От редакции: Чем больше проходит времени после разрушительных ударов стихии, тем тише боль от трагедии, но тем больше вопросов, на которые желательно давать ответы, чтобы ошибки, просчеты и даже преступления (а ведь власти Крымского района уже попали под пристальное внимание Следственного комитета, есть задержанные) не повторялись в будущем. Когда люди снимают траурные одеяния, и прекращается вполне объяснимая истерика пострадавших и сочувствующих, наступает время для холодного анализа и жестких выводов.
Terra America не могла обойти стороной тему трагедии в Крымске. Выражая соболезнования всем родным и близким погибших в Краснодарском крае, редакция решила посвятить теме чрезвычайных ситуаций редакционную статью, в которой Дмитрий Дробницкий разбирает действия американских властей в Луизиане в 2005 году до, во время и после урагана Катрина, унесшего почти 2000 жизней.
Мы также обратились к известному военному аналитику Александру Чуйкову, который находился в Крымске и окрестностях сразу после постигшей край беды, желая понять: Что происходило? Что шло не так? И что надо поменять, задавшись целью наладить оповещение людей и провести вовремя спасательные и восстановительные работы?
* * *
Все, что я видел в Крымске, указывает на тот печальный факт, что в России так и не создано единого координирующего органа по ликвидации различного рода катастроф или чрезвычайных ситуаций. МЧС нагрузило на свои плечи столько задач, что полностью не может справиться ни с одной.
Конечно, красиво выглядит телевизионная картинка отправки гуманитарной помощи куда-нибудь на Гаити, но ведь не в этом основная функция ведомства, которое создал и до недавнего времени управлял Сергей Шойгу, кстати говоря, до самого оставления поста – самый популярный среди граждан министр Правительства!
Силами собственных сотрудников справиться с последствиями произошедшего в Крымске МЧС не могло, но должно было хотя бы стать координирующим органом для ликвидации ЧС для других задействованных в нем министерств и ведомств, а также волонтеров.
Но не стало. И вот почему.
Никакой координации местной власти, полиции, немногочисленных армейских частей (близлежащая авиабаза), подразделений Внутренних войск МВД России, гражданских активистов не было. Таких полномочий у МЧС просто нет.
Несработавшая система оповещения населения, как известно, явилась главным объектом критики. По закону за нее отвечают местные власти. Но проверять ее постоянную готовность должны именно МЧС-овцы.
Снова, на мой взгляд, возникла неразбериха в полномочиях, а как результат – рабочей системы оповещения не оказалось как таковой. Все жители края, с кем удалось поговорить на месте трагедии, говорят об одном: «Район опасный. Но предупреждать они (власть – ТА) были обязаны». Обязаны… но не предупредили. Помнится, генерал армии Сергей Шойгу говорил, что в его ведомстве создана чуть ли не самая совершенная в мире система предупреждения о возможных ЧС. Судя по всему, «само совершенство» не работало в ночь, когда город затопило. Действительно, если в 22:00 местная власть получила предупреждение о возможном наводнении, то почему служба, призванная спасать, никак не отреагировала?
Вот что мне сказал полковник МЧС в отставке Олег Пеленов:
«Проводное радио было самой эффективной системой предупреждения. Сейчас его никто не слушает. Просто снимают точку. Нет, система оповещения через мобильных операторов, смс или звонок имеет право на жизнь. Но в случае затопления базовых станций, она тоже не будет работать. Остается проверенный дедовский способ – пожарная машина с громкоговорителем. Если это цистерна с водой, то ее шансы на смыв с трассы минимальны. И обход участков полицейскими. Такие учения регулярно проводились в Союзе. Иногда и сейчас проводятся. Но разные ведомства – МЧС и МВД договориться обычно между собой не могут».
Счетная палата, наконец-то, после трагедии решила провести до конца года проверку использования бюджетных средств, которые были направлены на создание единой системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций. Аудиторы собираются оценить эффективность использования денег, выделенных на «создание, совершенствование и функционирование» системы оповещения в чрезвычайных ситуациях. Под проверку попадут МЧС, Росгидромет, Росводресурсы, Минрегион и органы исполнительной власти. Что даст проверка, наперед сказать сложно, но лучше бы, хотя бы для спокойствия населения, чтобы из этой истории сделали конкретные кадровые выводы. Разумеется, еще лучше, если бы следом мы увидели реальные дела.
«Система оповещения развалена по всей стране. Нам это еще аукнется на Дальнем Востоке. Только поздно будет», – считает Пеленов.
Отдельная история – контакты между спасателями и волонтерами. Они традиционно друг друга не жалуют. Но как только стало известно о трагедии, из соседних городов потянулись добровольцы. Тот же Геленджик или Анапу тоже подтапливает регулярно. Поэтому первые волонтеры знали, что необходимо везти.
