископом Буэнос-Айреса, Франциск не боялся создавать специальные миссии и строить храмы в трущобах, куда и сам часто наведывался. Помимо духовного окормления, миссионеры Бергольо занимались и занимаются различными социальными программами, в том числе реабилитацией наркоманов. Благодаря открытости и доступности Франциска для жителей и священников маргинальных районов он получил прозвище «Папа из трущоб».

Вообще у аргентинцев, независимо от их религиозной принадлежности (или ее отсутствия), к нынешнему Понтифику очень теплое отношение, что является удивительным результатом для самой секуляризованной страны Латинской Америки, где на протяжении века Католическая церковь сильно теряла позиции и вызывала скептицизм. К тому же, начало служения Хорхе Бергольо пришлось на время военной хунты (1976-1983 гг.), когда люди во множестве пропадали средь бела дня на улицах городов. Франциск укрывал многих из них в католических приходах, а иным подделывал документы для выезда из страны. Именно тогда Бергольо в первый раз встал на пути аргентинских властей. Следует отметить, что открыто против диктатуры будущий Понтифик не выступал, однако сам факт противодействия хунте (при открытом пособничестве ей почти всех иерархов Церкви в Аргентине) говорит о храбрости и принципиальности Франциска.

Не сложились у Бергольо отношения и с президентской четой Киршнеров. Покойного ныне Нестора Киршнера Папа обвинял в популизме и наступлении на политические свободы. Он также призывал к справедливости по отношению к недовольным крестьянам во время протестов в сельских районах Аргентины. В ответ на это Киршнеры развернули интенсивную кампанию за легализацию однополых браков и абортов, чему Франциск упорно и относительно успешно противостоял. Отношения с Кристиной Киршнер начали медленно налаживаться уже после того, как Бергольо был избран Папой.

В Аргентине о Папе положительно отзывались представители всех ведущих конфессий. Я лично был свидетелем того, как Бергольо пришел в Русский Православный Собор Благовещения в Буэнос-Айресе на Рождество, смиренно отстоял в алтаре всю службу и затем сел с прихожанами и тогдашним митрополитом Платоном (Удовенко) за один праздничный стол.

Надо отметить, что в Аргентине община раскольников, не признающих до сих пор власть Московского Патриархата, гораздо более многочисленна, и, несмотря на это, Бергольо всегда четко отделял раскольников от детей Матери Церкви, отдавая предпочтение последним ― в отличие от местных властей.

И все же с РПЦ МП в Аргентине было не все так гладко. Дело в том, что между православной и католической стороной (и не только в Латинской Америке) всегда соблюдался негласный договор, по которому первые не занимались миссионерской деятельностью на канонической территории вторых. И Бергольо строго следил за соблюдением этого договора. Как итог ― стремительно уменьшающаяся численность приходов РПЦ МП в Аргентине из-за отсутствия притока новых адептов.

И все же главная причина критики со стороны представителей РПЦ та же, что и дифирамбов Папе от светского мира: для консервативных иерархов Франциск I ― «слишком либеральный Папа», особенно в сравнении с Бенедиктом XVI.

Надо сразу оговориться, что у других Православных Церквей (в частности, Константинопольского и Антиохийского Патриархата) отношение к Франциску куда менее скептическое. И Патриарх Иоанн, и Патриарх Варфоломей уже провели успешные встречи с Понтификом в Ватикане.

В первом случае успешному развитию отношений способствует позиция Папы по Сирии и его озабоченность положением Христиан на Ближнем Востоке. Ну а Константинопольский Патриархат надеется на влияние Папы в решении проблем с турецкими властями, которые до сих пор не позволяют православным грекам открыть в Турции давно закрытые семинарии.

А вот у Московского Патриархата нет прямой заинтересованности в помощи Папы, но есть опасения, касающиеся либеральных позиций Франциска по нескольким ключевым моральным вопросам и открытости светскому миру, которая порой кажется конформизмом. Политолог Нью-Йоркского Университета Адам Рэми считает, что Франциск, в отличие от Бенедикта и Иоанна Павла, своими реформами продолжает либерализацию Католической Церкви, которая началась после Второго Ватиканского Собора.

