Как-то раз мне пришлось принять участие в телевизионном ток-шоу по поводу высшего образования, для чего ведущие пригласили (наряду с выпускниками вузов), маргиналов, для которых университетами стали форумы различных интернет-площадок.
Спор шел о том, стоит ли вообще выбирать высшую школу, если миру известны миллиардеры без университетского диплома?
В общем, как это принято порой среди журналистов и выдающих себя за них блоггеров, они настойчиво тыкали в исключения, предпочитая не говорить о правилах. Много шоу и много шума на тему пользы высшего образования устраивается и в Америке, но вне эфира признаком хорошего тона и проявлением здравомыслия все же считается стремление пойти дальше программы средней школы.
Обучение в американской школе ориентировано преимущественно на социализацию, с приходом же в высшую школу начинается то, что можно назвать процессом персонализации. Университет отрывает вчерашних школьников от повседневной родительской опеки, преподаватели для студента – партнеры по обучению, ничего личного, только о деле. Жизнь большей частью протекает в четко обозначенной (что, однако, не всегда означает наличие забора) территории — кампусе, где особый ритм жизни, особые правила и даже есть своя полиция. Это транснациональная корпорация знаний, работающая на тебя. Иному студенту еще не разрешено, по закону, покупать спиртное, но у него уже есть определенный статус, уравнивающий его со взрослыми на другом основании – на студента большинство смотрит с почтением и уважением.
При культе демократизма, американцы любят всякие «социальные маркеры», выделяющие тебя из массы. Этой особенностью и обладают дипломы бакалавра или магистра. Университет не просто выделяет, он приподнимает над общей массой… Студент есть, говоря языком учебника, социальный субъект, прошедший отбор, своеобразную «фильтрацию». Это значит, что совокупность положительных качеств у него не просто выше, чем у довольствовавшегося школьной программой ровесника, но и то, что высока вероятность их развития до превосходной степени.
Сразу же следует отметить, что, конечно же, находится здесь время и материал для дискуссий на тему, насколько «высоким» должно быть образования, после получения какой степени (BA, MA, PhD) можно остановиться, и нужна ли иным вообще даже первая ступень. Но в массе своей американцы предпочитают получить от индустрии знаний чуть больше, чем меньше.
Отдельная тема при разговорах о высшей школе — элитное образование, что означает, как правило, рассуждение pro et contra, в центре которого университеты, составляющие «Лигу плюща» (Ivy League): Harvard, Cornell, Princeton, Yale, Dartmouth, Brown, Columbia, University of Pennsylvania. Стены их зданий давным-давно покрыты побегами плюща: семь из них появились еще до Войны за независимость, и только Корнелльский основан сразу же после Гражданской войны. Ну, а американцы, в силу молодости их цивилизации, вообще склонны к почитанию старины, чем наверняка поразили бы Конфуция. Здесь всячески выпячивают признаки античности, антикварности, длительности, как безусловное преимущество в конкурентной борьбе, словно давая тем самым понять — раз это так долго существует, значит у него много сил. «Древность» тут выступает как признак витальности, предмет гордости, особенно для университета. Так, посетив как-то Dartmouth College я на студентах заметил темно-зеленые футболки с надписью, что этот колледж в Нью-Хемшире появился на свет раньше, чем сам штат.
Помимо «древности» университетов подобного рода изумляет также и цена за обучение — она высока и медленно, но постоянно ползет вверх, как побеги плюща к лучам солнца. Каждый год, родители и студенты с одной стороны и журналисты и прочие граждане, склонные к фантазиям на тему «как устранить препятствиях на пути прогресса» – с другой стороны, задаются вопросом: а не слишком ли высока цена обучение? Затем следует дискуссия по принципу «эти раки крупные, да за пять рублей; те за три, да мелковатые». Но, если смотреть не слева или справа, а вперед, на перспективу, то элитные — дорогие — университеты оказывается предпочтительнее. Они выгодны с точки зрения вложения капитала, прибыльны, если оценивать вещи в терминах капиталистической экономики. Сколь бы высоким не был первоначальный взнос, возврат денег будет с приростом.