«В “ГАЗель” мы загрузили питьевую воду, всякие Дошираки, полевые котелки, газовую плиту с баллоном. Еще лекарства, теплые вещи – пледы, одеяла, свитера, и поехали. На месте мы были в 8 утра. С трудом проехали, воды было много. Подъехали к зданию администрации. Там ни одного из власти, несколько растерянных МЧС-ников. Куда везти помощь, кто будет ее распределять, кому что нужно? Никто нам не ответил», – говорит анапчанка Елена Матвеенко.
По ее словам, они с мужем поехали к сестре, которую не затопило, разгрузились и поехали за новой помощью. «Только к вечеру что-то наладилось», – добавляет она. Какой-то общей координирующей силы не было. Волонтеры сами выбирали, кому помогать.
«Мы взяли шефство над улицами Свердлова, Лермонтова и 1-го мая. Там много пожилых людей жило. Сейчас большинство из них в эвакопунктах, в которые превратили детские сады и школы. Их дома почти полностью разрушены. У кого дом сохранился, предпочитают жить в нем или в летней кухне, так как боятся мародеров. Мы помогаем очищать их дома от ила, грязи. Там почти метровый слой на полу», – говорит Анна Чещенко, волонтер из Волгограда.
Весь тот ад, который я наблюдал в Крымске, вся эта нерешительность, медлительность и нерасторопность спасателей – скорее беда МЧС, чем вина ведомства, которое нам кажется всесильным. В реальности у него слишком много обязанностей, слишком мало людей и слишком мало власти.
* * *
В советские времена первой на помощь приходила армия. Только у армии был отмобилизованный человеческий ресурс, практически неограниченные возможности по переброске людей и техники, огромные склады одежды, продовольствия, полевые кухни и мобильные помывочные пункты. Так было в Чернобыле, так было в Спитаке. Так было даже в Чечне, где части быстрого развертывания выдвигались в том числе на помощь гражданскому населению.
Сегодня армия формально за ЧС не отвечает. И не особо рвется, если речь идет о ее руководстве. Военнослужащие с ремонтирующейся авиабазы в Крымске по собственной инициативе, без приказа сверху, на тяжелых грузовиках ездили по городу и спасали людей. Но личного состава и техники на авиабазе для 60-тысячного города явно не хватало. А без приказа соседние части двинуться не могли. Кто-то должен был отдать приказ, министр обороны или начальник Генштаба. Но такого приказа не было несколько суток, пока не был получен увесистый пинок из Кремля. Причем пинка от Путина было аж два. После его первого прилета направили 2200 военнослужащих.
После второго – через 10 дней! – еще чуть более 5 тысяч человек. Стала наращиваться армейская группировка, пошла тяжелая инженерная техника, пошли поставки продовольствия для бесплатных полевых кухонь.
Надо отметить, что переброска личного состава и техники была осуществлена буквально в течение суток после получения приказа от министра.
Даже после широко раскритикованной реформы российская армия по-прежнему готова в кратчайшие сроки оказать помощь. Но это, увы, происходит только после пинка из Кремля…
В среде профессионалов все чаще говорят, что МЧС надо реформировать, функции спасения и ликвидации последствий ЧС отдавать новой службе. Предлагают создать специальные подразделения в Вооруженных Силах России. Идея в принципе верная, но неповоротливую машину, будь то МЧС, будь то МО, сложно заставить набрать обороты.
На мой взгляд, есть более короткий путь к максимально быстрому прибытию на место спасателей и гуманитарной помощи. Это введение принципа полного единоначалия на месте трагедии. На флоте говорят: «Капитан на корабле – первый после Бога». Так и руководитель штаба по спасению людей и максимально быстрой ликвидации последствий ЧС должен командовать всеми: местной и губернаторской гражданской властью, всеми воинскими частями и частями ВВ МВД России. При необходимости отсылать не просьбы, а требования федеральным министрам о выделении той или иной помощи.
И никто не должен иметь права отказать.
Например, в Крымске катастрофически не хватало взрослых и детских психологов. Люди были напуганы, пребывали в шоке. Поэтому и охотно верили паническим слухам.
«Многие люди бессознательно нагнетают беду, придумывая несостоявшиеся ужасы. Это защитная реакция, у кого-то хуже, чем у нас. Самое страшное – что они в эти фантазии искренне верят», – комментирует психолог из МЧС.
Ольга, детский психолог из Краснодара, добавляет: «Проблемы посттравматического стресса будут аукаться еще несколько недель. Психологов очень не хватает. По Краснодару кинули клич в соцсетях, очень много добровольцев приехали. Но надо работать с детьми, многие из которых бояться спать ночью. Когда спустя два дня опять начали говорить о новом затоплении, многие дети просто прятались на вторых этажах. Дети спят и плачут – не надо воды. Тут работы на годы и годы».
Были ли на месте штатные психологи из Минздрава в достаточном количестве – не знаю, ни одного не видел. И ни один выживший житель Крымска о них не рассказывал.
Но как начальник штаба по ликвидации ЧС может заставить федеральных министров отправить людей, технику, продовольствие в пострадавшие районы? Как он может быть «первым после президента РФ»?
