От редакции. Человечество редко когда стояло на пороге смерти. Но 50 лет назад оно могло перейти этот порог. Лишь здравый смысл и политическое мастерство не дали превратить соперничество систем и идей в войну, в которой не должно было быть победителя. «Карибский кризис», важный этап конфликта иллюзий «Красного проекта» и ценностей проекта «Америка», был разрешен миром. В память об этом событии мы публикуем фрагмент книги Дмитрия Петрова «Кеннеди», которая готовится к выходу в серии «Жизнь замечательных людей» издательства «Молодая гвардия».
«Кузькина мать» для Америки
Пламя рвет из сопла второй ступени. Первая покоится на стартовом столе. Ракету готовят к старту десятки людей. Одни гибнут сразу. Другие летят на бетон. Главный конструктор Янгель выбегает из бункера. Спасать. Обгорает и возвращается. Теперь его замы Лев Берлин и Василий Концевой – пепел. Главком Ракетных войск стратегического назначения маршал Митрофан Неделин – пар. Впрочем, нет. Нашли оплавленную Звезду Героя Советского Союза…
Янгель звонит Хрущеву. Тот: что ж ты сам не сгорел?
Так 24 октября 1960 года завершились испытания ракеты Р-16. При проверке электроцепей сработал двигатель второй ступени, огонь прожег баки первой. Погибло по одним данным 78 человек, по другим – 126. И расчет на пополнение советских РВСН новой боевой межконтинентальной ракетой.
А задачи перед ними стояли серьезные. В Европе: уничтожить базы авиации, флотов стран НАТО и атомных подлодок. А также командные пункты и узлы связи. В США… А там целей не было. Почему?
Вступив в должность, новый Главком РВСН маршал Кирилл Москаленко узнал, что в состав вверенного ему рода войск входят две армии, отдельный корпус, полигоны, НИИ и учебные заведения, командные пункты и Главный штаб. РВСН располагают ракетами средней дальности Р-5 и Р-12 неспособными достичь США. А вот межконтинентальных ракет на вооружении нет. Есть Р-7А. Космическая. Едва ли годная для выполнения боевых задач. А, кроме того, как пишут эксперты, всего одна.
Между тем, в Штатах, чьи комплексы средней дальности стоят в Турции, Италии и Великобритании, базируются 40 баллистических ракет, нацеленных на СССР. А 8 октября 1960 года испытана новая – «Атлас».
Значит, Кремль отстает. Проигрывает спор систем.
Спор этот, о котором Кеннеди прекрасно знал и за которым следил со студенческих лет, шел не только в политической и военной сфере. Но и в пространстве искусства: в архитектуре и монументальной структуре, в выставочных залах, в литературе, в эфире, на сцене и на экране. А также в универмагах, продуктовых магазинах и в кухнях Востока и Запада.
Аргументом в дискуссии служило всё: от «продуктовой корзины» до домашней утвари. Случалось, там же – на кухне – вели ее и лидеры держав. На кухне спорили, например, и предсовмина Никита Хрущев с вице-президентом США Диком Никсоном. Было это в Москве 24 июня 1959 года. В Сокольниках. На Американской национальной выставке.
Выставку посетило около миллиона человек. Организаторы не ударили в грязь лицом, построив на знаменитом «круге» модные по тому времени кафе из стекла и бетона: «Сирень», «Пирожковая», «Шашлычная». Аллеи парка украсили удивительные автоматы с газированной водой. Посещавшие выставку и парк американцы и другие иностранцы дивились: что за антисептик льют русские в резервуары для ополаскивания? Наивные, они не знали, что стаканы омываются обычной московской технической водой. Впрочем, в ту пору москвичи без опаски пили воду из-под крана…
Стаканы в автоматах поначалу не трогали. На каждый приходилось аж по два…
А на выставке стаканчики были бумажные. С эмблемой Pepsi Cola. Посетителям – москвичам и гостям столицы – ее разливали бесплатно.
Им дарили значки и поили «Пепси». Показывали несметное число товаров – от «Кадиллаков» до тостеров. Увидел тостеры и Хрущев. А заодно и всю «начинку» американского дома, куда его привел прибывший на выставку Никсон. Тут и прошли их «кухонные дебаты».
