Terra America

Сороковой президент США Рональд Уилсон Рейган умер 5 июня 2004 года в возрасте 93-х лет в пригороде Лос-Анджелеса, штат Калифорния.

В последние годы жизни болезнь Альцгеймера стерла из его памяти все, что было связано с долгой политической карьерой. Рейган не помнил, что на протяжении восьми лет был президентом Соединенных Штатов Америки. Не помнил, что вытащил страну из глубокого экономического кризиса, начавшегося еще при Никсоне. Забыл о том, что именно ему удалось победить «Империю зла», как он назвал Советский Союз в своем знаменитом выступлении во Флориде в 1983 году.

Независимо от того, помнил сам Рейган об этом или нет, в истории он остался человеком, изменившим казавшийся незыблемым на протяжении сорока лет геополитический баланс сил. Было ли тому причиной его величие политического лидера – вопрос дискуссионный, в этом споре Рональд Рейган пока уступает Рузвельту или Никсону (при всех негативных постулатах, которые возникают при упоминании этой фамилии). Но Рейган, несомненно, имел свой собственный неоспоримый источник силы. Совсем не случайно его называли The Great Communicator – за умение находить общий язык с представителями различных политических сил и платформ, а главное – налаживать эффективное взаимодействие между ними. Именно это умение позволило ему собрать вокруг себя чрезвычайно разнородную, но мощную и слаженно действующую команду, которая, по всей видимости, и обеспечила большую часть побед Рейгана во внутренней и внешней политике.

Судьба игроков этой команды после ухода Рейгана с политической арены (то есть после 1989 года) складывалась, естественно, по-разному, но большинство из них ушло из «высшей лиги» американской политики. Это справедливо как для людей, замешанных в различных сомнительных предприятиях, таких, как Каспар Уайнбергер, Ричард Аллен или Роберт Макфарлейн, так и ничем не запятнавших себя чиновников и администраторов вроде Фрэнка Карлуччи или Майкла Дивера.

Конечно, уходили они не «в никуда». Кто-то в бизнес (как Карлуччи), кто-то во влиятельные интеллектуальные центры (например, Ричард Аллен – член Heritage Foundation, Совета по международным отношениям, попечительского совета Центра Никсона и еще полудюжины авторитетных организаций). Но на вершине политического Олимпа, в холодной и разреженной атмосфере верховной власти, не осталось почти никого.

Исключения, разумеется, были. Джеймс Бейкер, глава администрации Рейгана, а впоследствии – министр финансов, сменивший на этом посту Дона Ригана, стал госсекретарем США при следующем президенте, Джордже Буше-старшем. Занимавший важные, но «теневые» посты в администрации Рейгана Ричард Дармен сохранил свои позиции и в кабинете Буша-старшего. Однако вряд ли можно считать эти примеры показательными. Как считает бывший заместитель Дона Ригана Пол Крейг Робертс, и Бейкер, и Дармен изначально были «людьми Буша», даже визуально отличавшимися от пришедшей из Калифорнии команды Рейгана.

«Его супруга Нэнси, киноактриса, встречала людей, что называется, «по одежке». С ее точки зрения, люди Рейгана не смотрелись на фоне ухоженных и нарядных людей Буша. Поскольку Нэнси заботил внешний вид, она решила, что люди Буша будут лучше смотреться на пресс-конференциях. В результате Джеймс Бейкер и Ричард Дармен стали главными людьми в Белом Доме. Что означало переход повестки дня под контроль Джорджа Буша и республиканского истеблишмента»^[1].

Большая же часть команды Рейгана блеснула на политическом небосводе США, подобно метеоритному дождю. Блеснула – и уступила место совсем другим «звездам».

Первое предположение, которое напрашивается при знакомстве с историей возвышения и падения рейгановской команды – их «зачистили» конкурирующие политические кланы. Как писал в своих воспоминаниях «Эпоха потрясений» глава ФРС Алан Гринспен, «всех поразила та методичность, с которой новая администрация (Буша-старшего, – К.Б.) меняла чиновников, назначенных Рейганом. Мой друг Мартин Андерсон, который задолго до этого вернулся в Гуверовский институт в Калифорнии, шутил тогда, что Буш уволил больше республиканцев, чем сделал бы Дукакис»^[2].