В своих мессах Папа оказывает пренебрежение к канонической литургии, а в своих речах и действиях игнорирует вопросы гомосексуализма и абортов, считая более важной пропаганду социальной активности Церкви (в частности, помощи бедным). И в то время как западному светскому обществу такой подход нравится и говорит о долгожданной «прогрессивности» понтификата («коррумпированный институт наконец-то занялся делом»), для православных и католических консерваторов подобные действия манифестируют своеобразный «Ватикан 3», в котором Католическая Церковь играет роль скорее социального института, заботящегося о бедных, нежели воспитательницы морали и спасительницы душ верующих. Кроме того, за прошедшие полгода Франциск сильно ослабил влияние епископов и священников, увеличив при этом влияние отдельных мирян.

Добавляет масла в огонь консервативного недоверия и тот факт, что нынешний Понтифик является иезуитом. Члены этого ордена известны своей особой казуистикой, позволяющей им легко находить общий язык со светским миром, что объясняет успех их миссионерства, во многих местах пересекающегося с экуменизмом.

Иезуиты так же разработали Теологию Освобождения, либеральное учение Католической Церкви, получившее развитие после Второго Ватиканского Собора, делающее акцент именно на социальную активность и воспринимающего бедность как едва ли не основную причину всех грехов. Наибольший успех это богословское течение имело именно в Латинской Америке и, по словам отца Алехандро Кросвайта из университета Фомы Аквинского, определенно повлияло на мировоззрение Папы Франциска, в том числе и из-за его личного противостояния с правыми «угнетателями-капиталистами» и «крышевавшими» их военной хунтой и Киршнерами. Этот квази-марксистский элемент мировоззрения Понтифика очевидно не может не вызвать опасений в консервативных кругах.

Впрочем, даже в РПЦ отношение к Папе нельзя назвать однозначно скептическим. Так, если портал pravoslavie.ru выставляет Франциска либералом-еретиком, то портал pravmir.ru делает акцент на уважение к Православию, которое Папа неоднократно оказывал и публично подчеркивал, и его стремление перенять православный опыт.

Отдельной темой являются отношения Папы с Банком Ватикана. Летом этого года Франциск начал проверять, а затем и «чистить» этот таинственный институт, который в свое время был замешан в отмывании денег сицилийской мафии и был подконтролен людям, имеющим к Католической Церкви весьма опосредованное отношение. Под предлогом борьбы с отмыванием денег и после скандала с раскрытием многотысячных переводов одного из бухгалтеров Банка, Франциск заставил уйти в отставку директора и замдиректора Банка и приказал новому руководству раскрывать все подробности операций. Также для проверки кредитной истории клиентов была нанята американская консалтинговая фирма Promontory Group. Об этом было подробно написано в The Washington Post. Светская общественность восприняла эти радикальные реформы, как благородный и храбрый поступок, выражающий «очищение храма от разбойников».

Однако существует и другая версия происходящего.

Согласно ей, раскрытие операций Банка Ватикана продвигалось определенными финансовыми кругами еще при Папе Бенедикте XVI, однако последний противился этому, опасаясь того, что Католическая Церковь попадет в финансовую зависимость от, скажем так, третьих сил. Однако эти третьи силы в итоге нашли способы (а из-за скандалов с педофилией вокруг Ватикана это было сделать не так трудно) заставить Бенедикта «уйти на покой по состоянию здоровья» и пролоббировали угодного им Папу. Версия кажется конспирологической и вряд ли может быть надежно проверена, но многие видные представители Отдела Внешних Церковных Связей РПЦ, а так же консервативные католики ее всерьез придерживаются. Аргументацию подобной теории найти довольно просто, особенно если учесть непонятный и неожиданный уход консерватора Бенедикта, здоровьем явно превосходившего Иоанна Павла II, который был тяжело болен все последнее десятилетие своей жизни. Да и вообще Папы просто так на покой досрочно уходят раз эдак в шестьсот лет. Как говорится в основах римского права ― «всегда ищи, кому выгодно».

Так или иначе, Франциск I некоторое время рассматривался как одна из первоочередных мишеней сицилийской мафии.

