Всякая сильная цивилизация оказывает на своих соседей помимо «жесткого» – политического, военного – еще «мягкое», то есть культурное, влияние. Художественные образы, интеллектуальные конструкты, модели поведения невозможно навязать силой, но можно сделать их привлекательными. И тогда соседи, восприняв их, как нечто приятное, полезное, станут умственно и духовно ближе к производителям этого «культурного продукта».
Для советского образованного человека 60-х – 80-х годов американская фантастика была, в подавляющем большинстве случаев, очень приятным чтением. А поскольку фантастику в целом наши же литературные критики и публицисты возводили на пьедестал «литературы крылатой мечты и научного поиска», то и произведения заокеанских коллег автоматически должны были оцениваться как полезные. Расширяют горизонты, учат воображению, стимулируют ученых дерзать и так далее. Разумеется, «пользу» мог перевешивать и «вред», происходящий от каких-нибудь идеологических «бомб», заложенных в тексты. Но за этим следили советские цензурные инстанции, а читателю было наплевать: он моментально сметал с прилавков любые новинки фантастики США, да еще делал ксерокопии, фотокопии, лепил самопальные переводы с контрабандного книжного импорта.
На рубеже 80-х – 90х все цензурные препоны рухнули, и переводная фантастика хлынула на наши просторы грохочущим потоком. Ее издавали в чудовищных количествах и, нередко, чудовищного качества. Но она все равно пользовалась бешеной популярностью примерно до второй половины 90-х.
Естественно, английская и американская фантастическая литература тогда заметно повлияли на нашу. Однако в этом их влиянии отыскивается один парадокс: наибольший эффект на нашего читателя оказывало в подавляющем большинстве случаев не то, что было издано год назад, пять или даже десять лет назад, нет. Сильнее всего привораживали русского читателя вещи, вышедшие давным-давно и ставшие классикой англо-американской фантастики. А им в 90-х могло быть и пятнадцать лет, и тридцать, и даже пятьдесят.
Нет, фантастика США отнюдь не была исчерпана 70-ми, там до сих пор возникают серьезные, умные авторы. Так, в 80-х взошла звезда изощренного интеллектуала Грегори Бира, а затем Дэвида Брина – серьезного ученого и превосходного писателя, до недавнего времени продолжала публиковать крупные вещи «бабушка-медведица» – Урсула Лё Гуин, широкую популярность завоевало целое направление – киберпанк...
Но, по общему ощущению любителей фантастической литературы, «золотой век» американских фантастов давным-давно прошел.
***
Кроме того, масштабы и направления, по которым шло это влияние от британцев и от американцев, заметно различались. Ни для кого не секрет, что самый мощный отпечаток на судьбах двух поколений наших людей оставил Джон Рональд Руэл Толкин, истинный британец. Лучших американских фантастов у нас искренне любили – Гарри Гаррисона, Роберта Хайнлайна, Пола Андерсона, Спрэга де Кампа, Айзека Азимова и других. Кое-кого из авторов-интеллектуалов наша интеллигенция вписала в «малые святцы» своих духовных учителей: таковы Рэй Брэдбери, Клиффорд Саймак, Роберт Шекли, Филип Дик, Роджер Желязны, Курт Воннегут. Этих растаскивали на цитаты, даже если цитировать приходилось скверные самопальные переводы. Ценили их за идеи, за иронию, за скептическое отношение образованного человека к имперской действительности (тут наш интеллигент отыскивал в американском фантасте родную душу).
Но! Они не становились литературными гуру для русского читателя. Ни в советское время, ни в постсоветское. Они никогда не формировали этические идеалы у больших масс людей в России. А Толкин очень даже формировал и до сих пор формирует.
Колоссальное движение ролевых игр, развивающееся у нас с начала 90-х, вышло из толкинизма. Толкина «дописывали», ему подражали, именами его персонажей называли детей. Толкиновской традицией пропитана изрядная часть нашей фэнтезийной литературы и живописи. Толкиновские идеалы заставляли людей креститься. Радикальные толкинисты 90-х, повзрослев, создавали предприятия и торговые фирмы с названиями «Палантир», «Галадриэль», «Ангреност». Нынче они для своих детей организовывают лагеря и ясли, проникнутые духом толкинизма. В этой среде, весьма многочисленной, небезосновательно говорят: «Толкин занял место Маркса». И этот интуитивно сделанный выбор оказался весьма удачным. «Профессор», добрый христианин и сторонник высокой традиции, для современного мира – мира традиции разрушающейся – очень неудобен. В неадаптированном виде он действует на общество как духовный цемент.
Дело не в одном Толкине. Сложилась любопытная ситуация: для русского читателя британец во многих нишах фантастической литературы оказывается предпочтительнее, нежели американец. Так, «артуриана» в исполнении англичанки Мэри Стюарт становится культовой для России, в то время как американка Мэрион Зиммер Брэдли, работая на том же поле, в лучшем случае, ну… вызывает интерес. Британец Льюис, мастер христианской фантастики, абсолютно преобладает над американцем Рафаэлем Лафферти, хотя последний – не менее стойкий защитник христианской этики, притом весьма известный у себя дома.
Еще с советских времен главные апостолы «твердой НФ» для нашего читателя – британцы Герберт Уэллс и Артур Кларк, пусть в США и написано значительно большее количество подобного рода литературы. В юмористической фантастике на протяжении многих лет пальма первенства – у англичанина Терри Пратчетта. В детской фэнтези – у английской провинциалки Джоан Роулинг с ее Гарри Поттером.