Вот эта методичность и создает вокруг кажущейся самой обычной аппаратной интриги некоторый трудно уловимый аромат тайны. В конце концов, и люди Рейгана, и люди Буша вышли из рядов Великой Старой партии, и не были, по идее, непримиримыми политическими противниками. Зачем же было так решительно избавляться от команды, которая много раз доказывала свою эффективность и профессионализм? Попробуем разобраться в хитросплетениях взаимоотношений, определявших политику США четверть века тому назад.

Свидетельства очевидцев

Версию о том, что команда Рейгана пала жертвой интриг системного республиканского истеблишмента, поддерживает уже упомянутый Пол Крейг Робертс.

«Республиканский истеблишмент беспокоил тот факт, что аутсайдер Рейган отобрал у их кандидата (Буша-старшего, – К.Б.) президентство. Их также беспокоило то, что преемником Рейгана на этом посту мог стать Джек Кемп, республиканец, пользовавшийся симпатией среди избирателей-демократов. Рейган перенял у него экономические воззрения, и его политика в данной сфере работала весьма успешно. Республиканский истеблишмент решил, что восемь лет Рейгана и столько же Джека Кемпа будут означать конец их власти над Республиканской партией», – считает он.   

В пользу этого предположения косвенно свидетельствует тот факт, что калифорнийское ядро команды Рейгана изначально видело на посту вице-президента Джеральда Форда. На протяжении многих лет Форд и Рейган были политическими соперниками, однако в преддверии выборов 1980 года, по выражению Алана Гринспена, они «зарыли томагавк». Гринспен вспоминает, что Рейган направил к Форду его и Генри Киссинджера с предложениями, которые подготовил Эдвин Миз (Edwin Meese) вместе с другими членами рейгановской команды. Согласно этому документу, Форду предоставлялся беспрецедентный для вице-президента США набор полномочий: в частности, он должен был возглавить Исполнительное управление, взять под контроль национальную безопасность, федеральный бюджет и другие ключевые аспекты^[3].

Несмотря на то, что Форд был польщен таким предложением, он после непродолжительных колебаний все же отказался, заявив, что принесет больше пользы, выступив на стороне Рейгана в качестве экс-президента, а не кандидата в вице-президенты. В тот же вечер Рейган назначил своим партнером Джорджа Буша-старшего.

Собственно говоря, удивительно в этой истории только то, что Форд вообще-то был не слишком симпатичен консерваторам из Республиканской партии: те не могли простить ему как уступки, сделанные СССР в период разрядки, так и либеральной внутренней политики. И то, что Буш-старший стоял в списке Рейгана (а на самом деле – Миза и калифорнийской команды) под номером вторым – после Форда – наводит на определенные размышления. Возможно, между командой из Калифорнии и республиканским истеблишментом, чьим представителем безусловно был Буш-старший, действительно существовал ряд системных противоречий.

(«Дальновидным шагом стало выдвижение Джорджа Буша в кандидаты на пост вице-президента в 1980 году. Этим он расположил к себе и успокоил республиканский мейнстрим», – считает профессор истории Принстонского университета Шон Виленц. Судя по всему, кандидатура Форда устраивала мейнстрим меньше).

Однако версия Робертса несколько уязвима. Хотя бы потому, что команда Рейгана на протяжении восьми лет его президентства не раз претерпевала значительные кадровые изменения. И те люди, которые могли не слишком симпатизировать Бушу-старшему в 1980 году, к 1989 году по большей части уже находились за бортом корабля президентской администрации^[4].

По мнению Шона Виленца, автора монографии «The Age of Reagan: A History, 1974–2008», в распаде команды Рейгана виноват фактор возраста. Согласно Виленцу, ближайшая свита Рейгана «состояла из преданных, но не очень молодых людей. Соответственно их лояльность не простиралась на все Консервативное движение, они были верны только своему патрону, и ушли вместе с ним. Таких было большинство».

Зерно истины в этой версии есть. Самому Рейгану к моменту прихода в Белый дом было 70 лет. Каспару Уайнбергеру – 64, Дону Ригану – 63. Этакая американская версия «Политбюро».

