Моя лента друзей на Facebook полнилась постами и сожалениями о недавней кончине Нагисы Осимы, довольно знаменитого артхаусного японского режиссера. Впрочем, не менее часто в моей ленте пишут о трагической или безвременной смерти и других звезд режиссуры.
Однако же я не обнаружил ни одной ссылки среди своих русскоязычных френдов на печальную новость, что 21 января скончался британский режиссер, много работавший в США, Майкл Уиннер. Почему же мои дорогие друзья, большие специалисты в кино, если и узнали про его смерть, все же не стали писать о ней в своих хрониках?
Этому есть несколько объяснений.
Дело в том, что Майкл Уиннер – не был звездой артхаусного кинематографа или даже тем, кого почтительно принято называть «автором». У себя на родине он начинал снимать фильмы самых разных жанров – мюзикл, драму, комедию, – и как только к концу 1960-х годов он достиг больших успехов, его пригласили делать крепкое жанровое кино в Соединенные Штаты Америки.
Свои первые и главные американские картины Уиннер снял в 1970-е годы. Однако в 1970-е американцам не очень-то нужны были жанровые картины, сделанные в традиционной манере съемки. Зрители хотели экспериментов, а продюсеры, разумеется, шли у них на поводу. Именно поэтому в фокусе внимания американской критики и публики находились настоящие авторы, исповедующие новаторский подход к кинематографу – Коппола, Богданович, Скорсезе, Спилберг, Лукас, Олтмен, Малик, Фридкин, Эшби (это первые, кто пришел на ум). Все они были уникальны, но все-таки вписывались в единый бренд, получивший в итоге имя «Нового Голливуда».
Однако, например, такой режиссер, как Стенли Кубрик, также пользовавшийся славой у зрителя, в этот бренд не вписывался, да и вряд ли хотел бы этого. Но таких одиночек, как Кубрик, признанных поклонниками, было немного. (Кроме того, Кубрик обосновался в конце концов в Англии). Именно поэтому довольно большое количество талантливых имен просто потерялись на фоне мощнейших авторов из «Нового Голливуда». Среди них оказался и Майкл Уиннер.
Весьма показательно то, как воспринималось имя Уиннера в среде отечественных киноманов в 1990-е годы. Например, автор книги «Спутник киномана. 5000 фильмов», восхищаясь картинами британского экспериментатора Дерека Джармена и европейского классика Пьера Паоло Пазолини, во всех рецензиях на фильмы Уиннера стремится унизить режиссера, обзывая того бездарностью, халтурщиком, а его ленты – поделками. (Впрочем, автор невысоко оценил и труды Тарантино со Спилбергом, но это мало утешает; их он обругал не так сильно).
Уиннер делал такое кино, у которого могло и не быть автора, жанровые фильмы – боевики, детективы, триллеры.
Однако Уиннер снимал фильмы не о вымышленных героях, а о тех, с кем люди на самом деле сталкиваются в реальной жизни. И сам режиссер не был далек от реальности, вот почему он принимал активное участие в общественной жизни Англии. Самым заметным подвигом Уиннера на этом поприще стала кампания, развернутая режиссером, по установке в Лондоне памятника полицейским, погибшим при исполнении.
Вместе с тем заметим, что общественная активность Уиннер стартовала с того момента, как его режиссерская карьера пошла на спад.
В общем, одной из причин невнимания отечественного зрителя к смерти режиссера является статус самого Уиннера как «жанровика», а не «автора».
Однако есть и другие причины. Пик режиссерской карьеры приходится на 1970-е годы, когда он снял свои главные фильмы, среди которых выделяются, например, ленты с Чарльзом Бронсоном и прежде всего кино о киллере «Механик». Кстати, недавняя картина Саймона Уэста (еще один автор от жанра) «Механик» с Джейсоном Стэтхемом – непосредственный ремейк фильма Уиннера. Так что к творчеству режиссера обращаются и в современном Голливуде.
Более того, именно Уиннеру в 1978 году доверили снять ремейк на классический американский нуар «Большой сон». Это очень показательно, ведь режиссером оригинала был еще один «автор» от жанрового кино – Джон Хьюстон. Таким образом, когда второй «Большой сон» стал снимать Уиннер, обозначилась некая преемственность мастеров жанра. Главным же успехом Уиннера стал криминальный триллер «Жажда смерти» с Чарльзом Бронсоном, в которой главный герой осуществлял правосудие в частном порядке, не полагаясь на силы полиции. Фильм оказался таким успешным, что у него вышло четыре продолжения, два (вторую и третью серии) из которых снял сам Уиннер.
Однако, именно «Жажда смерти-3» стала переломной в его карьере: фильм оказался слишком неудачным. Его продюсировала студия Cannon, которая специализировалась на жанровых дешевых поделках типа фильмов про ниндзя или картин с Чаком Норрисом. Хотя подобные ленты всегда находили свою аудиторию, настоящему мастеру в этой области кино делать было точно нечего. Так крепкий автор первосортного жанра пришел к жанру второсортному.
После этого Уиннер снял еще немало фильмов, но, кажется, за ним как за автором прекратили следить. Возможно, у нас его особо не знали еще и потому, что свой главный вклад в американское кино он внес еще в 1970-е, и в середине 1980-х стал сдавать, а к началу 1990-х годов сдал совсем.
И, наконец, последняя причина относительной неизвестности Майкла Уиннера в России. Возможно, понимая, что он делает не то кино, которое ему хотелось бы, Уиннер решил сменить профессию. Хотя до конца 2000-х годов периодически продолжал снимать у себя на родине, главной сферой его деятельности стала ресторанная критика. Он вел колонку Winner's Dinners в газете The Sunday Times. Судя по всему, эта работа ему нравилась сильнее, потому что сочинений о еде у него больше, чем работ на какие-либо другие темы. Вместе с тем, как оказалось, работать ресторанным критиком довольно опасно. В 2007 году у Уиннера обнаружили бактериальную инфекцию, которой он заразился, съев некачественные устрицы.
Так что последние годы жизни режиссер страдал от связанных с ней разного рода осложнений. Так закатилась звезда одного из оригинальных режиссеров.