Я вижу только один способ. Необходимо создать новую структуру, подчиненную непосредственно президенту страны. Она должна быть компактной, не более тысячи человек. Небольшие группы ее представителей должны быть в каждом федеральном округе. В Москве должны находиться только небольшое управление и нормальный ситуационный центр, в который в обязательном порядке в режиме реального времени со всей страны, из всех причастных к ЧС ведомств должна стекаться информация о прогнозируемых ЧС.
В случае неблагоприятного прогноза, разведгруппа из ближайшего к месту возможного ЧС отделения ведомства в течении часа должна вылететь на место. В составе группы 2-3 старших офицера, командно-штабная машина (КШМ), оборудованная всеми, в том числе закрытыми, средствами связи и военным Интернетом. Время полета не должно превышать 2-3 часов. Если ЧС уже произошло, самолет уходит на ближайший аэродром. Потом группа своим ходом добирается максимально близко к месту ЧС. Оценивает ситуацию, докладывает в Главное управление о первоочередных мерах реагирования. Если ЧС достаточно серьезно (а их можно разбить по нескольким категориям), то незамедлительно Указом президента назначается начальник Главного штаба по ликвидации (НГШ), которому даются неограниченные полномочия на месте ЧС и право отдавать распоряжения министерствам и ведомствам.
После этого НГШ собирает небольшую группу офицеров (должно хватить 15 человек), отдает ПРИКАЗ министру обороны, МВД или МЧС о выделении военно-транспортного самолета, спецтехники (КШМ, БТР, группы сопровождения спецназа) и в течении часа вылетает на место трагедии. И там уже развертывается Главный штаб, которому обязаны – Указ Президента РФ – подчиняться все гражданские и военные власти. Таким образом, все специалисты региона по всем направлениям организации спасения и ликвидации ее последствий начинают работать на Главный штаб. Принцип единоначалия позволяет иметь максимально сжатую в штатах, технике и, следовательно, в финансировании структуру.
Представим, как работала бы подобная структура в условиях Крымска. В 22:00 местная власть получила смс с предупреждением о возможности крупного паводка и подтопления города. Региональный штаб узнал бы об этом в тоже время и вылетел из Краснодара в Крымск. Время подлета на МИ-8 составляет 30-35 минут. На самолете – и того меньше. Значит, разведотряд Регионального штаба сел бы на авиабазе в Крымске максимум в 23:00 – 23:15. То есть за час до большой волны.
Ехать до здания администрации 15 минут. Вытряхнуть всех чиновников и полицейских из постелей, организовать «дедовское оповещение» – глядишь, жертв было бы на порядок меньше. К приходу волны уже был развернут штаб с большими, но пока не чрезвычайными полномочиями.
Как только бы стал ясен масштаб ЧС, сразу указом президента был бы сформирован Главный штаб. И рано утром в ближайшие принимающие аэродромы были бы направлены военно-транспортные самолеты Южного военного округа с личным составом, тяжелой техникой, продовольствием, палатками, медикаментами и водой. Также было бы развернуто прибытие подкрепления из ВВ МВД и МЧС. Ликвидация трагедии масштабными силами и средствами могла бы начаться уже в 10:00-12:00, а не спустя 1-2 суток, как это, увы, случилось на самом деле. Даже если утонувших в Крымске людей спасти бы не удалось, то не было бы никакой паники в городе.
Не было бы слухов о тысячах погибших. Кто-то не умер бы от инфаркта или диабета из-за паники и отсутствия лекарств. Все население России увидело бы, что власть действует четко и слаженно. А не как она действовала в данном случае. Это тоже очень сильный фактор стабильности общества. Ведь каждый примеряет ситуацию на себя: «Значит, спасут и нас!». Вместо этого на улицах Крымска и других городов горько шутили: «Где Россия? Она утонула!».
Возникает вопрос кадрового подбора в Управление. Мне представляется, что это должны быть отставные военнослужащие в чине не ниже полковника или генерал-майора, имеющие опыт командования крупными соединениями войск и штабной работы и обязательно с боевым опытом, так как иногда приходится отдавать жесткие приказы в условиях цейтнота времени. Таких толковых полковников и генералов из армии в ходе реформы уволено достаточно.
Еще раз повторю – структура Президентского Управления должна быть максимально компактной за счет привлечения к спасению и ликвидации последствий всех местных и федеральных структур. В случае саботажа распоряжений Начальника Генерального Штаба, он должен иметь прямой выход на Президента страны. Из этого следует, что он не должен параллельно состоять на службе в любом силовом ведомстве.
Из опыта боевых действий в Чечне следует, что армейские в штыки воспринимают командование из ВВ МВД или ФСБ. Точно также и наоборот. Создание независимой президентской спасательной структуры позволит избежать ненужных трений во время спасательной операции. Также четко и недвусмысленно должна быть проработана законодательная база. При желании осуществить создание такой структуры можно было бы до конца текущего года.