О них занятно рассказал переводчик Хрущева Виктор Суходрев:
«Именно устройство быта рядовой американской семьи поражало посетителей… Им показали холодильники, посудомоечную и стиральную машины, массу всякой бытовой техники, о которой советские граждане не подозревали. Народ стоял с открытым ртом».
Открытый рот строителя коммунизма перед буржуйским домом озлил Хрущева. Он заявил, что такой быт чужд советскому человеку. Что глупо строить коттедж для каждой семьи, когда сотни можно обеспечить жильем в многоквартирных домах.
Заспорили о капитализме и социализме.
«Хрущев сказал, – говорит Суходрев, – “Ваши внуки, господин вице-президент, будут жить при коммунизме!” – а тот: “Нет, ваши – при капитализме*”». …В ответ Хрущев заявил, что Советский Союз догонит и перегонит Америку, и, мол, вообще: “Покажем мы вам кузькину мать!”»
Здесь Виктор Михайлович неточен (он в это время был с Громыко в Женеве). Хрущев сказал: «В нашем распоряжении имеются средства, которые будут иметь для вас тяжкие последствия. Мы вам еще покажем кузькину мать!» Переводчик донес смысл: We shall show you what is what, – то есть: «мы покажем вам, что есть что (что по чем)».
Как вспоминает Суходрев, Хрущев «повторил… выражение во время визита в Штаты в 1959 году. …Никита Сергеевич долго смотрел на окружающую сытую жизнь, а потом вдруг снова вспомнил про Кузьку с матерью. И пришел на выручку: “Я лишь хочу сказать, что мы покажем Америке то, чего она никогда не видела!”»
«Кузькина мать» породила немало легенд. Например, что на «кухонных дебатах» выражение перевели дословно: «Мы вам покажем мать Кузьмы!», чем и удивили мир. Эта легенда восходит к 12 октября 1960 года, когда на 15-й Ассамблее ООН Хрущев снова использовал свою идиому! И тут ее действительно перевели как «Kuzma’s mother», что придало фразе зловещий характер: уж не толкует ли премьер о новом оружии?..
Тут всем вспомнилась другая его угроза: «мы вас закопаем!». 18 ноября 1956 года на приеме, указывая на обреченность Запада в споре систем, Хрущев пытался привести тезис Маркса о пролетариате-могильщике капитала. Но изложил мысль философа на своем языке: «Мы вас закопаем!». Суходрев перевел. We'll bury you.
Тогда многие решили, что рано или поздно Хрущев перейдет от слов к делу.
И не ошиблись.
Цена свободы
Спор систем – это спор идей. Спор ценностей.
Отношение к ним – показатель отношения людей к своей стране. Когда Ирина Савельева и Андрей Полетаев, готовя книгу «Социальные представления о прошлом, или Знают ли американцы историю», изучали ответы на вопрос: «Если Вы считаете, что Америка преуспела в истории, то благодаря чему?», они увидели: большинство знает: США преуспели благодаря свободе, толерантности и равенству возможностей.
Кто-то скажет: вот результат умелого внедрения клише в массовое сознание. Что ж, хорошо внедрили: там знают, страна успешна, потому что они разделяют эти ценности.
Одна из них – свобода. И многозначность этой философской категории не мешает видеть, о чем идет речь. И идет, заметим, не только для них, но и для других народов. Ведь «свобода неделима; когда один порабощен, все не свободны» – заявил президент Кеннеди в Западном Берлине 26 июня 1963 года.
Проблема Берлинской стены и двух Германий много лет была узлом интересов исторических конкурентов – «порабощенного Востока» и «агрессивного Запада». Хрущев считал вызовом, что Берлин и Германия разделены и желал стереть эту границу. Но она проходила не только по земле и картам, но и в сфере целей и мировоззрений. Она проходила по людям, определяя их жизнь. И смерть.
«Вы живете на… острове свободы, – говорил Кеннеди берлинцам, – Но ваша жизнь – часть общей жизни. Поэтому… позвольте попросить вас обратить взгляды… за пределы свободы Берлина или Германии к свободе везде…». О том же он недавно говорил с американцами. И с народом иного «Острова свободы» – Кубы.