Диплом престижного вуза начинает приносить дивиденды уже на фазе поиска работы, поскольку принадлежность выпускника к «Лиге плюща» сразу же привлекает к нему внимание, оставляя в тени других претендентов, ищущих счастья с дипломами Каплан университета или Карамболь колледжа. Конечно, диплом престижного вуза магически действует не на всякого работодателя, часть из них все равно проверят соискателей на реальные способности именно к их бизнесу, проводят свое тестирование на нестандартное мышление. В сфере чистого бизнеса свои предпочтения, и там вообще не особенно любят «яйцеголовых»; интеллектуальность здесь иногда просто мешает взбираться по карьерной лестнице. Однако многие транснациональные компании все же отдают предпочтение выпускникам «Лиги плюща», поскольку заранее знают качество поставляемого «материала» — оно никогда не будет ниже определенного уровня, и работник с таким дипломом только поддерживает бренд компании.
«Лига плюща» находится в лучших условиях. Её члены в состоянии регулярно приглашать Нобелевских лауреатов, им охотно помогают выпускники, пополняя щедрыми финансирования фонды. Эти университеты отбирает лучших выпускников школ. Не значит, что непременно только богатых. Скажем так, лучших среди богатых. Но бедным да талантливым студентам тоже перепадает, поскольку они получают гранты или субсидии. Эти вузы нанимают высококвалифицированных специалистов для преподавания, обладателей громких имен, создавая тем самым дополнительное рекламное пространство вузу и непрестанно присутствуя в медиа-среде.
Обучение в элитных вузах обходится как минимум на десять тысяч долларов в год дороже, чем в ординарных. При этом многие эксперты отмечают, что в Штатах есть университеты, способные предложить аналогичные читаемым в «Лиге плюща», программы. По качеству они вполне сопоставимы, но стоят дешевле. Другая атмосфера, комфорта чуть меньше… И все же, зачем платить больше, если можно получить аналогичные знания в вузе рангом пониже? Но есть резон, причем не психологический (не хочу быть в League of Ivory, хочу быть в Ivy League), а экономический.
Дело в том, что наименьшая средняя зарплата выпускника «Лиги плюща», только начинающего работу, начинается от $49,400 (например, вышедшего из Brown) до $59,600 (из University of Pennsylvania). Если оперировать не цифрами, а пропорциями, то, как правило, оклад на треть больше, чем у выпускника ординарного вузы (на 32 %). И далее с годами ситуация только улучшается: при выслуге лет зарплата подходит к $99,700 (например, для выпускника Columbia), или к $123,000 и выше для Princeton и Dartmouth. Так что вложенные когда-то в обучение деньги, согласно статистике, окупаются. Даже только инвестировав средства в обучение, ты уже получаешь особый статус, добавляющий социального комфорта.
Дополнительная финансовая нагрузка обязывает и университеты – нужно постоянно поддерживать высокий статус учебного заведения. А потому деньги не транжирятся руководством, как делается во многих отечественных вузах, но полученные средства вкладываются в комфорт, инфраструктуру и преподавателей.
У нас тоже есть «особого рода» университеты, только ситуация, точнее, конечная продукция, совсем иная. Фильтрация, дающая преподавателю необходимого качества студента, отсутствует, есть лишь имитация процесса отбора, скрывающая потребность набрать как можно больше контрактников. За деньги студенты готовы приобретать не знания, а диплом, симулируя обучение. К знаниям они и не стремятся, поскольку из-за отсутствия фильтрации вузы переполнены посредственностями с завышенной самооценкой и искаженными ожиданиями. Выходить с такими вузами на международный «рынок оказания образовательных услуг» можно, только это будет уровень продавцов шаурмы, которые выживают счет низкой цены на свой продукт и непритязательности вкусов потребителей.