Порой время сурово обходится с живописью. Иногда от старинного портрета до наших дней доходит жалкий обрывок. На сохранившемся фрагменте можно разобрать один глаз и половину лба. Всё остальное – безнадежно утрачено…
Недавняя кончина американского фантаста Рэя Дугласа Брэдбери всколыхнула интерес к нему, заставила вспоминать и обсуждать его творчество. Но… вглядываясь в дискуссии, в сетевые публикации, вслушиваясь в приглушенные голоса расстроенных людей, с грустью понимаешь: образованная публика России создала для себя странный образ этого писателя. Образ, более всего напоминающий обрывок портрета. Глаз и половина лба воспринимаются как полноценное изображение. А ведь это изображение-калека!
Светлый печальный гуманист, предрекающий обесчеловечивание общества и диктат массовой культуры над умами. Самый поэтичный фантаст Соединенных Штатов. Неторопливый мудрец. Если собрать всё это, выйдет... один глаз и половина лба.
Какие названия сейчас же всплывают в голове у современного русского интеллектуала, когда заходит разговор о Рэе Брэдбери?
Прежде всего, антиутопия «451 градус по Фаренгейту», роман-мозаика «Вино из одуванчиков», цикл «Марсианские хроники». Вспомнят, разумеется, неоднократно экранизированный рассказ «И грянул гром», возможно – космическую романтику («Человек», «Уснувший в Армагеддоне», «Здесь водятся тигры») и совершенно определенно – парадоксальные тексты о детях: мрачный, кровью пахнущий рассказ «Вельд» и добрую новеллу «Электрическое тело пою», полную противоположность «Вельда». Еще, конечно же, притчу о любви «Смерть и дева».
Это очень много. Сколько классиков мировой литературы удостоились столь же пристального внимания у разборчивого русского читателя, избалованного собственной классикой? В лучшем случае, пара дюжин. Наша интеллигенция выставила Брэдбери высший балл еще в советское время и с тех пор нисколько не понизила свою оценку. У нас его любят, у нас говорят о нем с мечтательной ностальгической улыбкой: «Брэдбери… юность… поэзия…»
Между тем, подбор лучших произведений, намертво вбитых в коллективную память русского образованного класса, парадоксален. Всё, перечисленное выше, было опубликовано Брэдбери в кратком промежутке от 1948 до 1969 года. Более того, исключив небольшую по объему новеллу «Электрическое тело пою» (1969), мы получим всего-навсего десятилетие: с 1948 по 1960 год.
А что представляет собой литературное наследие Брэдбери? Да оно колоссально! Десяток романов, сотни повестей и рассказов, множество пьес и сценариев – по одному из которых, кстати, был экранизирован мелвилловский «Моби Дик» образца 1956 года. Если к этому добавить поэзию и эссеистику Брэдбери, то даже самый энергичный литературовед получит тему для исследований на всю жизнь.
Брэдбери начали печатать в конце 1930-х годов, публиковался он постоянно, а последний его текст – эссе с говорящим названием «Take Me Home» – вышел в этом году. Так отчего же русский любитель фантастики, да и просто начитанный человек сконцентрировал свой выбор на столь недолгом отрезке в творческой биографии Брэдбери?
С одной стороны, то десятилетие было поистине золотым для американского писателя. В 1947 году он счастливо женился на возлюбленной, с которой провел всю жизнь, а в 1950-х годах к нему пришел успех, и он выдавал один первоклассный текст за другим. В какой-то степени 1950-е годы были пиком в творчестве Брэдбери. Поздние его вещи оставляют не столь ошеломляющее впечатление, это и понятно: невозможно писать так много, сохраняя высший уровень художественного качества.
Но есть и другие причины.
Отчасти выбор за нашего читателя был сделан нашим государством. В 1973 году Советский Союз присоединился ко Всемирной конвенции по авторскому праву. В соответствии с принятыми обязательствами, наши издатели сохраняли право даром выпускать только то, что было опубликовано до 1972 года включительно. А платить… платить было как-то неудобно. Ситуация с формальными ограничениями продлилась до 90-х годов.
Кроме того, далеко не весь Брэдбери соответствовал высоколитературным стандартам совпартидеологии. Как бы чего не вышло, знаете ли…
Поэтому сложный, предназначенный для интеллектуалов роман «Смерть – дело одинокое» (1985 год) появился у нас только в 2001 году. А эксцентричный приключенческий роман «Кладбище для безумцев» (1990 год) – лишь в 2009-м.
Роман «Надвигается беда», вышедший в 1962 году и ни капельки не опасный для карманов советского издателя, пришел к русскому читателю только в 1992-м. Точно так же, как и книжка «Канун всех святых» (1972 год).