«Цена свободы высока, – утверждал он, – но американцы всегда платили ее». И ждал того же от кубинцев, которых считал узниками Кастро.
«Народ Кубы часто восставал против тиранов. – продолжал президент. – И я не сомневаюсь, что и сегодня большинство кубинцев с нетерпением ждут, когда они обретут подлинную свободу – свободу от иностранной зависимости, свободу выбирать лидеров и подходящую систему… свободу говорить, писать и молиться, ничего не опасаясь».
Так сказал Кеннеди 22 октября 1962 года. Через сутки после вручения послу СССР Анатолию Добрынину ноты с требованием убрать с Кубы ракеты и ядерные заряды.
То была, пожалуй, одна из самых трудных речей в его жизни.
И не потому, что он говорил об угрозе войны. А потому, что говорил с миром, включая и возможных завтрашних врагов на поле боя. Размеров поля он не знал. Им могла стать планета. Логика спора систем влекла ее в атомную зиму, что круче лютейших морозов Аляски и Анадыри.
29 августа 1962 года в малонаселенных районах Кубы авиаразведка США обнаружила развернутые зенитные ракетные комплексы. Несомненно – советские. В ЦРУ и Пентагоне задались резонным вопросом: зачем они там? Ведь обычно зенитные ракеты прикрывают либо важные населенные пункты, либо военные объекты. Но ни того, ни другого в этих районах не было.
По дипломатическим каналам американцы осторожно поинтересовались: что происходит? Но Советы всё отрицали. А тем временем строили позиции для других ракет – стратегических: шесть – для Р-12, и три – для Р-14. Именно для прикрытия этих объектов зенитчики и были переброшены в малонаселенные районы острова.
Через полтора месяца у американцев сомнений уже не осталось. 14 октября были получены новые данные аэрофотосьемки. А 16 октября помощник президента Джона Кеннеди по национальной безопасности МакДжордж Банди положил перед ним обработанные снимки: без вариантов – на Кубе находятся советские ударные ракеты. И установки близки к завершению монтажа.
Президент немедленно распорядился: в обстановке строжайшей секретности созвать заседание Исполнительного Комитета Совета по Национальной Безопасности. Эта структура, название которой в переводе на русский звучит в точности, как исполком, была создана специально для обсуждения кризисных ситуаций.
Возглавлял комитет Кеннеди.
Его членами, как сообщает помощник и советник президента Тед Соренсен, были представители ключевых подразделений Администрации, к мнению которых он был готов прислушиваться именно в таких – экстренных, критических – ситуациях.
Пентагон представлял Роберт Макнамара, в недавнем прошлом – президент компании Ford Motors (первый на этом посту не член семейства Фордов), выпускник Беркли и Гарварда, бывший офицер ВВС, член десятки «вундеркиндов», вытащивших Ford из глубочайшего кризиса, и приглашенный Кеннеди на пост министра обороны.
От объединенного комитета начальников штабов выступал генерал Максуэлл Тейлор – карьерный офицер с опытом Второй мировой и Корейской войн, управления американским сектором в Берлине и начальника штаба сухопутных войск США.
ЦРУ было представлено директором Джоном Маккоуном, специально прибывшим из Европы, откуда он уже не раз предупреждал Кеннеди о возможности размещения на Кубе советских ядерных ракет. Впрочем, в первый день заседаний Экскома (назовем его так, чтоб не «склеивать» с советским исполкомом) не оставили сомнений: зенитчики прикрывают стратегические ракеты. Агентурные данные, полученные ранее, подтвердились: теперь Советы способны «накрыть» США.
Сработал план «Анадырь» – операция по тайной переброске на гражданских судах ракет, атомных зарядов и войск к границам США. Кроме зенитных и стратегических, на Кубу доставляли фронтовые крылатые ракеты, истребители МиГ-21Ф-13, бомбардировщики Ил-28А способные нести ядерное оружие, вертолеты Ми-4, радары, танки, другое вооружение и оборудование. Всего планировалось перевезти 54 тысячи солдат и офицеров. Был утвержден и план «Кама», согласно ему в Карибском море развертывался 5-й флот – 2 крейсера, 4 эсминца и другие суда.
