«Дефолт Америки – вопрос отложенный» – это общий возглас облегчения подобно свежему ветерку наверняка пронесся над кабинетами Пекина и европейских столиц. Не обошел он стороной и Москву.
Постялтинский мир, выросший на развалинах СССР, не принес русским так уж много счастья, порядка и благоденствия (как, впрочем, и всему миру – кто может сказать, что наша планета спокойный тихий уголок?) – но это был мир с уже устоявшимися правилами поведения.
В нем были понятны центры силы и учтены «напряжения», которые вырастают во взаимодействии этих центров под мерное колыхание американского «зонтика» над головами участников. Стабильность этого миропорядка означает для политических игроков их собственную стабильность: статуса, денег, связей. Всего. Одно-единственное «но». Этот порядок, кажется, не устраивает уже собственно сами США.
Автор этих строк уже писал про американский изоляционизм семь лет назад. Но тогда изоляционизм был маргинальной забавой так называемых палеоконсерваторов и либертарианцев, сторонников невмешательства Америки в большую мировую политику и не обладавших существенным влиянием в кабинетах больших вашингтонских боссов.
Феномен сегодняшнего американского изоляционизма в том, что он, де-факто, уже является господствующей идеологией Соединенных Штатов. А прелесть этого феномена заключается в том, что это тотальное господство изоляционизма слабо осознается (пока, во всяком случае) в самой Америке. Сторонники этой идеологии борются за нее, как за светлую цель в недалеком, как они надеются, будущем, противники – сражаются с ней как с существенной угрозой существования США в качестве ведущей мировой державы. Но и тех, и других подводит «старое», докризисное видение мира, в котором подобная оппозиция была закономерна. А вот победы изоляционизма никто, собственно, не заметил. Почему так случилось? Об этом чуть ниже.
Да, «Движение чаепития» сыграло в этом немаловажную роль. Напомним, что одним из ключевых тезисов этого движения является существенное сокращение государственных расходов, в том числе и на вооруженные силы – классический изоляционизм признает только оборонительную войну. Одна из ключевых персон в движении, конгрессмен из Техаса Рон Пол последовательно и неустанно выступал против войны в Ираке, нахождения США в составе ООН, за вывод домой американских частей, расквартированных в других странах, против Всемирной торговой организации (ВТО) и любых иных международных регуляций американской торговли. Любимая фигура речи противников этого консервативного изоляционизма – обвинение его сторонников в «приверженности принципам Мартина Ван Бюрена», сиречь восьмого президента США (1837-1841 гг.). По-русски бы сказали – Царя-Гороха. И принципы Царя-Гороха все больше набирают популярность в американском обществе, и набирают не первый год. Но обсуждать торжество американского изоляционизма в контексте только «Движения чаепития» несколько ограниченно.
Обсудим вопрос в контексте собственно президентства Барака Обамы. В американской истории уже был случай, когда после президента-интервенциониста, приверженного идее активной внешней политики и обладавшего глубокой религиозной верой в предназначение Америки играть ключевую роль в мире, в Белый дом въехал человек с репутацией прагматика, желавший заниматься в первую очередь проблемами самих США. Это случай Вудро Вильсона и Уоррена Гардинга.
Специалисты по Америке скажут, что автор сделал огромный комплимент Джорджу Бушу-младшему, сравнив его с Вильсоном, и незаслуженно обидел Обаму сопоставлением его с одним из «худших президентов США», по опросам американских историков. Но в данном сравнении много правды.
Вильсон, как и Буш, был человеком мессианских комплексов, идеалист, руководивший США в годы I мировой войны. Буш же управлял Америкой в дни после 11 сентября 2001 года, руководил вторжениями в Афганистан и Ирак. Гардингу, как и Обаме, досталась нелегкая роль выводить страну из тяжелого затяжного состояния военного времени.
Гардинг, по-правде говоря, справлялся лучше Обамы, но его-то политика и была откровенным изоляционизмом (страна не вошла в состав Лиги наций, созданной, по большому счету, именно его предшественником Вильсоном), а Обама не может позволить себе такой роскоши. Но если не обращать внимания на «ярлычки и бирочки», то вопрос об изоляционистской политике Обамы не будет столь уж неочевидным. Барак Обама начал «перезагрузку» отношений с Россией, так как считал, в том числе, что нет никакой необходимости поддерживать в напряжении дополнительную конфликтную точку для США, сводя к минимуму американскую внешнеполитическую активность на этом направлении.
Неуклонно снижались расходы на поддержку привилегированных американских союзников – например в Египте, Сирии и Боливии она просто сошла на нет уже в первый год пребывания Обамы в Белом доме. Практически завершилась кампания по борьбе за права человека в Китае – во время своего официального визита в КНР госсекретарь Хилари Клинтон откровенно отказалась от вмешательства в китайскую политику по этому вопросу. События в Тегеране 2009 года не вызвали никакой политической активности официального Вашингтона, несмотря на неистовые объединенные усилия «партии войны» как справа (неоконы), так и слева («либеральные ястребы»). Сохранение американской военной активности в Ираке и Афганистане кажется выбивающимся из этой логики. Но Обама – прагматик, и когда его попытки, если не переложить груз ответственности на европейских союзников по НАТО, то хотя бы разделить ее с ними, не увенчались успехом. США в этом вопросе пока следуют в логике политики Буша. То, что не удалось на Ближнем Востоке, вполне увенчалось успехом в Ливии – США участвуют в операции по смене власти Каддафи крайне неохотно, передав руководство операцией европейским странам. Кстати, поведение Обамы в первые дни начала ливийской гражданской войны совершенно непонятно в логике единственной глобальной супердержавы. Напомним, что президент США хранил полное молчание первые десять дней конфликта. Зато это поведение абсолютно естественно для лидера страны, которая стремится свести к минимуму ненужную ей международную активность.
Ну и несостоявшийся дефолт – последнее по времени доказательство изоляционизма. Газеты мира от Пекина до Брюсселя недоумевали: как же так? Почему такая несознательность проявляется сверхдержавой? Почему такое безответственное поведение? Ответ прост – сверхдержаве просто-напросто нет до стенаний чужеземцев никакого дела. Противостояние Обамы и республиканских конгрессменов проходил в логике исключительно внутренней политики – сокращение бюджета и налоговая политика – и не состоялся дефолт по причине сугубо же американских дел, «упакованных», вдобавок, в начавшуюся предвыборную активность. К политике изоляционизма Барака Обаму толкал его прагматизм, а не идеологические соображения. К политике изоляционизма «Движение чаепития» толкали соображения идеологические, отнюдь не цинизм текущего момента. Именно этот факт, как и растущая на дрожжах поляризация американского общества, и стал причиной того, что «свои своих не познаша». Более того, сей факт просто еще не осознается, так как он лежит в логике новой реальности, возникшей после 2008 года, а эта реальность, повторимся, попросту еще не воспринята общественным сознательно-бессознательным по всему миру как действительность. Даже очень чуткий к подобным вещам Патрик Бьюкенен не написал об этом ни строчки…
Жить в иллюзиях – чревато. Приходят на поклон к вашингтонскому царю-батюшке ходоки да челобитчики из семей знатных заокеанских. Вассальную присягу хотят обновить, деньжатами на ремонт замка разжиться, да на соседа-бяку пожаловаться. И попросту не видят, что в приемной выбиты стекла, чиновники разбежались, а сам владыка-покровитель криком исходит в спорах с собственными придворными. И дел ему до Заокеании нет никаких. Может, пора миру принять сей факт?