Первое из этих произведений никак не могло быть доверено советскому читателю. Брэдбери – христианин, пусть и неортодоксальный, и у него с первых его текстов была ярко выраженная тяга к мистике. Он долгое время считал Эдгара По своим величайшим кумиром, даже подражал ему. В романе «Надвигается беда» мистика темного нашествия составляет основу сюжетной конструкции.
Ну как можно такое переводить в СССР с его негласным, но очень прочным табуированием любой мистики, а особенно христианской?! Рассказ «Человек» (1949 год), в котором тема стремления человека к Богу подана в звездолетно-галактических декорациях, «протащить» удалось. Под космос у нас и мистика проскакивала! А «Надвигается беда» – это ведь не космос, это пространство маленького городка, до которого добралось сверхъестественное зло…
Да и «Канун всех святых» в этом смысле «подкачал»: с художественной точки зрения он представляет собой роскошную игру настроений, тончайший языковой эксперимент, прозу, граничащую с поэзией, а вот с точки зрения идеологической – недопустимое смешение темы детства и темы смерти, темы радости и темы ужаса. И главное, опять эта мистика! Не годится, нет, совершенно не годится… Нам такого не надо!
Если бы – если бы! – у нас вовремя перевели и напечатали хотя бы эти книги американского писателя, не говоря уже о великом множестве его рассказов, то отечественный интеллигент имел бы перед глазами совершенно другого Брэдбери. Тогда бы наша публика владела цельным его творческим портретом вместо жалкого фрагмента с одним глазом и половиной лба…
Брэдбери гораздо шире того светлого печального гуманиста, который виден по его текстам 1950-х годов. Он и мистик, и традиционалист, и большой специалист по части «литературы ужасов», и даже эксцентрик – как минимум, в поздних вещах. Настроения безвыходности, безнадежности в его ранних рассказах сменяются оптимизмом зрелой поры и обращаются в умудренный пессимизм осеннего времени. Тексты разных периодов резко отличаются друг от друга.
Так, роман «Кладбище для безумцев» по тону, по лексике, по ритму сделан совершенно непохожим на неспешные «Марсианские хроники» и главное, на элегическое «Вино для одуванчиков». Сюжетная конструкция изобилует бешеными поворотами и мертвыми петлями – настоящие американские горки. В книге нет ни капли фантастики. Это, скорее, интеллектуальный детектив с реверансами в сторону мистики (хотя и настоящей мистики там тоже нет).
Брэдбери ввел в роман реалии собственной биографии. Когда-то, в 50-х годах, он работал в качестве сценариста на Голливуд.
И вот начинающий (но, разумеется, талантливый) сценарист примерно в те же времена начинает работу на голливудскую киностудию «Максимус», страсть как похожую на «Парамаунт». Русского читателя тут могут заинтересовать не только «американские горки» романного действия. Помните, у нас примерно с 60-х до середины 90-х годах в умах образованных людей царила магия книги? Себе подобных люди распознавали по «говорящим» цитатам. Не знать такого-то автора означало выпасть из круга «порядочных людей». Строчки из классических поэтов оказывали действие хмельного напитка…
Так вот, Брэдбери погружает читателя в американский аналог этого высокого интеллектуального безумия, только там, где у нас была магия книги, у них – магия кино. Как и всякое массовое сумасшествие, она очень завлекательна.
Но… наш читатель познакомился с этой книгой через двадцать лет после того, как ее напечатали! И ее совокупный тираж в условиях издательского кризиса во много раз уступает бестселлерам советской поры и 90-х годов.
Конечно, в постсоветское время постепенно опубликовали всё главное, что написал Брэдбери. Некоторые его вещи, напечатанные после СССР, успели пережить по десять-пятнадцать переизданий. Например, тот же роман «Надвигается беда». Но большим культурным событием для России они уже не стали. Рынок фантастической литературы оказался до предела замусорен скотским боевиком в скотском переводе или в столь же скотском отечественном изготовлении. Великолепный Брэдбери потерялся в этой массе, как рубин в куче красных стекляшек. Он-то никак не мастер боевика и не умелец изготавливать трэш «для демократических кругов населения».
Слой «квалифицированных читателей» постепенно размывался в России. Он давно перестал играть роль «законодателя мод». Издатель вот уже много лет ориентируется на массового читателя, то есть на самого тупого изо всех возможных. А ведь именно в нем, в этом слое «интелей» пребывает абсолютное большинство поклонников Брэдбери. Утонченность лучших вещей американского фантаста диктует серьезное усилие для ума и души при погружении в них. И когда на долю читателя-умника, читателя-гурмана достается такая роскошь, как Брэдбери в зените его творческой силы, что ж, подобное чтение воспринимается словно резьба по слоновой кости.
То, что было желанной пищей для массового русского интеллектуалитета, стало артхаусной прозой в современных условиях. В условиях, когда эта массовость ушла под воду, обернулась россыпью островков. 451 градус пришел в нашу жизнь так, что очень немногие почувствовали привкус трагедии.