Ядерных зарядов на Кубе – 36 для ФКР-1; 24 для мощных Р-14 (они еще плывут), а всего 164. До 24 октября 1962 года.
А 24-го в 10 утра вступил в силу карантин Кубы, объявленный на основании резолюции Организации американских государств: их суда могли досматривать все корабли, идущие к острову, мирные грузы пропускать, военные – изымать. План «Кама» еще не было осуществлен – противопоставить американцам на море Советам было нечего. И «Анадырь» так и не завершили – 23 советских судна с военным грузом, в том числе – 4 с ракетами Р-14 остались вне охраняемой зоны. Но двигались к Кубе. Первым – танкер с говорящим именем «Грозный».
Канун
В Вашингтоне в конце октября – краса. В багрец одеты и парки, и леса. Тяжкая влажная жара позади. Эй, промозглая зима, погоди! У нас сейчас индейское лето. Суббота. 27 октября. И всё еще крутится эта планета. И, наверно, не зря. В колоннаде Белого дома двое мужчин. Молчат. Закончен еще один раунд совещания, идущего почти неделю. Ни президент Джон Кеннеди, ни министр обороны Роберт Макнамара не знают, доживут ли до утра.
Как и миллионы людей на Кубе, в США и СССР.
Кроме ракет на острове, теперь, через два года после байконурской катастрофы, Союз может атаковать Штатов пятью ракетами Р-7А – из Тюра-Тама и Плесецка и, гипотетически, 19-ю Р-16, уже выпущенными, но еще не принятыми на вооружение.
У Америки есть 253 межконтинентальных ракеты, размещенные в США. И 105 установок ракет средней дальности в Турции и Европе.
Этого хватит, чтобы вмиг сгинуло без числа soviets – советских. Но погибнет и множество американцев. Умрут и они – президент великой страны и министр, ответственный за ее безопасность. Прежде это была лишь возможность.
Теперь – угроза.
Теперь во власти дюжины парней в Вашингтоне и десятка мужиков в Москве –воплотить эту угрозу или ее устранить. Решить чему быть: последней войне или трудному миру. И там, и там есть сторонники разных решений. Москве трудно отказаться от размена: вывод ракет – за уход США из Берлина и ФРГ. А Вашингтон не может отдать несоветскую Германию Хрущеву и Ульбрихту. Ясно же, что «защита Кубы» – предлог. Цель – Германия. Не хотите под боком ракеты – пустите нас в Бонн и на Курфюрстендам. Не хотим. Но не пустим.
В ООН прибыл Микоян. Из Гаваны. Дипломаты, шпионы, братец Бобби ведут консультации. Кеннеди и Хрущев что ни день шлют друг другу письма.
А над Кубой сбит U-2.
Советы выбрали силовой вариант? А какой-то пилот-идиот нарушил их границу на Чукотке. Thanks God, чудом ушел пока не начался бой. К линии карантина идет красный флот. Обнаружены советские подлодки. Их пугают учебными бомбами. Напряженность растет. Советы давят. Штаты держатся. Грузят на суда 5 бригаду морской пехоты. Еще не вечер! Но что он готовит? Что завтра?
Исход
28 октября. Москва. 17.00. Радио. Хрущев обращается к Кеннеди.
«Уважаемый господин президент! <…> Отдано новое распоряжение о демонтаже вооружения, которое Вы называете наступательным, упаковке его и возвращении его в Советский Союз. <…> Мы убеждены, что народы всех стран, как и Вы, господин президент, правильно меня поймете. <…>
С уважением к Вам, Н.Хрущев»
Письмо вручено посольству США в 17.10 по Москве.
«Уважаемый г-н Председатель! <…> Я приветствую Ваше послание… Джон Ф. Кеннеди». Ответил немедленно.
«Грозный» пошел домой.
* Никсон был прав. Сейчас сын премьера профессор С.Н.Хрущев живет в городе Провиденс (США).