Однако Карлуччи исполнился всего лишь 51 год, Мизу 50, Аллену – 45, Макфарлейну – 44, а Диверу – и вовсе 43. А эти люди были если и не рулевыми команды Рейгана, то уж во всяком случае, ее «твердым ядром».

Однако похоже, что «фактор возраста» все же играл свою роль: по крайней мере, молодые политики второго эшелона пережили «бушевскую чистку» и продолжили свое существование в высоких сферах американской политики. Достаточно назвать имена двух помощников госсекретаря Шульца – Элиота Абрамса (1948 года рождения) и Пола Вулфовица (1943 года рождения). Эти имена стоит запомнить.

Еще одной версии придерживается известный историк, специалист по России Ричард Пайпс, который в 1981-82 годах был членом Совета по национальной безопасности при президенте США. По его мнению, высказанному для Terra America, команда Рейгана сошла с политического Олимпа, поскольку «многие из них (людей Рейгана – К.Б.) не были профессиональными политиками. Рейган тоже не был профессиональным политиком, они приглашались для дела, но, не будучи политиками, они разошлись кто куда после окончания срока его полномочий».  

Эта версия кажется достаточно убедительной, но вряд ли дает исчерпывающий ответ на стоящий перед нами вопрос. Действительно, многие игроки рейгановской команды не были профессиональными политиками вашингтонского круга. Точнее, такие в команде тоже были, но их было меньшинство – Карлуччи, Уайнбергер, Шульц. Имена, безусловно, знаковые... но и эти политики покинули Белый дом или при Рейгане, или сразу после его ухода.

Логично было бы предположить, что раз команда Рейгана была столь разнородной, то и причины ухода отдельных ее игроков должны были быть различны. Действительно, при более детальном рассмотрении можно выделить три основных причины ухода людей Рейгана из Высшей лиги.

Многие игроки его первой команды – те, с которыми он пришел в Вашингтон или которых набрал в первые месяцы своей деятельности на посту президента – ушли потому, что были разочарованы сменой курса своего патрона в отношении Советского Союза.

«Ястребы» в команде были недовольны его дипломатическими реверансами перед Горбачевым во время второго срока Рейгана на посту президента. Некоторые из них ушли из администрации, например, Каспар Уайнбергер из Пентагона, а также Ричард Перл. Они по-разному обосновывали свой уход, но их объединяло одно – они могли сказать, что сделали все, что было в их силах. И Перл, и Уайнбергер были не в восторге от политики по отношению к Советскому Союзу во время второго срока», – считает публицист и социолог Джеймс Манн.

Второй важный фактор, обусловивший распад рейгановской команды, можно условно обозначить как «Ирангейт». Жертвами этого скандала, известного также как афера «Иран-контрас», стали более десяти сотрудников администрации Рейгана (обвинения были предъявлены 14 сотрудникам, но виновными были признаны лишь 11). «Ирангейт» поставил точку на политической карьере министра обороны Каспара Уайнбергера, директора ЦРУ Уильяма Кейси, советников по национальной безопасности Роберта Макфарлейна и Джона Пойндекстера и многих других. Кроме того, сенатское расследование «Ирангейта» бросило тень подозрения на одного из самых влиятельных игроков рейгановской команды – Эдвина Миза. Нельзя сказать, что это был решающий фактор, но сбрасывать его со счетов было бы неправильно.

И, наконец, третьим фактором была та самая «зачистка» гвардии Рейгана людьми Джорджа Буша-старшего. Интересно, что позже Буш снял обвинения с многих фигурантов скандала «Ирангейт» – в частности, с Уайнбергера, Макфарлейна, Абрамса, Файерса, Джорджа и Клардижа. Трое последних были офицерами ЦРУ, и не представляют большого интереса для нашего исследования. Однако обращает на себя внимание тот факт, что единственным из игроков команды Рейгана, помилованных Бушем-старшим, в большую политику вернулся лишь Элиот Абрамс (после довольно продолжительного периода работы в различных think-tanks^[5]). Это также вряд ли можно считать случайностью – особенно принимая во внимание возвышение при Буше-младшем таких близких к Абрамсу фигур, как Пол Вулфовиц и Ричард Перл (по прозвищу Принц Тьмы).

