На Terra America появляется раздел о Латинской Америке. Зачем он появляется на портале, ранее посвященном только Соединенным Штатам? Что объединяет Латинскую Америку и США, кроме географического расположения на одном континенте? Да и то, как мы знаем, что Сибирь, что Аляска – два берега, рукой подать через не столь широкий пролив, а вот Чили или Аргентина для нас поистине finis terra, край мира обитаемого. Каким образом знание об этом культурном континууме нам полезно политически?
Скептические вопросы о нужности изучения Латинской Америки естественны для современного представителя русской культуры. Их самоочевидность кроется в том, что именно мы привыкли знать о Латинской Америке. В одном случае мы видим «антиимпериалистическую» революцию и «правую реакцию»: Кастро и Че Гевара, Альенде и Чавес, Пиночет и клан Сомоса. Образный ряд широк, но предсказуем: генералы-«гориллы» и «генералы песчаных карьеров», барбудос и эскадроны смерти, транснациональные корпорации и «левый поворот континента»… Истоки этого взгляда – в советской романтике 1960-1970-х, переносившей опасную революционную утопию из серого быта СССР в экзотику «пылающего континента». Нелепые споры о том, был ли Пиночет (тривиальный коррупционер, судя по заключению суда США) факелом либерализма или консерватизма имеют тот же самый исток: отечественные «свидетели Пиночета» ничуть не отклоняются от советского стереотипа мыслить Латинскую Америку. Они всего лишь меняют в нем знаки с плюса на минус: кубинский тиран – плохой, чилийский палач – хороший. Возможности уйти от обсуждения, чей именно тиран лучше, не предлагается по определению.
Другой доступный нам способ увидеть Латинскую Америку – гедонистический. Природа и климат Центральной России – полгода холода, тьмы и слякоти – возбуждают необычайную чувствительность к иному. Мулатки на Ипанеме и Варадеро, самба Рио и танго Буэнос-Айреса, ром и мохито, сигары и текила, джунгли Амазонии и пампы Аргентины, циклопические руины индейских городов и кондоры над Андами - это опыт прорыва из нашего края, скудного яркими красками, в абсолютно иную реальность, которая нередко кажется прологом земного рая. Массовым этот опыт стал уже в постсоветской России, сначала в виртуальной форме через популярные мексиканские и бразильские сериалы, которые подкрепили курсы танцев латино и переводы писателей от Маркеса до Коэльо. С развитием доступного туризма на Кубу и Доминиканскую республику с миром Латинской Америки непосредственно соприкоснулось обильное количество отечественных туристов.
Увы, но оба стандартных российских способа «узнавать» континент не дают политически полезного знания. «Романтика революции» или «наслаждение существованием» лишают нас понимания, чем Латинская Америка может быть интересна с позиций глобальной стратегии.
Где же найти это знание? В нашей стране со времен «холодной войны» традиция политического дискурса о Латинской Америке сохраняется в кругах тех, кто занимается внешней политикой и военной стратегией. Эта традиция во многом эзотерична и неформальна, передается скорее устным путем и редко предстает в доктринальном виде. Ее фундамент – диспозиция Большой планетарной игры между СССР и США, когда обе сверхдержавы стремились создавать свои форпосты в тылу у соперника.
Русский лис на американском заднем дворике
Со времен оглашения доктрины Монро, Латинская Америка рассматривается США как свой задний двор, на котором не позволено хозяйничать никому другому. Попытки проникновения туда иных игроков встречают жесточайшую реакцию: во времена французской интервенции в Мексику США были готовы воевать с Наполеоном III; немаловажным фактором вступления США в Первую мировую войну были попытки кайзеровского Рейха спровоцировать американо-мексиканский военный конфликт; наконец, история Карибского кризиса еще жива в памяти у ныне живущего поколения стратегов. Яблоко запретно – тем слаще им завладеть, хотя бы небольшим кусочком. Стратегия проникновения в Латинскую Америку была одним из самых сильных ходов СССР в «холодной войне»: нервозность США по поводу событий, положим, в Никарагуа или на Гренаде совершенно не соответствовала реальному значению этих позиций, но давала Советскому Союзу неплохие козыри.
Российская традиция политического дискурса о Латинской Америке уходит своими корнями в советское наследство, когда в Москве оценивали игроков по их готовности и способности создавать проблемы США на заднем дворе. Естественно, СССР были милы революционные режимы, вроде кубинского или никарагуанского. Но в принципе страна Советов была готова иметь дело с любой державой, у которой возникали серьезные разногласия с Западом, пусть даже в этой стране подавляли левых и коммунистов. Характерно сближение СССР с правой диктатурой в Бразилии в конце 1970-х – начале 1980-х, когда «бразильское экономическое чудо» побудило администрацию Белого Дома заняться деконструкцией данного режима, несмотря на декларируемый им антикоммунизм. Не случайно и в период Фолклендской войны симпатии СССР склонялись на сторону Аргентины, хотя местная военная хунта сотнями сбрасывала с вертолетов в море левых политических активистов. Поэтому отечественная традиция политического дискурса склонна оценивать события в Латинской Америке с помощью максимы «Враг моего врага – мой друг».