Между тем, Папа Франциск быстро снискал любовь и популярность у светского мира. С одной стороны, как публичная персона Понтифик привлекает своей простотой (причем, искренней), что всегда ценится в знаменитых и влиятельных людях. С другой, Папа подкупает своей открытостью к разговору о несовершенствах Католической Церкви и активными действиями, направленными на исправление этих реальных (впрочем, для других ― мнимых) несовершенств.

Не последнюю роль играет тот факт, что Папа не пошел на прямой конфликт с гомосексуалистами и атеистами, лаконично сказав, что не имеет права «судить людей с добрыми намерениями». Некоторые расценили это как попытку интегрировать гомосексуалистов путем компромисса ценностей, однако вряд ли Папа решил отречься от принципиальной позиции Церкви по данному вопросу.

И все же решающим фактором в столь стремительном взлете популярности Понтифика сыграла именно озабоченность положением бедных.

Надо признать, что роль Католической Церкви как социального медиума является единственно приемлемой для либеральной общественности. Образ института, борющегося за справедливость против лоббизма сильных мира сего и призывающего милость к слабым и падшим, ― только такой «проект» католики могут «продать» современному весьма секуляризированному обществу. И поэтому Франциск для восстановления изрядно растерянного политического влияния Церкви будет вынужден делать акцент на «прогрессивную» Теологию Освобождения, о которой уже говорилось выше. Для верующих же людей, пожалуй, главным остается вопрос, насколько принципиальным при общении с миром будет новый Папа в вопросах традиционных ценностей.

* * *

Что касается встречи Папы Римского и Президента России 25 ноября в Риме, то наиболее интересным является вопрос, чем интересны друг другу два влиятельных мировых лидера и чего следует ожидать от их встречи.

Путин, как мне представляется, выигрывает больше. На волне последних успехов (продуманных и фартовых) на международной арене, российский лидер укрепляет свои позиции, встречаясь с популярным лидером Западного мира, разделяющего его позицию в Сирийском конфликте. Встреча с Понтификом сулит Путину дальнейший прирост его политического капитала. Визит будет манифестацией перед Западом того, что у Путина больше общего с главой самой многочисленной христианской конфессии на планете, чем у любого другого правителя Запада, и Папа, эта популярная и влиятельная фигура, чьи христианские моральные убеждения теперь так сильно ущемляются где угодно, но не в России, Путина уважает и ценит его вклад в защиту Христиан на Востоке и защиту Христианских ценностей в России.

Такого момента для манифестации политической и ценностной близости Востока и Запада, пожалуй, не было со времен Великой Схизмы. И успешное сближение с Франциском будет гораздо более действенно, чем если бы это сближение произошло с предыдущим Папой именно из-за влюбленности мировой либеральной прессы в Нового Понтифика.

Что касается решений по Сирии, то вряд ли встреча как-то повлияет на расстановку сил. В отличие от эпохи Крестовых Походов, Папа Римский, являясь по-прежнему как духовным, так и политическим лицом, все же не имеет особого влияния на других западных политических лидеров и вряд ли может помочь Сирии больше, чем уже помог. К этому выводу приходит ведущий политолог Нью-Йоркского университета Марк Галеотти. Против войны в Ираке активно высказывался и Папа Иоанн Павел Второй, что, впрочем, никак не повлияло на произошедшее. Было бы наивно думать, что Президент Путин этого не понимает, однако мировой резонанс от самой встречи оправдает визит сторицей.

У самого Папы, по моему собственному опыту и опыту близких к нему русских людей, присутствует искренний интерес к России как к христианской державе и уважение к православному христианству. Нынешние власти РФ действительно, несмотря на мировые антихристианские тенденции, христианство в своей стране хотя бы номинально поддерживают, чего Папа не может не ценить, как и вклад России в защиту христиан на Востоке.

Таким образом, несмотря на невозможность принятия принципиальных решений, сам факт визита является для обоих лидеров положительным событием. И если развитие отношений между Московским Патриархатом и Ватиканом зависит от выбора Франциска, вести Католическую Церковь по пути либерализации или нет, то отношения Папы с российской властью при сложившейся международной конъюнктуре имеют все шансы стать по-настоящему дружественными и союзническими.