По мнению Манна, «у Рейгана, собственно, и не было особо слаженной команды. При нем в Администрации находились люди самых разных взглядов...»

Симптоматично, однако, что из этой разношерстной команды востребованными оказались лишь одни, причем очень специфический подвид консерваторов, более известных под именем неоконов. Причем в основном те, кто покинул корабль стареющего президента до окончания его второго срока. Причиной их ухода, как справедливо указывает Манн, было несогласие с переменой политического курса по отношению к Советскому Союзу.

Шахматы против монополии

«Русские играют в шахматы, а мы играем в монополию. Вопрос в том, сумеют ли они поставить нам мат, прежде чем мы их обанкротим», – сказала однажды Джин Киркпатрик, постоянный представитель США в ООН во время первого президентского срока Рейгана.

Общеизвестно, что в 1981-1985 годах Рейган занимал (по крайней мере внешне) чрезвычайно агрессивную позицию по отношению к СССР.

Простое перечисление событий и процессов того времени – развертывание «Першингов» в Европе, активное вмешательство США в конфликт в Афганистане, вторжение на Гренаду, программа СОИ – дает представление о том, на какой уровень конфронтации с Советским Союзом вывел Рейган Соединенные Штаты Америки. В это время он опирался на тех, кто, по словам А.И. Уткина, «хотел бы за счет наращивания жесткости в отношении потенциальных противников и игнорирования интересов развивающихся стран создать альтернативу «сползающей» с вершины могущества Америки, возродить стратегию, основанную на увеличении военного арсенала США и силового курса на международной арене». По мнению Уткина, до 50% вакансий в высшем эшелоне администрации первого президентского срока заняли члены Комитета по существующей опасности – «правой организации, поставившей своей задачей борьбу против процесса разрядки, Договоров ОСВ-1 и ОСВ-2, за новое американское самоутверждение в мире»^[6].

Даже если 50% – это некоторое преувеличение, то бесспорно, что многие (в разное время – 33 человека) влиятельные члены рейгановской команды действительно «вышли» из шинели Комитета по существующей опасности. Это и помощник президента по национальной безопасности Ричард Аллен, директор ЦРУ Уильям Кейси, директор Агентства по контролю над вооружениями Юджин Ростоу, постоянный представитель США при ООН Джин Киркпатрик, министр ВМС Джон Леман, помощник министра обороны Ричард Перл и другие. Например, в Консультативном совете при президенте по вопросам иностранной разведки выходцев из Комитета действительно насчитывалось около 50% – всех их привел туда Кейси. К тому же и сам Рейган стал членом этой организации еще до избрания президентом (в 1979 году)

Во время второго срока риторика значительно изменилась. Рейган уже не позволял себе шуток наподобие знаменитой «Мои сограждане американцы. Я рад сообщить вам сегодня, что подписал закон, который навечно поставит Россию вне закона. Мы начнём бомбардировку в течение пяти минут». Трудно иногда избавиться от впечатления, что Рейган образца 1985-1989 годов – другой человек и другой политик.

«В его переизбрании на второй срок есть нечто феноменальное – трудно объяснить в двух словах, но суть этого феномена в том, что Рейган не послушал консервативных советников, и буквально ринулся к Горбачеву. Я считаю этот шаг важнейшим за весь период его президентства. Он пошел на это, предугадав, что поддержка начинаний Горбачева покончит с коммунизмом советского типа. Он воспринимал приход Горбачева как некое знамение, как воплощение того, чего он с таким нетерпением ожидал всю жизнь как политик» – говорит Шон Виленц.