***
Что остается на долю американцев? Главным образом, два направления. Это, во-первых, боевик: тут они всегда преобладали и, надо полагать, в ближайшее время это преобладание сохранят. Во-вторых, литература ужасов.
Изо всей американской фантастики только два автора оказали влияние на нашу культуру всерьез, по-настоящему, притом именно на культуру, на состояние умов, а не на состояние субкультурных тусовок.
Первый – Роберт Говард, создавший образ Конана, впоследствии «дописанный» другими авторами. В 90-х «конанада» получила у нас столь огромную популярность, что издатели нашли весьма выгодным заказывать нашим авторам новые книги о Конане, выходившие потом под англоязычными фамилиями. Елена Хаецкая, она же Дуглас Брайан, она же Керк Монро, говаривала о Конане примерно так: «Разве можно не любить этого мужчину? Он кормил меня целых пять лет».
Второй – Говард Филлипс Лавкрафт с его Ктулху. Американцы – великие мастера темной мистики, начиная с Эдгара По. Они создали огромную литературу, в рамках которой современный человек чувствует себя обреченным на гибель и поражение, поскольку в мире нет Бога, а темные мистические силы бесконечно превосходят людей своей мощью. У другого автора хоррор-романов, Стивена Кинга, бог над миром появляется, и это именно христианский Бог. Но наша интеллигенция предпочла срастись своей коллективной душой с безнадегой Лавкрафта, а не с тьмою Кинга, – неполной, дающей надежду на избавление.
Для российских любителей фантастики последнего десятилетия американцы – прежде всего поставщики хорошего зрелища, качественной «баталовки» и смачного «жутика». Этого от них ждут, этим они до сих пор угодны. Что же касается какого-то интеллектуального или духовного импорта, то этого нет в помине.
Голливудский кинематограф – да, способен фантастическими картинами повлиять на умы, и тут напрашивается пример «Матрицы» и «Звездных войн». Американская фантастическая литература – нет. Уже давно – нет. Через кино происходит инфицирование «картинами будущего», «философией будущего», «этическими нормами будущего». Через тексты американская фантастика не может оказывать влияние даже на фантастику отечественную, не говоря об отечественной культуре в целом. Русская фантастика со второй половины 90-х, оправившись от «вала переводов», начала развиваться самостоятельно, ее подъемы и кризисы вот уже более десятилетия никак не связаны с каким-либо американским литературным влиянием. Британские авторы – Толкин, Льюис, Пратчетт, Роулинг – находят у нас гораздо больший резонанс. Как видно, их тексты на порядок ближе коренным традициям нашей литературы, коллективному сознанию нашего образованного класса. Это бросается в глаза.
***
Владимир Баканов, имя и состояние создавший, переводя классическую американскую фантастику, организовавший уникальную для России школу качественного перевода с английского, о своей любви – фантастической литературе прежних лет - писал: «Фантастика пятидесятых-семидесятых открывала горизонты, от которых захватывало дух. В ней фигурировали совершенно невероятные устройства, общества, идеи и явления. Она не читала морали; единственным преобладающим условием была победа добра над злом… Читатели фантастики – и советской, и американской – рвались заглянуть за горизонт, увидеть непредвиденное».
Но что-то сломалось, что-то очень важное. Трансформация шла в 70-х – 80-х и… что греха таить, вернее было бы назвать это «преображение» порчей. Тот пафос приключения и победы, великого будущего и великого неизведанного, который раньше овевал американскую фантастическую литературу, начал мельчать задолго до того, как СССР оказался разобран на детальки. От того, что было в фантастике США свежего к 1991-му году, и, тем более, от того, что выходит сейчас, дух не захватывает. Вернее, захватывает изредка, у сравнительно небольших групп знатоков и «гурманов».
Тот же Баканов подводит печальный итог: «Политкорректность во всем! – вот девиз современной американской фантастики. Образно говоря, на старости лет она потеряла зубы. А для литературы, которая раздвигает рамки, потерять зубы – смертельно опасно. Полагаю, что многие произведения американских «отцов-основателей» (Гарри Гаррисона, Ван Вогта, раннего Азимова, еще не нашедшего «реальную науку») сейчас и не были бы опубликованы».
Все – так! В высшей степени точный диагноз. Как только появился знаменитый фильм Пола Верховена «Звездный десант» (1997), критика и журналисты принялись клепать режиссеру фашизм, экстремизм, милитаризм и прочую… неполиткорректность. Между тем, фильм снят по одноименному роману Роберта Хайнлайна, изданному в 1960 году. А кто такой Роберт Хайнлайн для США шестидесятых? О, американцы знают, что бог один, но в ту пору они не могли договориться между собой, кто это конкретно: Элвис Пресли, Мохаммед Али или Роберт Хайнлайн?
***
Возвращаясь к началу статьи: в 60-х – 80-х американскую фантастику у нас любили и жаждали обладать каждым новым ее томиком, даже омерзительной фотокопией. В первой половине – середине 90-х произошло насыщение, и жажда угасла. Оказалось, что у нас просто печаталось очень мало боевой, приключенческой фантастики и литературы ужасов. Мы приняли на борт все лучшее, что создала когда-то Америка в этой сфере.
Затем выяснилось, что современная Америка столь же хороший товар производит редко и с трудом, все испорчено политкорректностью, «сопли социальные» перемежаются с «соплями психологическими». Здесь, в России, это не нужно. А здоровый прагматизм не позволяет тратить время и деньги на бесполезные вещи…