Владимиру Путину принадлежат слова, что у России нет вассалов, а есть друзья. Вопрос лишь в том, на чем основана дружба с разными странами. Сложившаяся традиция политического дискурса предписывает видеть друзей в тех латиноамериканских государствах, которые открыто конфликтуют с Соединенными Штатами. Сегодня этот ряд состоит из Венесуэлы, Боливии, Кубы, Никарагуа, Эквадора – вполне предсказуемо, что все эти государства рассматриваются и воспринимаются как друзья Российской Федерации. Подобная направленность политики обоснована очевидными резонами. В конце концов, именно конфликт с США побуждает Венесуэлу Чавеса размещать в России большие военные заказы, предоставлять отечественным компаниям доступ к своим нефтяным и газовым месторождениям и в целом идти на тесное политико-экономическое сотрудничество. Не исключено, что латиноамериканский фактор как-то используется в переговорах с Америкой о судьбе системы ПРО.
Соотношение сил на латиноамериканской шахматной доске заметно влияет на глобальную стратегию США, включая и ее внутриполитический аспект – стремительный рост испаноязычного населения мирового лидера. Не случайно поворот США к демократизации Большого Ближнего Востока сопровождался подъемом радикальных движений на заднем дворе и, что гораздо более важно, превращением Бразилии в новую сверхдержаву, сегодня де-факто пользующуюся на континенте правом «вето» по отношению к американской политике «большой дубинки». Политика России в Латинской Америке не может игнорировать происходящие изменения – ведь они тоже создают тот фон, на котором разворачиваются собственно отношения США и Российской Федерации.
Однако односторонняя ставка на дружбу с нарочито антиамериканскими режимами связана с немалыми рисками. История континента демонстрирует немало примеров, когда лидеры-популисты, возбуждавшие свои нации против «гринго», быстро теряли власть при изменении экономической конъюнктуры. Риск повышается и склонностью радикально антиамериканских режимов к сомнительным экспериментам в экономике, что не способствует их устойчивости.
Никто ведь не гарантирует, что уход Чавеса или Ортеги не приведет к моментальному обнулению всех инвестиций Российской Федерации в их страны. В перспективе гораздо более надежными партнерами являются те государства, которые опираются на солидную экономическую базу, проводят политику технологического развития, располагают крупными капиталами, обладают устойчивой политической системой и при этом избегают резких, непродуманных движений во внешней политике. Само присутствие таких стран на мировой арене будет влиять на глобальную стратегию США куда сильнее, чем любые «боливарианские» эксцессы. Резюмируя сказанное, отметим, что глобальное будущее Латинской Америки – не за радикальной риторикой нефтезависимой Венесуэлы, а за возрастающим спокойным могуществом Бразилии, которое уже способствовало отказу США в регионе от прямых военных интервенций против неугодных режимов, даже в самых небольших государствах.
Одна из главных задач латиноамериканского направления портала Terra America – коррекция российского политического дискурса об этих странах. Мы стремимся раскрывать истинное соотношение сил в регионе, смотреть вглубь, за текущий поток событий. Успешная стратегия работы в Латинской Америке требует поиска не столько друзей, сколько долгосрочных партнеров, имеющих достаточно сил, чтобы оказывать обратное воздействие на глобальную стратегию США. Не риторика, а реальное могущество во всех его видах – вот критерий наших интеллектуальных поисков на «пылающем континенте». Традиции англосаксонской политики баланса сил предполагают, что тот, кто становится сильнее, неизбежно будет стремиться изменить соотношение сил в свою пользу, независимо от того, какие именно намерения он декларирует. России в глобальной политике интересны, в первую очередь, те латиноамериканские страны, которые набирают подлинную силу. Обладание силой побудит их менять баланс сил – не по идеологическим причинам, но в силу естественного стремления к дальнейшему развитию.
Значение Латинской Америки для российского политического знания не исчерпывается той ролью, которую континент играет на глобальной шахматной доске. Этот регион – то зеркало, в котором современная Россия может увидеть сама себя со стороны. Генезис Российской Федерации и стран Латинской Америки одинаков: это ситуация краха имперской системы в результате сознательного выбора элитами места сырьевой периферии мировой экономики. Подобный выбор, который небольшое меньшинство делало, не спрашивая мнения молчавшего большинства, влечет за собой неизбежные фундаментальные последствия для всего социума в дальнейшем. Среди них следует особо упомянуть фрагментацию государства частными центрами власти, складывание общества 10% обеспеченных и 90% бедных, превращение либерализма в форму социального дарвинизма, упадок несырьевых отраслей, блокирование процессов развития и постоянную угрозу утраты политической стабильности. Латинская Америка отличается здесь от России в основном тем, что она начала свой путь 200 лет назад, тогда наша страна движется по аналогичной траектории пока только 20 лет.
«Пылающий» континент представляет интерес для нас еще в одном отношении. У Латинской Америки за плечами почти две века жизни в тени своего великого северного соседа, который своей активностью всегда задавал пределы возможного. Внешняя политика постсоветской России также разворачивается в тех рамках, которые детерминированы фактом существования мирового лидера и его политикой. То, что нам во многом внове, для латиноамериканских стран давным-давно – будничные явления, к которым они адаптировались и даже научились использовать в собственных интересах. Поэтому опыт Латинской Америки показывает, что нас может ожидать, чего следует избегать и что, наоборот, нужно предпринять, дабы добиться наилучших возможных условий существования России. Изучение того, как латиноамериканские государства действуют в таких ситуациях, чтобы максимизировать результат и увеличить свою степень свободы, также относится к числу ключевых направлений работы нового направления портала Terra America.
За сим прошу уважаемых читателей обратить внимание на материалы о Латинской Америке, которые мы вам предложим уже в ближайшее время. Приятного и познавательного чтения!