Сделав ставку на нового советского лидера Михаила Горбачева, Рейган перешел от воинственного алармизма к мессианскому миротворчеству, направленному на достижение мира, полностью свободного от ядерных вооружений. В основе этой мессианской – и глубоко религиозной по сути – концепции лежала глубокая уверенность Рейгана в том, что постепенное подталкивание СССР к расширению демократии и свободы слова неизбежно приведут к краху коммунистического режима. Соответственно, изменились и механизмы воздействия. Безусловно, наиболее мощным из рычагов, находившихся в распоряжении Рейгана, оставался экономический. Ключевую роль здесь сыграл сговор Вашингтона с арабскими шейхами, направленный на снижение цены на нефть. Но эта стратегия уже не предусматривала обострения военной конфронтации, столь близкой и понятной таким ястребам из команды первого срока, как Уайнбергер или Джин Киркпатрик

Ястребов сменили более прагматичные и менее идеологизированные игроки. Те, о которых вспоминает Пайпс:

«Конечно же, СССР их беспокоил, они были за проведение более жесткой политики, но не настолько жесткой как требовал он. Помнится, что когда в Польше ввели военное положение (а нам было известно, что это случилось под давлением СССР), он был готов порвать отношения США с Советским Союзом, и им пришлось его сдерживать. Он тогда смягчил свою позицию. А эта история с сибирским газопроводом – он не хотел давать никакой поддержки и требовал введения санкций на продажу оборудования СССР, но его команда его не поддержала».

Не стоит, однако, думать, что тактические разногласия между президентом и его кабинетом повлияли на смену стратегической цели. Она продолжала оставаться все той же, определенной еще в 1980 году. Как вспоминает постоянный автор Terra America Эдвард Люттвак:

«Все люди Рейгана были людьми деятельными и преуспевающими в жизни, увлеченными важными делами, не относящимися к правительственной деятельности. Никто из них (нас) не стремился попасть в правительство, преследуя карьерные цели, ради денег или престижа. Все эти люди (на ведущих постах) были состоятельны сами по себе, у них было все, в том числе и положение в обществе, и помимо всего этого – личные амбиции вне политической сферы. Они собрались вместе ради общего дела. Этот совместный проект родился в ходе нескольких воскресных встреч, состоявшихся в предшествовавшем выборам 1980 году. Суть дела заключалась в том, чтобы завершить эпоху сосуществования с Советским Союзом, положив ему конец. Таковой была цель проекта. Советский Союз был Империей зла, ему следовало нанести поражение, завершив его существование».

Эта поставленная цель была в основном достигнута в последние годы нахождения Рейгана у власти. Игроки в монополию обанкротили чемпионов мира по шахматам. Но плодами победы воспользовались другие.

Неожиданно для всех после десятилетий неустойчивого равновесия в борьбе двух сверхдержав, в тот момент, когда грядущая победа коммунистического блока казалась более чем вероятной, холодная война была выиграна (почти вчистую) очень идеологизированной, но весьма разноплановой, объединенной только антикоммунизмом командой. Командой, не входившей в республиканский истеблишмент (который имел в ней только нескольких «агентов влияния»).

Сам факт такой победы мог драматичным образом изменить положение дел не только в Республиканской партии, но и в целом в Вашингтоне. Если бы курс Рейгана был продолжен кем-то из его единомышленников, новый мировой порядок мог стать бы совсем другим.

Нельзя сказать, что шансов на это не было вовсе или они были минимальны. В 1988 году свою кандидатуру на президентских выборах выдвинул Джек Кемп, которого считали истинным наследником революционных идей Рейгана – республиканец, пользовавшийся симпатиями даже избирателей-демократов, которого часто сравнивали с молодым Кеннеди^[7]. Но истеблишмент Великой старой партии был не готов выдержать еще одного «революционера» (смотрите версию Пола Крейга Робертса). Совместными усилиями умеренных республиканцев и их союзников в медиа было сформировано и навязано обществу мнение, что успехи Рейгана были достигнуты не благодаря его революционному духу, а благодаря обузданию его радикальных шагов. Кемп проиграл праймериз 1988 году Джорджу Бушу-старшему. «Зарвавшегося жеребца вернули в стойло», – констатирует Робертс.

Теперь мы можем только гадать о том, как бы выглядел мир, если бы люди Рейгана остались у власти, или Джек Кемп прорвался бы в Белый Дом. Безусловно, Варшавский блок распался бы точно так же, как распался он и в нашей реальности – слишком много усилий Рейган и его команда приложили к освобождению Польши и Восточной Европы от советского влияния. Но почти наверняка не получила бы поддержку концепция расширения НАТО на Восток (она и в нашей реальности возобладала над мнением скептиков с определенными усилиями^[8]). Возможно, что в результате победы консерваторов в американской политике резко возросла бы роль идеологии (резко контрастирующая с прагматичной, но идеологически нейтральной повесткой президентства Буша-старшего), и СССР и США смогли бы сформулировать общую консервативную повестку, сдерживающую мир от сползания в хаос, включающую вопросы разоружения, противодействия терроризму, защиты окружающей среды, борьбы с бедностью и тому подобное.

Самое же главное – истинные наследники Рейгана вряд ли стали бы относиться к проигравшему в холодной войне сопернику с тем враждебно-презрительным высокомерием, которое проскальзывало за дежурными улыбками Буша-старшего и Билла Клинтона. Рейган действительно ненавидел коммунизм – за попрание прав человека, за воинствующее безбожие, которое в его понимании недалеко ушло от торжествующего сатанизма – но он никогда не был русофобом.

«Он считал, что проблема была не в русских, а в коммунистической идеологии, которую они приняли. По сути, он считал проблемой России марксизм. Он думал, что если поговорить с лидерами СССР и объяснить им, что марксизм никуда не годится, если убедить их в этом, то они изменятся. Он никогда не выступал против России, а только против коммунизма и марксизма», – считает прекрасно разбирающийся в этой теме Ричард Пайпс. 

Но пришедшие на смену людям Рейгана политики не разделяли подобных взглядов. Возможно, потому, что из всей команды Рейгана в верхних эшелонах власти удержались лишь члены «эластичной сети» неоконсерваторов, детально препарированной Джанин Ведель в ее книге «Теневые элиты».

«Он объединил всех. Не то чтобы, все они его устраивали, но так было надо, он это понимал. Он соорудил альянс, который начал распадаться, стоило ему покинуть Белый Дом», – говорит Шон Виленц.

Похоже, что именно те, кто менее всего устраивал Великого Переговорщика, и остались в Белом доме после его ухода.

А Пол Крейг Робертс выражается еще определеннее:

«Главной ошибкой Рейгана было назначение на руководящие посты тесно связанных с Израилем неоконсерваторов. Возможно он делал это, не будучи досконально знаком с их программой. Ведь неоконы презентовали себя как антикоммунисты. Соответственно, Рейган видел в них силу, способную усадить Горбачева за стол переговоров.

Неоконсервативная программа стала ясна в конце девяностых, когда был обнародован «Новый американский проект столетия». Наших традиционных консерваторов в духе Рейгана вместе с республиканским истеблишментом буквально выперли из политики агенты Израиля».

Впрочем, как мы убедились, все было не так просто. В уходе с политической сцены команды Рейгана сыграли ключевую роль несколько факторов, и возвышение неоконов – лишь один из них. Главной же причиной того, что люди Рейгана так и не создали мощного консолидированного клана, парадоксальным образом является одержанная ими победа над СССР – победа, тяжести которой они не сумели вынести. Победа, обернувшаяся для них пирровой победой.

Есть ощущение, что людей Рейгана истеблишмент пропустил для того, чтобы они выполнили две задачи – разобрались с СССР и снизили налоги. Никто всерьез не собирался отменять законодательство об абортах и убирать Social Security. Однако, как только рейгановцев «ушли от власти», выяснилось, что истеблишмент в лице Буша-старшего более не способен сам по себе выигрывать выборы. Слишком усилился консервативный электорат и его представители. Отсюда было много последствий – роль идеологов в Вашингтоне заняли неоконы, постепенно заменившие выходивших из моды реалистов старой школы. Истеблишмент был вынужден проводить своих людей в компании с людьми, симпатичными консервативному электорату. Боб Доул и Буш-младший сами по себе уже были консерваторами, Маккейну пришлось взять в партнеры Сару Пейлин. Теперь – новая попытка истеблишмента сохранить лидерство в партии – посредством Митта Ромни. И мы пока не знаем, в какой мере ему придется учитывать симпатии консерваторов, чье влияние порождено наследием Рональда Рейгана.